«Миленькая Лиззи!
Поздравляю тебя! Если ты любишь мистера Дарси хоть вполовину так сильно, как я моего милого Уикхема, ты должна быть очень счастлива. Так утешительно знать, какая ты теперь богатая, и, когда тебе больше не о чем будет думать, надеюсь, ты вспомнишь о нас. По-моему, Уикхему очень бы хотелось получить место при дворе, и не думаю, что у нас хватит денег на жизнь без чьей-то помощи. Подойдет любое место, приносящее в год триста-четыреста фунтов. Впрочем, не говори об этом с мистером Дарси, если тебе не хочется.
Твоя… и т. д.»
Как выяснилось, Элизабет совершенно этого не хотелось, и в своем ответе она попыталась положить конец всем просьбам и надеждам такого рода. Однако она часто посылала им те суммы, какие ей удавалось скопить, экономя на собственных расходах. Она с самого начала понимала, что их дохода никак не могло хватить безалаберной супружеской чете, склонной к мотовству и не думающей о будущем. И всякий раз, когда они переезжали в другое место, либо Джейн, либо она непременно получали просьбу помочь им расплатиться по старым счетам. Их образ жизни, даже когда заключение мира вынудило их зажить своим домом, оставался крайне беспорядочным. Они все время переезжали, ища жилища подешевле, и всегда жили не по средствам. Его привязанность к ней скоро перешла в равнодушие, ее – продлилась несколько дольше, но, несмотря на свою молодость и манеры, она осталась при той репутации, которую ей создало ее замужество.
Хотя Дарси отказался принимать Уикхема в Пемберли, ради Элизабет он и дальше способствовал его карьере. Впрочем, Лидия изредка наведывалась туда, когда ее супруг искал развлечений в Лондоне или Бате, а в поместье Бингли они оба гостили так часто и подолгу, что даже у Бингли лопнуло терпение и он начал поговаривать о том, как намекнет им, что пора бы и честь знать.
Мисс Бингли была глубоко расстроена браком Дарси, однако сочла за благо сохранить право бывать в Пемберли, забыла свою досаду, еще больше полюбила Джорджиану, к Дарси была внимательна ничуть не меньше, чем прежде, а Элизабет возместила все, что оставалась должна ей по части любезности.
Теперь Джорджиана могла жить в Пемберли постоянно, и ее с Элизабет связала та любовь, на которую надеялся Дарси. Они нашли друг в друге именно то, что искали. Джорджиана была самого высокого мнения о Элизабет, хотя вначале ее удивляла, почти пугала веселость, с какой та постоянно подшучивала над ее братом. Он всегда вызывал в ней уважение, почти пересиливавшее ее любовь, и вдруг она увидела, как он стал предметом нескончаемого поддразнивания. И Джорджиана узнала то, о чем прежде и не подозревала. На примере Элизабет она начала понимать, что жена может позволять себе с мужем вольности, которые брат не всегда будет терпеть от сестры моложе его более чем на десять лет.
Леди Кэтрин безмерно негодовала на брак племянника; и, дав полную волю всей прямоте своего характера, она, отвечая на письмо, в котором он известил ее об этом событии, позволила себе такие бранные выражения, особенно касательно Элизабет, что на некоторое время всякие отношения между ними прекратились. Но в конце концов Элизабет убедила его забыть оскорбительное письмо и поискать примирения. После некоторого дальнейшего сопротивления его тетки то ли ее привязанность взяла верх над обидой, то ли желание посмотреть, как ведет себя его жена, но она снизошла навестить их в Пемберли, несмотря на то что тамошняя сень осквернялась не только присутствием такой хозяйки, но и визитами ее дяди, лондонского негоцианта, и его жены.
C Гардинерами они всегда оставались в самых близких отношениях. Дарси полюбил их столь же искренне, как их любила Элизабет, а к тому же и он, и она питали живейшую благодарность к тем, кто, привезя ее в Дербишир, помог им обрести друг друга.
Алена Солнцева. Мистер Дарси и все, все, все…
Те, кто знаком с творчеством Джейн Остин, помнят, что самый популярный ее роман в оригинале начинается со знаменитой фразы: «It is a truth universally acknowledged, that a single man in possession of a good fortune, must be in want of a wife».
В издании, которое вы держите в руках, перевод сделан Ириной Гуровой: «Холостяк, если он обладает солидным состоянием, должен настоятельно нуждаться в жене, такова общепризнанная истина». Первый перевод романа Иммануила Маршака, сделанный для серии «Литературные памятники» в 1967 году, предлагает такой вариант: «Все знают, что молодой человек, располагающий средствами, должен подыскивать себе жену».
Сравнение этих двух разных, но при этом очень качественных переводов идет по сей день, и у каждого есть свои поклонники. «Как читателю, мне больше нравится маршаковский – легко, изящно, глаз ни на чем не спотыкается. Легкая ирония Остин плавно перетекает в почти современный русский язык. Но как переводчик, я вижу мастерскую стилизацию у Гуровой. На временной шкале – заметный скачок назад. Все эти «авантажны», «сделать визит», «нервическое». Текст получился довольно непривычный, но глаз не раздражает» – вот одно мнение. «Маршак сделал приближенно-упрощенный пересказ, где, на мой взгляд, утрачены вся утонченность и изящество Джейн Остин. Перевод Гуровой сделан очень деликатно, практически дословно, с сохранением всех маленьких прелестных нюансов» – это другое.
Но в каком бы переводе русские читатели ни прочли роман Джейн Остин, они все равно будут наслаждаться не только стилем, кратким, отточенным и ясным, но и самой структурой романа, притворяющегося обычной мелодрамой, но на самом деле изящно психологического и наполненного иронией: «Натура мистера Беннета слагалась из стольких противоречивых качеств, таких как саркастический ум, сдержанность и чудаковатость, что двадцати трех лет жизни с ним оказалось мало, чтобы жена научилась его понимать. А вот ее сущность постигнуть было куда легче. Она была женщиной очень недалекой, невежественной, со вздорным характером. Если ей что-то досаждало, она впадала в нервическое расстройство. Целью ее жизни было выдать замуж всех своих дочерей, а радостями – визиты и пересуды».
«Гордость и гордыня» – это первый роман, написанный Остин. Здесь и далее название романа будет дано в переводе Ирины Гуровой, хотя в России и в справочной литературе, и в остиноведении принят вариант «Гордость и предубеждение»; фильмы и сериалы, снятые по этой книге, также известны именно под этим именем.
Кстати, сначала Джейн Остин озаглавила роман «Первые впечатления», так как именно из-за неверности первоначальных выводов страдают оба героя. Но в 1801 году в Англии вышел роман с таким же названием, и для издания своего Остин пришлось подумать над новым вариантом. Считается, что «Pride and prejudice» – это цитата из многотомного сочинения английской писательницы, аристократки и члена знаменитого клуба «Синий чулок» Фэнни Берни «Цецилия» (1782), одна из частей которого завершается сентенцией: «Вся эта грустная история – результат Гордости и Предубеждения. Однако запомните вот что: если горести наши проистекают от Гордости и Предубеждения, то и избавлением от них мы бываем обязаны также Гордости и Предубеждению, ибо так чудесно уравновешены добро и зло в мире».
Удивительно, но ставший самым главным роман Остин придуман двадцатилетней девушкой, не имевшей никакого жизненного опыта, но оказавшейся зрелым писателем. Знаменитая Вирджиния Вульф не могла объяснить точность ее наблюдений и знание людей иначе, чем допустив, что «одна из фей, которые садятся на край колыбели, успела полетать с ней и показать ей мир, едва она появилась на свет».
История провинциальной дворянской семьи, где, к несчастью родителей, родилось пять дочерей и ни одного сына, который мог бы наследовать родовое имение, вот уже два века привлекает к себе внимание как юных девушек, так и зрелых мужей, предлагая одним наслаждение перипетиями чувств, а другим – точность наблюдений: «Мэри очень хотелось сказать что-то на редкость умное, но ей так ничего в голову и не пришло». Возможно, что есть такие люди, которые воспринимают события в романе совершенно всерьез (и зачастую именно такие люди снимают фильмы и сериалы), но всякий сколько-нибудь проницательный читатель заметит, что перед ним тонкая игра и по отношению ко всем персонажам, даже самым положительным, всегда существует ироничная дистанция.
Героиня романа Элизабет Беннет – лучшая из сестер, впрочем, у нас нет никаких оснований считать ее особо выдающейся, ибо, как говорит про своих дочерей отец: «Ни одна из них ничем особенным не блещет». Правда, потом он добавляет: «Тем не менее у Лиззи больше живости ума, чем у ее сестриц». И хотя симпатии читателей с самого начала полностью на ее стороне, Остин исподволь, почти незаметными штрихами добавляет к ее образу то немного озорства, то душевной теплоты, то самоотверженности, то простодушия, так что характер развивается, и к концу романа Лиззи оказывается по-настоящему независимой, умной и глубокой натурой.
У каждого персонажа романа в привычках есть нечто, что делает его предметом лукавой насмешки, и очаровательные портреты гордеца Дарси или душки Бингли ничуть не уступают той живости, с которой изображен туповатый мистер Коллинз. Но самое приятное для современного читателя – та простота и краткость, с которой Остин обходится со своими персонажами. Как заметил еще Владимир Набоков, у Остин «действие и характеристики даются через диалог и монолог», а весь роман похож на пьесу. Вот потому, хочется добавить, его так и тянет экранизировать.
Считается, что Остин не умела писать любовные сцены. Пожалуй, но зато она мастерски создает сюжетное напряжение, поэтому нарастание взаимного влечения Элизабет Беннет и Дарси воспринимается как детективный сюжет, динамичный и полный неожиданных поворотов. История заканчивается счастливым браком, даже тремя браками, и кажется, что мир, в котором живут герои Остин, безмятежен и гладок. Но сдержанно, почти незаметно Остин демонстрирует хрупкость возникшей гармонии, ее случайность, безусловно, счастливую, но ненадежную. Мир этих простых, как будто ничем не примечательных людей застыл в тревожном ожидании перемен, он чреват катастрофами, разорениями, несправедливостями и горестями. Но читателю подарена возможность самого счастливого из возможных исх