ять не могу: что вы с Яшкой задумали?.. Сначала девчонка, потом твой неожиданный приезд, затем этот спектакль с танцем... Скажи, ты сделал это намеренно, чтобы задеть меня? Все еще не простил, что ушла к брату? Мстишь?.. Должна сказать, ты выбрал подходящее время. Это действительно жестоко.
Что? Всего один танец, а воробышек из подруги уже превратилась в невесту?.. Почему-то этот новый виток Иркиной фантазии совсем не удивляет меня, хотя и заставляет сердце пропустить один длинный глухой удар, а следом чаще забиться.
- Мартынова, ты льстишь своей значимости в моей жизни и бурно фантазируешь на пьяную голову. Мне нет дела ни до тебя, ни до Яшки. Я никогда не держал тебя возле себя и не связывал обязательствами, скорее наоборот. Нам было приятно вдвоем какое-то время, теперь все давно в прошлом. Мои сегодняшние отношения, а тем более их статус, ни в коей мере тебя не касаются.
- Но почему? - девушка вдруг меняет тон разговора и накрывает рукой мою ладонь. - Что с нами случилось, Илюша?! - тоскливо выдыхает, подавшись вперед. - Ты стал еще холоднее, чем был, а твои глаза... Они теперь такие же чужие и колкие, как глаза Босса. Я ненавижу этот взгляд, он бесчувственный и неживой! Я ведь тебя любила, ты знаешь, это правда. А чувства... Они, как выяснилось, никуда не уходят, Илюша, каких бы глупостей мы в прошлом ни натворили. Нам так и не удалось поговорить, а жаль. Понимаешь, Яков он, как демон-искуситель, многое пообещал мне и да, я не устояла. А кто бы устоял на моем месте? Ты? - она обводит широким жестом территорию виднеющегося с балкона поместья и коротко смеется. - Не смеши! Ты ведь знаешь, из какого дерьма я выбралась. Ты был изгоем в семье, сын так толком и не признанный отцом, я надеялась помочь нам обоим! Поверь, со временем мне бы это удалось.
- Все сказала?
- Нет, подожди! - Иркина рука так и не отпускает мою, а пальцы другой вдруг касаются моего живота. Она приближается вплотную и громко шепчет, пользуясь тем, что внимание зрителей на балконе отвлечено от нас сумраком ночи и сверкающими в небе фейерверками. - Ты небезразличен мне, Илюш, до сих пор. Я хочу все вернуть. Мы хотим, я же вижу, я чувствую. Ты стал таким уверенным в себе, таким сильным, а я так соскучилась...
Ее лицо запрокидывается, грудь выгибается... и я не выдерживаю. Я шиплю, выхватив за грудки из толпы, уже минуты две как вышедшего на балкон и молчаливо наблюдающего за нами Яшку.
- Яшка! Иди сюда! Забери от меня эту чертову стерву, иначе я за себя не ручаюсь. Кому говорю!
Я цежу слова сквозь зубы и грубо толкаю брата вперед, но наследник не злится. Он весело хлюпает носом и нервно чешет висок. Говорит, впиваясь в рукав серебристой шубы, обнимая девушку за шею:
- Что, опять за устройство личной жизни принялась, да, Ирка? Ай-яй-яй, нехорошо! Не твой сегодня день, дорогуша, не твой. Давай, пошли-ка отсюда. Сейчас выпьем по бокальчику чего-нибудь крепкого и станем со стариной Донгом гадать. Вот выпадет тебе семья - так и быть, женюсь! Нарожаешь мне кучу деток - таких же моральных придурков, как я, повеселимся с дедом всласть.
- Заткнись, урод! - шипит Ирка, но из хватки жениха не вырывается. Устало прильнув к мужскому плечу, бросает злое и резкое, на остатках самообладания, наплевав на Яшку. - Что, неужели она лучше меня в постели, а, Илюш? Неужели?
- Лучше, - отрезаю я и, наконец, оставляю когда-то бывшую мне близкой девушку с тем, кого она по праву заслужила.
Отгремел фейерверк - далекий и высокий. Запущенный в небо из дальнего конца сада, чтобы не вспугнуть лошадей, но от этого не менее красочный. Я застаю еще несколько сверкающих вспышек, разлетевшихся под небесами звездными искрами, и смотрю на них, сунув руки в карманы, подойдя к девчонке, но, так и не обняв ее. Иркины слова о неверии дробью засели в голове, и я не знаю, как правильно подступиться к воробышку и что сказать.
- Люков, ты совсем замерз в одной рубашке. Пойдем отсюда, - отзывается птичка первой, разворачивается и подходит к официанту. Вернув чашку и плед, благодарит парня улыбкой. - Спасибо, чай был очень вкусный и горячий. Еще раз с новым годом вас!
Она не смотрит мне в глаза, просто выходит за двери и ждет, рассматривая гостей, когда я присоединюсь к ней.
- Это просто разговор, Воробышек, ничего больше, - не знаю почему, но я вдруг считаю нужным сказать, и она согласно кивает:
- Я понимаю.
Между нами мелькает чей-то силуэт, еще один... Какой-то важный тип, мимоходом, перебросившись веселой фразой с отцом, дружески пожимает мое предплечье...
- Воробышек...
- Илья, - вот теперь она поднимает на меня глаза, смотрит мягко и спокойно, - все хорошо, правда. Вы взрослые люди, не надо ничего объяснять. Пусть я гостья в доме твоего отца, но сам ты мне ничего не должен. Если хочешь, если тебе, возможно, нужно с кем-то поговорить, я просто подожду в гостиной, ты вовсе не обязан находиться возле меня неотлучно. Кажется, я видела там небольшую библиотеку, да и теплый камин, и гости не дадут скучать. Или, может, - она обхватывает себя руками за плечи и неловко отворачивает лицо, - мне лучше вызвать такси? Как думаешь, твой отец не обидится, если я уеду? Ты можешь остаться, конечно...
Я не понимаю, что творится с воробышком, но чувствую, что чем-то задел девчонку. Но ведь не глупым же разговором с Иркой? Балконные двери распахнуты настежь, гости расходятся и делятся впечатлениями, и в ответ на уже январский сквозняк, по оголенной коже птички пробегает колючий озноб.
Не знаю, что о нас думает полусонный официант, сгребающий с балкона напитки, но я вновь отбираю у него плед и возвращаю девчонке на плечи.
- Воробышек, если тебе неуютно или ты устала, мы уедем отсюда прямо сейчас. Незачем вызывать такси и мне оставаться здесь незачем. Я все сказал, кому хотел, и не намерен отпускать тебя в ночь одну, даже если ты очень этого хочешь. Тем более на такси.
Я говорю это тихо, но достаточно уверенно, чтобы девчонка не усомнилась в моем желании быть рядом и не отпускать ее. Она удивленно вскидывает ресницы и поднимает голову. Тянется ко мне взглядом, словно пробуя на ощупь, позволяя впитывать его в себя, и я с облегчением замечаю, как из ее глаз исчезает, задернувшая было яркую серую глубину, хмурь.
- Так! Что у нас тут за размолвка, а, молодые люди? Непорядок! Женечка, что я слышу? Куда это ты собралась в ночь глядя? Тебе что, не нравится праздник?
Босс. Возникает возле нас, как черт из табакерки. Еще минутой раньше стоит спиной, в компании помощника и младших партнеров, а уже через секунду беспардонно вклинивается в разговор, собственническим жестом притягивая воробышка к себе и обнимая за плечи.
- Что вы, Роман Сергеевич! - смущается, застигнутая врасплох, девчонка. - Очень нравится. Огненное шоу восхитительно, никогда не видела ничего подобного! И фейерверк просто сказочной красоты, достойный самого лучшего праздника. Все замечательно, спасибо!
- Вот как? - не унимается старик. - Тогда почему торопимся уехать, если праздник удался? - смотрит пытливо. - Извини, девочка, услышал случайно. Может, Яшка что опять учудил? Или Илья чем обидел? Так ты только скажи, а я уж их по-отцовски распеку, дураков.
- Ну, что вы! - спешит возразить хозяину птичка, справляясь с волнением. - Ваши сыновья совсем ни при чем! Не хотелось злоупотреблять добрым гостеприимством, вот и все.
- Все, говоришь? - Босс щурит внимательный взгляд, затем склоняет голову к девичьему виску. Шепчет на ухо достаточно громко, чтобы я мог расслышать каждое слово и оттого вспылить. - Девочка, перестань изводить себя. Я тебе говорил, но еще раз повторю: это не то, что ты думаешь. Не стоит переживать насчет Ирины и Ильи. Пустое все, поверь старику. Я знаю своего сына.
Воробышек вспыхивает, как занявшийся от искры факел. Намек на ее ревность в отношении меня куда как прозрачен, и я рычу, шагнув к отцу, не веря, что он посмел сказать такое:
- Ты в своем уме, Босс? Какого черта! Следи за языком!
Но, к своему удивлению, встречаю в ответ не менее ярое и сердитое:
- Помолчи уж! Нашел время с Иркой отношения выяснять! Думал бы лучше, прежде чем башкой по сторонам вертеть и расстраивать девчонку! - И уже куда сдержанней, полоснув раздраженным взглядом. - На пару слов отойдем, Женечка.
***
Господи, неужели я так прозрачна, что даже отец Ильи запросто раскусил меня?.. Даже страшно представить, что подумал обо мне, после его слов, сам Люков. Надеюсь, не посчитал излишне навязчивой и смешной. Слишком впечатлительной.
Магия совместного танца сотворила с нами чудо, и на бесконечно долгие несколько минут я ощущала себя такой желанной и единственной в чувственных, по-мужски смелых объятиях парня. Было так приятно чувствовать тепло его рук на своей коже, впитывать влажное дыхание, ловить ласкающий взгляд темных глаз, что я все время танца позволяла себе мечтать о невозможном.
Позволяла, но время отведенное для Золушки кончилось, и хрустальный шар новогоднего волшебства разбился о настигнувшую его серую завесу действительность.
Я честно старалась не смотреть на Илью с Ириной, любуясь огненным шоу и фейерверками. Старалась не думать о тех двоих, что еще недавно обменивались колкими фразами, а теперь стояли в стороне от меня, на расстоянии полушага друг от друга, и о чем-то тихо говорили. Пыталась, но тело раз за разом предавало волю, смазывая перед глазами чувством, очень похожим на ревность, фееричную картинку праздника и неизменно возвращая взгляд к красивой паре.
Я не знаю, что именно Люкову потребовалось сказать девушке, но желание в парне проснулось внезапно, едва она показалась среди гостей на балконе, и от этого его нежданного поступка сердечко вновь пребольно заныло. Запротестовало недовольно, словно у него на парня есть единоличное право.
Глупо. Как глупо, Женька. И что теперь делать?
- Отчего опечалились, Евгения? Только не говорите, что разочарованы артистами, не поверю. По-моему, замечательное представление! Чего только стоит объятый пламенем Зевс и длинноногие валькирии! Не правда ли, впечатляет?