- Пойдем, Воробышек. Уж если мы здесь, я хочу, чтобы ты это увидела. Обещанное Боссом зрелище, наверняка, стоит внимания. Он покупает только самых лучших профессионалов, вряд ли ты видела что-либо подобное.
- Хорошо, пойдем, - легко соглашается она и позволяет обнять себя за плечи.
Кожа под рукой атласная и прохладная, мое объятие более, чем целомудренное. Там, куда мы направляемся, не хватит от него тепла, и я коротко бросаю официанту, попавшемуся на пути, пока птичка с хладнокровием сфинкса игнорирует пригвождающий к полу взгляд Ирки:
- Плед и чай с малиной. И будь добр, парень, не тяни.
У выхода, вместе с Яшкой и незнакомым типом, стоит помощник отца - Дмитрий Ряднов, и вместе со всеми жадно смотрит на девушку в моих руках. Мне вновь не нравятся его глаза - слишком острые, слишком оценивающие. Глядящие так, словно ценник на Воробышек ему по карману. Не знаю, что он собрался сказать птичке - возможно, какую-нибудь очередную праздничную глупость, но мне приходится предупредить его желание приблизиться к ней решительным ледяным кивком.
Я знаю, что он видит. Я знаю, что все они видят - женщину, на которую хочется смотреть и которой хочется обладать, и от этого закипаю каждым нервом.
Невысокая и хрупкая, нежная, как китайский фарфор. И в то же время соблазнительно-женственная, мягкая, влекущая. Шелковая юбка оплетается вокруг таких стройных колен, что можно сойти с ума. Гибкая талия и спина - наталкивают на самые порочные мысли. А осанка... Осанке могла бы позавидовать сама царица Тамара.
Вот только взгляд у птички совсем не царский. Человечный. Светлый и манящий, как очаг теплого дома, к которому так приятно возвращаться. И вместе с тем яркий, глубокий. Бездонный и обещающий, как высокое звездное небо.
Такую не пропустишь. И никогда не насытишься. От такой не уйдешь и не предашь, сколько бы не прошло рядом подобных. От такой никогда не откажешься. Она настоящая и искренняя. Воробышек.
Моя.
Черт! В пору кричать Тарзаном и забивать первенство за собой. А после сдаваться на милость Богу или черту, уж как получится. Я так привык ходить по легким незамысловатым тропам, не подпуская к душе никого, и брать доступное, что, пожалуй, заслужил этот страх: упустить из рук то, что едва найдено. И в чем только что признался себе.
Я все еще мало знаю о ней. Кого она любит? Кого, быть может, ждет? О ком думает?.. Это мука - не знать ответ. Я помню решительное лицо ее одногруппника, вставшее вчера на моем пути, и нежное девчоночье: "Колька, ты?", такое доверительное и близкое. И помню другое лицо, неуверенное. Лицо парня, застывшего сутулой корягой под фонарем. Его тоскливо-горькое: "Женя?", и нервозность воробышка, выдавшую небезразличие.
Кто знает, что он значит для нее? Возможно, многое. А, возможно, все. А я... Я тот, из-за кого она сегодня могла запросто погибнуть в пьяных руках Яшки, став разменной монетой между мной и отцом, и только. Тот, из-за кого, пожалев, вернулась в чужой незнакомый дом, не побоявшись встретиться с этим домом один на один. Тот, о ком высказалась в лицо бывшей подруги гораздо лучше, чем он того заслуживает.
Я тот, кому воробышек сегодня на двери оставила новогодний подарок и научила танцевать. И кому была всего лишь благодарна.
Как другу? Как помощнику?.. Черт. Может быть. Хотя на миг мне и почудилось невозможное.
Нет, я не вправе навязывать чувства той, что доверилась мне. Насколько бы шумно у меня ни гудела от ее прикосновения кровь в голове, и ни заходилось от близости сердце. Во всяком случае, не оставив девчонке дистанцию. Просто потому, что птичка не станет играть. И сомневаться не станет. Если я ошибусь, она спрячется в раковину и потухнет. Для меня навсегда.
Дождавшись официанта, мы выходим на открытый балкон, где собралось уже немало народу во главе с Градовым, и я сразу же набрасываю на плечи воробышка плюшевый плед и вручаю парующую чашку с чаем.
- Мм, действительно с малиной, - приятно удивляется она, подставляя руки. - Люков, оказывается, ты джентльмен, - смеется, поднимая глаза, и я легко соглашаюсь:
- Только с вами, леди.
Полночь наступила, и шоу под окнами особняка Босса начинается. Первое, что я вижу - дюжина горящих на снегу медных чаш, едва различимые за высоким пламенем тени файерщиков и, вспыхнувшие бенгальскими искрами яркие фитили, обегающие широкий круг. Дальше - выстрелившие вверх кометами по всему периметру круга, истаявшие огни. Две полуобнаженные девушки и один могучий муж, занимают в центре позицию "треугольник" и поднимают в воздух на цепях, раскрутив вокруг своей оси, летающие словно метеоры, объятые пламенем, пои-шары, и зрелище становится еще динамичней...
Огненные веера, обручи, мельница и наконец, танец-имитация битвы четырех валькирий на пылающих мечах. Битву пресекает, рассекший воздух надвое, огненный кнут и почти сразу же за ним над головами сменившихся файерщиков зажигаются и раскручиваются два больших куба и три сферы. Охваченные беснующимся пламенем они производят яркое зрелище, и воробышек шепчет, подавшись вперед:
- Илья, посмотри, как красиво!
Я обнимаю девчонку за плечи, но ее рука все равно находит мою и сжимает пальцы. И вновь, взглянув на нее, я понимаю, что она едва ли замечает это, но душу приятно греет острожное прикосновение. Она смотрит, разомкнув в восхищении губы, выдыхая невесомые облачка пара на разворачивающееся перед глазами действие, а я... я смотрю на нее. В который раз высекая в сердце нежный девичий профиль и впитывая запах волос.
Затылка невзначай касается чья-то ладонь и собственническим жестом проводит вдоль всей спины, задержавшись на поясе брюк. Оглянувшись за плечо, я замечаю остановившуюся в трех шагах от меня Ирку, закутанную в серебристую шубку, лениво облокотившуюся на балюстраду балкона. По-моему, ей начхать на мое предупреждение держаться в стороне и на присутствие рядом девчонки. Отношения с Яшкой, похоже, зашли в тупик, раз девушка не гнушается возможностью напомнить о себе, прилюдно оказывая знаки внимания и поигрывая обещающей улыбкой. И мне это не нравится.
Я знаю Ирку достаточно хорошо. Куда лучше, чем мне бы того хотелось. Неопределенность и зыбкость не для нее. И уплывающий из рук шанс стать женой богатого наследника тоже. Маятник удачи качнулся назад, слухи о связи с Боссом - ложь, а значит, ей хватит ума выкинуть какую-нибудь гадость даже в присутствии гостей, чтоб попытаться вернуть к себе интерес. Мой или брата, уже как сложится.
- Воробышек, я отойду на пару слов, - я решаю оставить птичку на время одну, чтобы еще раз поговорить начистоту с бывшей подругой.
Поднявшееся раздражение хлещет через край, ладони зудят, мне приходится сунуть руки в карманы брюк, чтобы сдержать рвущееся изнутри желание вытолкать Яшкину стерву с балкона взашей и тотчас же стереть с себя следы ее непрошеной ласки.
- Конечно, Илья, - отвечает девчонка. Серый взгляд на миг тускнеет... или мне кажется? Я так и не успеваю понять. Заметив в стороне от меня Ирину, птичка туже запахивается в плед и отворачивается, позволив мне оставить ее.
- Какая прелесть, Илюша! Только посмотри, как наш Большой Босс сегодня расщедрился! - встречает меня Ирка кошачьей улыбкой и картинно заломленной бровью. - А все для тебя! Втридорога заплатил, нужных людей наклонил, доставку в два часа организовал - осталось получить прощение блудного сына и дело в шляпе. Из Франции ребята, между прочим. Не какая-то там местная самодеятельность - известный цирк! Надеюсь, ты оценил усердие Босса и организованное им шоу? Вижу, твоя мнимая подружка оценила.
Она отпускает в сторону Воробышек легковесный смешок, но уже через мгновение недовольно дергает подбородком, когда я заслоняю девчонку от нее спиной, подступаю вплотную, и цежу злые слова сквозь зубы:
- Какого черта ты лапаешь меня, будто я твоя собственность, Ирка? Я тебя предупредил, что вырву руки нахрен! Не заставляй меня при всех показывать, на что я способен. Что это было, только что?
- Когда? - пробует отшутиться девушка, но напоровшись на мой недобрый взгляд, обиженно поджимает губы и отступает на шаг. - Фу, какой ты грубый, Илюша, - разочарованно замечает. - Я тебе о высоком искусстве, а ты мне о членовредительстве. Я девушка ласковая, ты забыл? - взяв себя в руки, с вызовом вскидывает лицо, сбрасывая мех с обнаженных плеч. - И на многое способная. Со мной так нельзя.
- Мне плевать, как с тобой можно, - я все больше загоняю Яшкину подругу в угол балкона и нависаю над ней. - Я тебя еще раз спрашиваю: какого черта? Не ответишь - заставлю при всех извиниться перед моей девушкой. Громко и с подвыванием. Ты ведь знаешь, что я не шучу.
- Ты серьезно? - распахивает она глаза, а я чувствую, как мои пальцы впиваются в каменную балюстраду, сбрасывая с нее холеную руку.
- Вполне. Я просил не вредить девчонке и держаться в стороне - ты не послушала. Кому-то следует научить тебя уважать желания людей и прятать ядовитый язык за зубами. Если это не удалось Яшке и Боссу, будь уверена, удастся мне.
Ну вот, кажется, меня услышали. Ирина отворачивается, натягивает шубу до подбородка и нервно встряхивает волосами. Достав из кармана сигарету, глубоко затягивается.
- Ну, извини. Погорячилась, - говорит с нервной улыбкой на губах. - Соскучилась, вот и приласкала. Давно ведь не виделись, Илюш, а тут ты со своей девчонкой. Не удержалась. Приклеился к ней, и не достать тебя. А ведь нам есть, что друг другу сказать, есть о чем вспомнить. Вроде и не чужой я тебе человек, а у Яшкиной спальни и говорить со мной не стал...
- Нам не о чем с тобой говорить и вспоминать нечего. Ты, как и я, вольна строить отношения с кем и как хочешь. Хочешь остаться в доме - держись от меня в стороне. Не послушаешься - не помогут ни отец, ни Яшка. Вышвырну к чертям. К девчонке и приближаться не смей, поняла?
- Поняла, - ухмыляется Ирка. Смотрит внимательно из-под неестественно длинных ресниц. - Только в твои нежные отношения с девочкой все равно не поверила. Уж извини, Илюша, не убедило меня ваше образцовое поведение. Она и дунуть на тебя боится, а своих невест принято показательно целовать - мы же не в пуританской стране живем. Я другое пон