- Ну, чего разнервничалась, сероглазая? Дядя доктор пришел. Он больно не сделает, просто посмотрит. Говори, где и что у нас болит?
Я знаю, Андрюха пьян и неуместно весел, и Воробышек это явно не нравится. Ей удается отбиться от его худых рук, отползти дальше на стуле и кое-как сесть. Упрямо натянуть на себя шапку. Когда птичка трижды не попадает в рукав куртки от бьющего ее озноба, она устало замирает, откидывает затылок на стену и говорит сипло, глядя в пол у моих ног:
- Люков, если это шутка, то я ее не оценила. Пожалуйста, вызови для меня такси, я оплачу. Если тебе не сложно, конечно.
Мне не сложно, она это знает, не раз слышала сама. Ей не откажешь в упрямстве и памяти, впрочем, как и мне. Я подхожу ближе и забираю куртку из податливых рук. Говорю спокойно, дождавшись, когда ее глаза, наконец, устают смотреть в пол, медленно ползут вверх и находят мои:
- Воробышек, не нервничай. Тебе нужен врач, и ты это знаешь. Андрей, конечно, пьян и редкий придурок, но он успешный студент медицинской академии и профессорский сын в чертовом поколении, ничего с тобой не случится, если он тебя просто осмотрит. А дальше как захочешь. Можешь ехать на свой вокзал и укладываться спать на лавку. Я тебе даже газету готов одолжить. Потолще.
- Зачем? - удивленно распахивает девушка уставшие глаза, медленно смаргивая сон с длинных ресниц, и я ловлю себя на том, что смотрю в них, не отрываясь.
- Пригодится, - хмуро отвечаю, не в силах первым отвести взгляд. С неожиданной жадностью рассматриваю лишившуюся призмы стекол серую манящую глубину. - Вместо подстилки.
- Ну же, сероглазая, открой ротик и скажи дяде: "А-а...", - тут же садится сбоку от птички Андрей и тянет свои тощие, с широкими костяшками пальцы к подбородку девушки. - Открой, - трет глаза и старательно сосредотачивает блуждающий взгляд на покрывшемся пятнами жара лице, - и я дам тебе сладкую конфету.
- А я дам тебе по уху, Шибуев, если не перестанешь вести себя как старый озабоченный педик, - отвечаю я на искру возмущения, вспыхнувшую в глазах Воробышек, и она тут же благодарно успокаивается, разрешая весело ухмыляющемуся парню осмотреть горло.
Он просит ее как можно шире оттянуть ворот свитера до ключиц и опускает смуглые руки на шею. Медленно скользит по светлой коже длинными пальцами, отводя волосы за плечи и запрокидывая голову. Осторожно ощупывает миндалины и лимфоузлы, слишком долго оглаживает гортань.
- А теперь грудь, - говорит невозмутимо, выравнивая сбившееся дыхание, и я чувствую, как у меня начинают нервно ходить желваки. - Ну же, сероглазая, - просит серьезным тоном Андрей. - Надо бы приложить ухо.
- Обойдешься, студент, - отмирает Воробышек, откашливается и поправляет горловину. - Сначала диплом получи, - шепчет просевшим голосом, - с отличием. А потом ухо прикладывай.
- Так я интерн, детка. Почти врач. Дай хоть подмышки прощупать. Илюха, градусник есть в аптечке?
- Нет, - отвечаю я, глядя как Шибуев, отвлекши на меня внимание, своевольно запускает руку под свитер ахнувшей девушки и насильно обнимает птичку за спину. Зажмурив осоловевший глаз, прикладывает ухо к ее груди и замирает, прислушиваясь. - Откуда.
- А что есть? - парень вскидывает бровь, сползая по девичьей груди еще ниже.
- А что надо? - я отхожу к встроенному в стену шкафу и достаю аптечку. Раскрываю пластиковый контейнер на столе и просматриваю содержимое. - Здесь одна перекись, зеленка и бинты.
- Для начала жаропонижающее. У сероглазой ларингит, грозящий перейти в острую форму, и, скорее всего, начальная стадия бронхита. Подозреваю, имело место быть длительное переохлаждение тела. Если это не вирус, - Андрюха чешет лоб и, наконец, отрывает темную голову от Воробышек, - а я думаю, нет, то организм отреагировал бурно - температура у нашей болезной девочки под сорок. Что, под звездами гуляла босиком, а, сероглазая? - он поворачивается к девушке и опускает руку на ее спину. Спрашивает игриво, склонившись к уху. - Где успела простудиться?
- Не знаю, - тихо отвечает Воробышек. Упирается ладошкой в плечо настырного парня, отодвигая его от себя. - В холодильнике, наверно, - хмурит сердито лоб, поспешно одергивая свитер.
- В каком холодильнике?! - удивляется Андрюха. Фыркает недоверчиво. - Сероглазая, ты серьезно?
- В большом. Как две эти комнаты.
- Она в супермаркете работает, в торговом центре Градова. Полагаю, имелись в виду холодильные камеры, - поясняю я, и Воробышек на мой ответ устало жмет плечом. - Есть анальгин, - говорю, откинув в сторону бинты. - В таблетках и ампулах. Больше ничего нет.
- Анальгин? Отлично, - кивает парень, по-прежнему странно глядя на девушку. - Годится. А шприц? - уточняет, протягивая ко мне в требовательном жесте руку.
- Зачем? - удивляюсь я. Смотрю на новенький блистер. - Зачем шприц, Шибуев, таблетки вполне годны к употреблению.
- Так есть или нет? - не унимается парень.
- Ну, есть, на два кубика, - сдаюсь я. Вынимаю из аптечки ленту шприцов и бросаю перед собой на стол. - Да и на пять тоже. Ты скажешь или нет? - оборачиваюсь к другу, игнорируя его жадную руку.
- Выблюет, - кривится Шибуев. - Как пить дать! - оглядывается на прислонившуюся к стене Воробышек, приоткрывшую губы в тяжелом вздохе, и удрученно выдыхает. - Бесполезно, Илюха. Лучше наверняка, сразу в э-э... мышцу и баиньки. Отдых, отдых и еще раз отдых. А с утра лечение - я нацарапаю, что и как. И никакого секса минимум дня два! Ты понял, Люков! А то я тебя знаю... Слышала, сероглазая? Будет грязно приставать, посылай к черту! Ну, или к дяде доктору на осмотр, - Андрюха весело хмыкает и мигает мне пьяным глазом. - А я его быстро утихомирю. Галоперидолом с аминазином.
Мне кажется, Воробышек не может покраснеть еще больше, но она краснеет. Смотрит куда-то в задернутое жалюзи окно, смущенно сжав губы, и как-то дергано обнимает себя за плечи.
- Заткнись, придурок, не то я тебя сам утихомирю. Надолго и без медпрепаратов, - спокойно отвечаю я скалящемуся парню, отворачиваюсь от девушки, достаю из аптечки спирт с ватой, оставляю на столе и иду к дверям. - Давай, делай свое черное дело, знахарь, блин! Я подожду за дверью.
Но Андрюха перехватывает меня на полпути к выходу из кабинета. Впивается в локоть, разворачивая к себе.
- Так вы не вместе? - спрашивает тихо, так, чтобы девчонка не слышала. - Черт, Илюха, - пьяно шепчет, не дождавшись ответа, - такая нежная девочка, а я некондишн! Там такой натурал, сплошной, - указывает взглядом на свою грудь, закусывает нижнюю губу и играет густыми бровями. Поднимает кверху большие пальцы. - Ва-ау! По-серьезному, познакомь, а? Понятно, что не сейчас и не завтра, но все-таки? Ты же знаешь, если я завелся, то готов идти напролом...
- Андрюха, отвали, - предупреждаю я друга, неожиданно для себя озлясь на парня. Какого черта ему надо от Воробышек?! - Забудь о девчонке, у нее и без тебя проблем выше крыши, - цежу сквозь зубы, вспоминая его осторожные руки на ее шее и сбившееся дыхание. - Укол сделай и свободен. Можешь Марго успокоить, я не против. Если успеешь вперед Кости.
- Я сама! - неожиданно для нас отзывается птичка, истолковав по-своему жест Шибуева - вскинутые вверх ладони и брошенный на нее косой взгляд. Встает со стула. - Я сама сделаю себе укол. Правда, я умею, это несложно, - неуверенно говорит, подходя к столу, где лежат оставленные мной медикаменты, и берет в руки шприц.
Ее пальцы заметно дрожат, а щеки полыхают малиновым цветом. Я вижу, как девчонке плохо и искренне удивляюсь ее упрямству. Говорю, подойдя к ней и развернув за предплечье к себе:
- Воробышек, ты с ума сошла? Ты же не разглядишь ни черта в своем состоянии. Куда колоть собралась? Здесь студент-медик, пользуйся, не стесняйся. Ну, в крайнем случае, таблетки выпей. Может, получится...
Действительно, таблетки выглядят куда невиннее ампул, что бы там ни говорил Андрюха. Конечно, я склонен верить парню на слово и не испытывать на практике его прогноз, но они - легкий способ решить проблему с температурой и лишний раз не смущать и без того уставшую девчонку.
- Думаешь? - она послушно поднимает на меня глаза и тут же откладывает шприц. - Да, и мои очки... - растерянно бормочет.
- Не получится, - влезает в разговор Андрюха. - Сказал же! Только лишнее беспокойство для девчонки. В мышцу надо, так надежней. Давай уколю, сероглазая! - предлагает весело, нагло оттеснив меня плечом. - Я аккуратно, обещаю. Секунда дела, а потом желательно сразу баиньки. Чтобы минут через пять-семь с теплым питьем уже в постель. Поняла?
- Нет, - решительно качает головой Воробышек, отводя недоверчивый взгляд от Шибуева. - Хватит с тебя и осмотра, студент. Уж лучше как-нибудь сама.
Она высоко задергивает рукав свитера, видимо, решив для себя четко обозначить будущее место укола, разрывает упаковку ампул и долго вертит в руках бутылочку спирта, не в силах свинтить с нее крышку. Когда и ампула не ломается в слабых пальцах, Воробышек глубоко вздыхает, поворачивается ко мне и тихо просит.
- М-может, тогда ты уколешь, Илья? Пожалуйста. Кажется, мне действительно необходим анальгин - очень болит голова. И я хочу уже уехать отсюда, все равно куда.
Шибуев присвистывает, а я от удивления вскидываю брови.
- Не глупи, Воробышек. Почему вдруг я? - задаю вопрос. - В отличие от меня, Андрей знает, что делает, а вот я в своих действиях не уверен, - хмуро отвечаю на просьбу девушки, стараясь скрыть за холодным ответом неожиданное волнение от ее выбора.
Конечно, мне приходилось в жизни вгонять себе под кожу обезболивающее, и не один раз, но в обращении со шприцом я заметно проигрываю другу. Не может же она этого не понимать?
- Так почему, птичка?
- Потому что он пьян, - сипит девчонка, положив руку себе на горло, - а ты - нет. И потом, Люков, тебе все равно, я знаю, а он... - она оглядывается на обиженно шагнувшего в сторону Андрюху, затем вновь возвращает ко мне блестящий от горячей лихорадки, затуманенный взгляд. - Он смотрит на меня так, как будто он... как будто я... - Воробышек вконец смущается и замолкает. - Неважно.