- Что ты сама хотела меня найти, даже пойдя на сговор с Боссом.
Я смеюсь и обнимаю его за шею:
- Конечно сама, дурачок! Хотела! - целую Люкова в заалевшие от волнения щеки. - Очень хотела найти тебя, всю свою юность хотела и вот нашла! Красивого, сильного и моего! Самого лучшего!
В этот раз он дарит удовольствие только мне, запретив касаться его. Мое сердце бешено стучит, а душа млеет в упоительной радости признания:
- Хотел ли я? Да, я надеялся, птичка, ты должна была понять. Я ни с кем до тебя не был таким беспечным. Сначала сошел с ума, а потом не хотел ... Не хотел, как с другими. Это чудо любить тебя просто так. Чудо надеяться, знать, что ты моя и для меня. Что ты единственная.
День пролетает незаметно. Я все-таки готовлю для Люкова полюбившийся ему черничный пирог - почти из ничего, и даже получаю от Ильи щедрую порцию похвалы и восхищения моим кулинарным талантом.
- Женя, ты уверена, что не замерзнешь? - спрашивает он меня, наверное, в десятый раз, когда я отказываюсь надеть на себя предложенный Ильей свитер, собираясь вместе с ним покинуть квартиру. - Мне кажется, твой свитер недостаточно длинный и теплый. На улице холодно, и ты можешь простыть!
На мне джинсы, шерстяная водолазка с высоким узким воротом и легкая весенняя курточка-пуховик до бедра, - вполне себе пригодная одежда для мартовского вечера, который планируется провести в машине.
- Илья, если я надену твой свитер, именно тот, который ты сейчас держишь в руке, он будет болтаться на мне почти до колен. Меня же люди засмеют, а вместе со мной и тебя!
- Мне все равно. Пусть только попробуют! - отвечает он на полном серьезе, ожидая меня у порога. Несмотря на ссадину на брови и подбородке, одетый и выглядящий сейчас, как герой рекламного ролика для любящих стремительность и опасность мужчин: синие джинсы, черная кожаная куртка, черный джемпер с открытым V-образным воротом и колючий взгляд карих глаз на смуглом красивом лице. Зажигающийся теплом всякий раз, когда останавливается на мне.
- Все будет хорошо, я не замерзну, - я щелкаю у подбородка молнией куртки и, привстав на цыпочки, касаюсь губами любимых губ. - Пожалуйста, не переживай!
- Значит, тебе нужна новая куртка, птичка. И новая теплая одежда, - не унимается мой мужчина. - И вообще... Черт! Тебе же нужно молоко!
Я смеюсь. Он просто невозможен в своей заботе.
- Люков, не сходи с ума, - прошу, любуясь им. - Мне просто нужно попасть домой и забрать свои вещи. И пожалуйста, не вздумай меня носить на руках! - предупреждаю, как только мы переступаем порог квартиры, оказываемся на лестничной клетке и его руки, взметнувшись от плеч, готовятся принять странное положение. - Я вполне себе здоровая девушка! Я с тобой даже о токсикозе забыла, не то что... Илья, в чем дело?
- Токсикоз?!.. - он смотрит на меня так, словно контроль над привычным ему миром впервые ужом ускользает из рук, расползаясь под пальцами лакмусовой бумагой, - растерянно и с беспокойством. - Женя! Тебе немедленно надо на свежий воздух!
- Илья, не глупи, - уже просто хохочу я. - Мы с тобой и так направляемся на улицу!
- Кхм, точно, - хмурится Люков. - Как думаешь, может тебе будет лучше в Черехино? Там лес рядом и пруд с садом... Черт! - ругается сквозь зубы. - Снова этот чертов Босс!
Он тревожится обо мне, не на шутку переживает, и это его внимание невозможно трогает душу. Что бы он ни придумал для меня сейчас, правда всегда будет одна...
Я беру его за руки и прижимаю к себе:
- Люков, мне хорошо только там, где ты. Только рядом с тобой и нигде больше. Запомни это, сегодня и навсегда.
***
У Ильи дела. Я понимаю это из его короткого телефонного разговора: десяти секунд молчания и отрывисто-сухого "Да, Рыжий, я в городе. Скажи, пусть ждут, скоро буду".
Мы стоим на набережной у бетонного парапета и смотрим на темную, подернутую стальной рябью воду реки, распростершейся под нами. Руки Ильи все еще обвиты вокруг меня, подбородок уткнут в макушку, а широкая грудь прижата к моей спине.
- Тебе надо уехать?
- Нет, позже, - отвечает он. - Не замерзла? - С реки дует холодный ветерок, зябко кусая за ноги, играя с прядями распущенных волос... Люков разворачивает меня к себе за плечи и мягко увлекает к машине. - Пойдем, Воробышек, погода портится, а ты в легкой куртке...
- Да, мы берем. Да, и это тоже, - отвечает он час спустя девушке-продавцу в магазине женской одежды градовского торгового центра, когда я вежливо отклоняю ее предложение примерить, вслед за выбранной для меня Люковым верхней одеждой и обувью, четвертое по счету платье.
- Илья, это не смешно, и это слишком.
- Нет, - серьезно отвечает он, скупым кивком показывая девушке отнести покупки к прилавку.
- Но я последнее даже не примерила! - Все женщины в магазине давно таращатся на Люкова, вслед за ним на меня, и мне становится немного не по себе от такого неприкрытого внимания.
- Ничего, дома примеришь.
- А что если не подойдет? - я застегиваю на себе куртку, заглядывая в невозмутимое лицо.
- Вернем.
- Илья, ну, зачем?.. - хмурю я брови. - Ты сказал белье, и я согласилась исполнить твое желание в твой день рождения. Но ты совсем не должен покупать мне все это!..
Я выхожу из примерочной, и он тут же ловит меня за плечи. Прижимает к своему боку, уверенным движением давая понять приунывшим в модном салоне дамам, кому именно принадлежит его расположение.
- Люков! - последний раз пробую протестовать я, но бумажник уже раскладывается в его руке, а губы шепчут в мгновенно вспыхнувшее от прикосновения языка и губ ухо:
- Поздно, птичка. Раньше надо было думать, ты уже сказала "да".
***
Клуб "Бампер и Ко" привычно встречает мигающим неоном, резонирующими звуками музыки, гуляющими между пустыми коробками высоток, и забитой автомобилями и мотоциклами парковкой.
- Женя, мне нужно встретиться с компаньоном, это недолго.
- Конечно, - кивает воробышек, пряча за улыбкой проступившую в глазах грусть. - Хочешь, чтобы я тебя подождала в машине?
Хочу ли я оставить свою девочку в месте, где количество озабоченных придурков на один квадратный метр зашкаливает допустимые моралью нормы?.. Где каждый второй, завидев скучающую симпатичную девчонку, расшибется в лепешку в стремлении почесать об ее передок свои зудящие яйца, не заботясь о настроении последней?.. Где я сам в пяти метрах отсюда столько раз пользовал тех, кто ничего не имел против...
Нет уж, моя дорогая...
Я стопорю "Ауди" на своем привычном месте и открываю воробышку дверь.
- И не мечтай соскучиться, птичка. Кажется, я обещал... Пошли!
Я помогаю ей выйти из машины и увлекаю за собой к клубу. Коротко киваю на входе знакомым вышибалам, отметив взглядом нового охранника, чиркнувшего при виде меня у лица зажигалкой. К черту! Персонал всегда был заботой Бампера.
- Добрый вечер! - переступив порог зала, бормочет птичка в ответ на очередное приветствие кого-то из завсегдатаев, и я, как дурак, прижимаю девчонку спиной к себе, мимолетным движением касаясь ее щеки костяшками пальцев. Показывая тем самым всем вокруг, кому она принадлежит. Чувствуя ревность уже от того, с каким интересом и узнаванием останавливаются на ней любопытные взгляды: как же, сексуальная до жара в паху светловолосая танцовщица, здесь все еще помнят ее сумасшедше-заводной батл.
Наш путь с воробышком лежит через бар, и я внезапно замечаю знакомое лицо, как ни в чем не бывало разговаривающее у барной стойки с барменом.
- Я разве не сказал тебе, что эта территория запретна для тебя? Какого черта ты здесь делаешь, Марго?
Девушка сидит на барном стуле и медленно потягивает коктейль. Заметив меня, отставляет бокал, встает и отводит глаза.
- Стоп, Люк! Не заводись, - одергивает меня подоспевший Бампер, когда я останавливаюсь возле нее, желая прояснить ситуацию. - Марго уже уходит! Так, Марго? - обращается к девушке, недвусмысленно кивая подбородком на входную дверь.
- Нет, не так, - неуверенно возражает она. - Я ждала тебя, Илья. Уезжала, а теперь вот вернулась ненадолго, чтобы сказать...
- Зачем?.. - отрезаю я. - Мы с тобой уже все сказали друг другу, больше к сказанному добавить нечего: мы делили время, но не чувства. Ты знала, на что шла. А сейчас уходи сама, если не хочешь, чтобы я дал волю рукам.
- Это была моя ошибка, Илья. Я здесь, чтобы извиниться!
Почему ее голос не трогает меня?
- Это была твоя месть человеку, не касающемуся тебя никакой стороной, и в ней ты преуспела дважды. Я больше никогда не хочу видеть тебя и вспоминать о твоем проступке. Прощай, Марго!
Я чувствую, как рука воробышка оплетает мою талию, а сама девчонка теснее льнет ко мне.
- Пойдем, Илья, - шепчет в шею, переплетая свои пальцы с моими. - Пожалуйста, пойдем!
Ее прикосновения нежны и желанны, кожа горяча... мое напрягшееся тело тут же отвечает на них разлившимся в мышцах теплом.
Словно почувствовав, кто здесь лишний, Марго срывается с места, схватив сумку, но уже через пару шагов останавливается, наткнувшись на невидимую преграду. Оборачивается, чтобы еще раз взглянуть на птичку:
- Так, значит, ты не соврала?
Мне все равно, что она имеет в виду под своим вопросом, все равно, о чем и когда был их прежний разговор, я не даю встрепенувшемуся воробышку ответить на него, - слишком мало эта темноволосая девушка-гот сегодня значит для нас - для меня и моей девочки. Слишком зол я на нее за Ящера и Яшку. Слишком много между нами осталось вот этого "слишком", как песка в глазах.
Прочь! Я готов оставить за спиной, что было вчера.
Мы заходим с птичкой и Рыжим в наш общий с ним кабинет и я, недолго думая, сбросив куртки с себя и воробышка, сажусь за стол и притягиваю девчонку к себе на колени, заставив Бампера изумленно вскинуть бровь в ответ на не свойственное мне проявление чувств.