- Илья, кто это? Я что, не вовремя?
Люков молчит, и я молчу вместе с ним, не зная, что сказать. Под неожиданным девичьим взглядом, оценивающе ползущим по моей неброской одежде, я чувствую себя ужасно глупо, и мысленно проваливаюсь под землю, покрываясь смущенным румянцем. Кажется, своим внезапным визитом и настойчивым звонком я помешала уединению сладкой парочки и, если сейчас же срочно что-то не предприму, могу невольно послужить причиной их возможной ссоры.
Я прижимаю сумку к груди и открываю рот, чтобы сказать что-то вроде "Простите, я, кажется, ошиблась квартирой", но за меня опять говорит девушка.
Она танцующей походкой подходит к Илье, поправляет у своего ушка, отмеченного множественным пирсингом, короткие волосы и обвивает его руками за талию. Целуя в шею, бросает на меня еще один оценивающий, но уже куда более спокойный взгляд, и запускает холеные, с черными ноготками ладошки парню под футболку. Поглаживает игриво смуглую кожу, лаская живот.
- Она не похожа на твою родственницу, Илья, и уж тем более, - хихикает довольно, очерчивая указательным пальцем линию резинки брюк, - сам знаешь на кого. Ты что, вызвал технический персонал? Зачем? Я и сама могла у тебя убраться, мне не трудно. Только попроси! Отправь ее, - говорит требовательно, вновь лаская Люкова, - и я смогу повторить все снова. Может, в спальне?
Ее движения так откровенны, а взгляд призывен, что я ощущаю себя почти преступницей, ворвавшейся без спроса и приглашения в чужой мир двоих людей, отворачиваюсь и стремительно срываюсь с места, желая поскорее убраться от них. Это была плохая идея, твержу себе, испытывая чувство горячего стыда. Чертовски плохая! Просто ужасная! А все декан, чтоб ему до ста лет со студентами воевать! Нашел дуру...
- Я... Извините! Я, наверно, пойду... - бросаю неловкое за плечо и сбегаю, не поднимая глаз, в прихожую, но неожиданно громко вскрикиваю, остановленная у порога сильной рукой. - Ой!
- Воробышек, села! - раздается резкое и довольно грубое над моим ухом, и я едва замечаю миг, когда мир вокруг меня смещается, локоть поднимается, и вот я уже так же стремительно лечу от входных дверей по противоположному, заданному рывком хозяина направлению, - прямехонько к письменному столу. Послушно плюхаюсь безвольной тушкой в кресло и замираю, отчетливо слыша за спиной, как девушка удивленно и почти умоляюще восклицает:
- Но, Илья...
И получает в ответ холодное и сухое:
- Поторопись, детка, тебе пора.
"Уф! И мне пора", - решаю я, отгородившись от этих двоих своей внезапно ожившей целью. Раз уж я очутилась в квартире Люкова, за его столом, я не хочу злоупотреблять временем хозяина и быстро шуршу сумкой на коленях, извлекая на стол конспекты и ручку. Разложив предметы для учебы перед собой, зажмуриваюсь и резко выдыхаю, изгоняя из тела проклятое волнение. Читаю про себя резкие стихи Блока и стараюсь не слышать капризную девичью возню за плечом и громкое шипение кота из прихожей. Готовясь при появлении Ильи сразу перейти к делу.
Господи, уж лучше бессонные ночи, чем такие визиты, честное слово! Хотя, куда бессонней-то!
Когда я открываю глаза, Илья стоит у стола. Опершись плечом о стену и сунув руки в карманы спортивных штанов, не сводит с меня карих холодных глаз.
- Кхм! - прочищаю я горло, внезапно наткнувшись на них и чувствуя себя под этим неласковым взглядом бабочкой под стеклом. - Э-э, с-с чего начнем, Илья? - заикаюсь, выпрямляясь на стуле.
Люков вскидывает бровь и пожимает плечом. Тянет руку к моему конспекту, лениво вертит его, раскрывая перед собой на столе.
- А что надо? - спрашивает равнодушно.
- Ну, если можно, "Сопротивление материалов", - бормочу я, стараясь не поднимать на Люкова глаза. - Алгоритм метода начального параметра и универсальное уравнение упругой линии. У нас во вторник контрольная, а я... в общем, я к ней не готова. Совсем, - признаюсь честно.
Я давно смирилась с тем, что учеба на физико-техническом факультете мне дается не просто, если не сказать хуже, но все равно краснею под оценивающим взглядом студента Люкова.
- Условное обозначение в уравнении компенсирующей погонной нагрузки? - задает он вопрос, возвращая конспект и стаскивая со стола другой. Лениво пролистывает его вслед за первым.
- Э-э, "кью"? - говорю я.
- Координаты, абсциссы точек приложения сосредоточенных сил и сосредоточенных моментов?
- М-м, "Эй" с индексом "И", и... "Ди"...
- "Би" с индексом "Йод". М-да, Воробышек...
Люков мягко толкает прочь от стола кресло, в котором я сижу, и нависает сбоку. Выдвигает верхний ящик стола, задвигает, затем нижний. Наклоняется, тянется вглубь стола рукой... Я замечаю аккуратную стопку конспектов, перебираемую длинными красивыми пальцами, но смотрю не на них, а на светлую голову, склонившуюся перед моим лицом, и ловлю легкий запах можжевельника и горького апельсина, исходящий от его чистых волос. Когда обтянутое тонкой тканью крепкое плечо невзначай касается моей груди, я, словно обжегшись об него, сама отталкиваю кресло подальше от Люкова. А сообразив, что сделала, тут же ругаю себя за излишнюю подростковую порывистость, получив вдобавок к непрошеному прикосновению еще один внимательный мужской взгляд.
- На, Воробышек, пригодится, - Илья держит в руке несколько конспектов и медленно кладет их передо мной. Усмехается криво, одними губами, глядя на мои пунцовые от смущения щеки.
Да что это я, в самом деле, точно школьница! Зла на себя не хватает!
- Мы можем заниматься предметом в телефонном режиме, если ты меня боишься, - неожиданно предлагает, усаживаясь бедром на стол и оглядывая меня изучающим взглядом, словно странную дикую зверушку. - Или вообще не заниматься, - протягивает руку к спинке кресла, за мое плечо, и придвигает меня, словно провоцируя, ближе к себе.
Испугавшись, что он передумает, я отрицательно дергаю подбородком и решительно поднимаю руки на стол. Раскрываю перед собой предложенные тетради и старательно игнорирую нечаянные касания локтем твердой мышцы ноги.
- Хм, как скажешь, Воробышек, - недобро оскаливается Люков на мое упрямство, пока я моргаю на него сквозь прозрачные стекла очков, и с раздражением в голосе предупреждает. - Только помни, птичка, что доброта моя не безгранична. А теперь записывай, - отворачивается и небрежно откатывает по столу в мою сторону ручку. - Определение выражения для функции "кью"...
И я записываю.
Два часа пролетают незаметно. Голос Люкова приятен и не навязчив. Он отлично знает предмет, доходчиво объясняет, и я с завистью и уважением старательно внимаю каждому его слову, то и дело склоняя голову к конспекту. Когда на моем стареньком телефоне срабатывает будильник, мы оба подскакиваем от неожиданности.
- Ой! Кажется, мне пора! - я растерянно вскрикиваю и под озадаченный взгляд хозяина квартиры поспешно выбираюсь из-за стола. Сгребаю в сумку тетради. - Можно? - осторожно спрашиваю, указывая глазами на предложенные Ильей конспекты. - Я верну тебе после выходных. Понимаешь, мне бы еще дома позаниматься...
- Бери, - отвечает парень, толкая ко мне тетради. Он встает, отходит к дивану, садится, включает пультом плазменную настенную панель телевизора и утыкается взглядом в спортивный репортаж с автогонок.
- Спасибо...
- Захлопнешь за собой дверь и не нервируй кота, - бросает за плечо, когда я подхожу ближе. - Ну, чего тебе? - кисло хмурится в ответ на неловкую попытку поблагодарить его.
- Илья, сколько я тебе должна? - я повторяю свой вопрос чуть громче и поспешно открываю сумку в поисках спрятавшегося в ее необъятных недрах тощего кошелька. Денег у меня немного - так, ерунда, но уговор есть уговор, и я готова отдать большую их часть, лишь бы не ударить перед Люковым в грязь лицом.
И все же краснеть приходится.
- А сколько есть? - после паузы, отрешенно интересуется парень, лениво перелистывая телевизионные каналы. Показывая тем самым, насколько ему неинтересно мое присутствие.
- В-вот, - я растерянно достаю из кошелька все его содержимое и протягиваю перед собой. - Это все.
Люков даже не смотрит в мою сторону. Не видит моей руки и не протягивает своей. Он просто равнодушно кивает, кривя угол красивого рта:
- Годится, Воробышек.
Это все, что у меня есть. Он это знает, я чувствую. И эта его маленькая месть так унизительна, что от стыда я готова провалиться сквозь землю. Но вместо этого послушно кладу деньги на стол, разворачиваюсь и бреду в сторону коридора. Снимаю куртку с вешалки, натягиваю шапку... Шнуруя ботинки, ласково касаюсь морды подозрительно обнюхивающего меня кота.
- Ничего, киска, прорвемся, - говорю, неожиданно улыбаясь. - Подумаешь, напугал! Выкрутимся, не в первый раз. Главное, - шепчу весело в желтоглазую морду, - я это сделала!
Закидываю сумку на плечо и, не оглядываясь, шагаю прочь из квартиры.
***
- Кто? Воробышек?! Не смешите мои кишки, Зин Петровна, у меня и так от вас несварение! У какого-такого хахаля заночевала?.. Какое ночное свидание?.. Да быть такого не может, это вам не просто друг, а свиданец со стажем говорит! Точнее, быть-то хахаль у Женьки очень даже может, а вот чтобы я о нем не знала... Не-ет. Говорю вам, случилось что-то страшное и ужасное, возможно, даже роковое! Немедленно, просто немедленно звоните в полицию! А то я сама позвоню! Слышите! Аллё! Где вы там?! Да я все уши дежурной прожужжала! Как не знает? Все она прекр... Она от меня за стеклом закрылась, горбушка черствая! Просто ваше слово, как коменданта общежития, куда весомей моего!.. Звонила, конечно! У нее телефон в отключке, а в магазине сказали, что ушла как всегда. Правда, задержалась чуток, до начала двенадцатого, - у них там на переучет ночная смена осталась, завтра какая-то комиссия с проверкой обещалась нагрянуть, а так.... Да на часах полвторого ночи уже!.. Что значит идти спать и ждать до утра? Какие двадцать четыре часа?.. Знаете что, Зин Петровна, девятнадцать - не двадцать девять, а у нас город дважды миллионщик! Идите-ка вы лучше сами... спать!