– Да, вместе с его другом.
– Я не могу в это поверить. Почему они вообще должны противиться его влечению? Они могут только желать ему счастья, и если он расположен ко мне, никакая другая женщина не сможет сделать его счастливым.
– Твоя первая же предпосылка ошибочна. Они могут желать многого, кроме его душевного счастья; они могут желать, чтобы он стал еще богаче и приобрел большее влияние, они могут желать, чтобы он женился на девушке, которая обладает всем необходимым для этого: состоянием, связями в высшем обществе и высоким положением.
– Вне всякого сомнения, они хотят, чтобы он выбрал мисс Дарси, – согласилась Джейн. – Но это может происходить и из более благородных намерений, чем ты предполагаешь. Они знают ее гораздо дольше и лучше, чем меня, неудивительно, что они любят ее больше. Но каковы бы ни были их собственные желания, маловероятно, чтобы они противились намерениям своего брата. Какая сестра решилась бы на такое, если бы не видела за этими намерениями что-то крайне предосудительное? Если бы они были уверены в его влечении ко мне, они бы не пытались нас разлучить, и если бы он действительно отдавал предпочтение мне, они не смогли бы добиться успеха. Предполагая такое вмешательство, ты заставляешь всех действовать нелогично и причинять всем зло, а меня делаешь самой несчастной. Не огорчай меня подобными мыслями. Мне не было бы стыдно обмануться, или, по крайней мере, это легче, да это вообще ничто в сравнении с тем, что я должна была бы чувствовать, если бы думала плохо о нем или о его сестрах. Позволь уж мне верить в лучшее, лучшее, чем то, что ты можешь придумать.
Элизабет не могла противиться такому желанию сестры, и с этого момента имя мистера Бингли между ними почти не упоминалось.
Миссис Беннет все еще продолжала удивляться и сожалеть о том, что он никак не возвращается, и редко случался день, в который Элизабет не объясняла бы причины происходящего, тем не менее, было мало шансов, что она когда-нибудь станет относиться к этому с меньшим недоумением. Дочь пыталась убедить ее в том, во что сама не верила: что его внимание к Джейн было не более, чем обычной и мимолетной симпатией, которая забылась, когда он перестал с ней видеться; но хотя вероятность такого поворота событий со временем была признана, ей приходилось повторять одну и ту же историю каждый день. Лучшим утешением для миссис Беннет осталось то, что летом мистеру Бингли придется снова приехать.
Мистер Беннет отнесся к этой истории иначе.
– Итак, Лиззи, – сказал он однажды, – насколько я понимаю, у твоей сестры случилась сердечная драма, с чем я ее и поздравляю. Следующим по увлекательности занятием после замужества у девушек является переживать время от времени драмы в любви. Во-первых, есть чем занять голову и, во-вторых, это выгодно выделяет их среди подруг. Когда настанет твой черед? Ты вряд ли позволишь себе сильно отстать от Джейн. Сейчас удачный момент. В Меритоне достаточно офицеров, чтобы ты смогла испортить настроение всем молодым леди в округе. Пусть Уикхем станет твоим избранником. Он славный малый и не без приятности будет морочить тебе голову.
– Благодарю вас, сэр, но меня бы устроил кто-нибудь попроще. Мы же все не можем надеяться, что нам повезет как Джейн.
– Верно, – согласился мистер Беннет, – но приятно верить, что как бы все не обернулось, у тебя есть любящая мать, которая использует ситуацию с максимальной пользой.
Общество мистера Уикхема оказалось как нельзя кстати, развеяв уныние, которое недавние печальные события поселили во многих из членов семьи в Лонгборне. Они видели его часто, и к другим его привлекательным качествам теперь добавилась полная открытость. Все, что Элизабет уже слышала, его претензии к мистеру Дарси и то, что он от него натерпелся, теперь стало достоянием всего семейства и всеми без стеснения обсуждалось, и всем было приятно узнать, что они не напрасно всегда недолюбливали мистера Дарси, даже ничего не зная о прошлых его грехах.
Мисс Беннет была единственным существом, которое могло предположить, что в этом деле могут скрываться какие-то смягчающие обстоятельства, неизвестные обществу Хартфордшира; в свойственной ей мягкой манере она неизменно призывала к снисходительности и подчеркивала возможность ошибок, но все остальные осуждали мистера Дарси как худшего из людей.
Глава 2
После недели, проведенной в любовных хлопотах и составлении планов будущего счастья, неотвратимое наступление субботы разлучило мистера Коллинза с его любезной Шарлоттой. Однако боль разлуки он, возможно, успокаивал предвкушением воссоединения с невестой, поскольку у него были основания надеяться, что вскоре после его следующего возвращения в Хартфордшир будет назначен день, который сделает его счастливейшим из людей. Он попрощался со своими родственниками в Лонгборне не менее торжественно, чем в предыдущий раз, еще раз пожелал своим прекрасным кузинам здоровья и счастья и пообещал их отцу еще одно благодарственное письмо.
В следующий понедельник миссис Беннет имела удовольствие принимать своего брата и его жену, которые, как обычно, приехали провести Рождество в Лонгборне. Мистер Гардинер был рассудительным человеком, производящим впечатление джентльмена, в лучшую сторону отличающимся от своей сестры как характером, так и образованностью. Дамы из Незерфилда с трудом смогли бы поверить, что человек, живущий торговлей, постоянно проводящий время в магазинах и складах, мог быть настолько хорошо воспитан и приятен в общении. Миссис Гардинер, которая была на несколько лет моложе миссис Беннет и миссис Филлипс, была любезной, умной, элегантной женщиной и пользовалась большим авторитетом у всех своих племянниц в Лонгборне. Особенное расположение чувствовалось между двумя старшими и ею самой. Старшие сестры часто гостили у нее в городе.
Первейшей и важнейшей обязанностью миссис Гардинер по ее приезде была раздача подарков и сообщение о новинках моды. Когда с этим было покончено, ей отводилась менее активная роль. Настала ее очередь слушать. Миссис Беннет было о чем рассказать и на что пожаловаться. С ними всеми ужасно обращались с тех пор, как она в последний раз видела сестру. Две из ее дочерей вот-вот должны были выйти замуж, но в конце концов ничего из этого не вышло.
– Я не виню Джейн, – говорила она, – потому что Джейн не упустила бы мистера Бингли, если бы представилась возможность. Но Лиззи! Ах, сестра! Как тяжело представлять себе, что она могла бы к этому времени уже быть женой мистера Коллинза, если бы не ее собственная испорченность. Вот в этой комнате он сделал ей предложение, а она ему отказала. И теперь леди Лукас выдаст замуж свою дочь раньше меня, а судьба поместья Лонгборн в еще большей неопределенности. Лукасы, дорогая сестра, действительно очень ловкие люди. Они не упускают ничего из того, что могут заполучить. Мне неприятно говорить такое о них, но так оно и есть. Меня крайне нервирует и раздражает то, что меня так третируют в моей собственной семье, и что у меня есть соседи, которые думают прежде всего о своей выгоде. Ваш приезд именно в это время является величайшим утешением для меня, и для меня было большим облегчением услышать то, что вы нам рассказали о длине рукавов.
Миссис Гардинер, которая из переписки с Джейн и Элизабет была в курсе всех неприятных новостей, не стала подыгрывать сестре и, из сострадания к племянницам, сменила тему разговора.
А вот оставшись позже наедине с Элизабет, она заговорила именно на эту тему.
– Вероятно, Джейн оказалась подходящей парой, – начала она. – Мне жаль, что так вышло. Но подобные вещи случаются столь часто! Молодой человек, каким вы описываете мистера Бингли, легко на пару недель влюбляется в хорошенькую девушку, а когда обстоятельства разлучают их, так же легко забывает ее, и такого рода удары судьбы не редкость.
– Для кого-то это было бы превосходным утешением, – согласилась Элизабет, – но нам оно не подойдет. Мы страдаем не по воле случая. Нечасто так получается, чтобы вмешательство друзей убедило молодого человека, совершенно ни от кого не зависящего, больше не думать о девушке, в которую он был страстно влюблен всего несколько дней назад.
– Но выражение – страстно влюблен настолько избито, настолько сомнительно, настолько неопределенно, что не дает мне совсем никакого представления о том, как все сложилось. Его так же часто относят к чувствам, возникающим в результате получасового знакомства, как и к настоящей, сильной привязанности. Насколько действительно сильной была любовь мистера Бингли?
– Я никогда не видела влечения, вселявшего больше надежд; он переставал обращать внимание на других и был целиком поглощен ею. Каждый раз, когда они встречались, это становилось все более бесспорным и бросающимся в глаза. На балу в Незерфилде он поверг в печаль двух или трех барышень, не пригласив их на танец; да я сама дважды обращалась к нему и не получала ответа. Могут ли быть более очевидные симптомы? Разве отсутствие интереса ко всем кроме единственной не является самой сутью любви?
– О да! Такой любви, которую, как я полагаю, он испытывал. Бедняжка Джейн! Мне ее жаль, при ее характере она может не сразу оправиться. Лучше бы это случилось с тобой, Лиззи, ты бы скорее утешилась и еще посмеялась бы над этим. А как ты думаешь, возможно ли ее уговорить поехать с нами в Лондон? Смена обстановки могла бы пойти ей на пользу, и может оказаться не менее полезной, чем даже дружеское участие.
Элизабет чрезвычайно обрадовалась такому предложению и была убеждена в согласии сестры.
– Надеюсь, – добавила миссис Гардинер, – что никакие соображения в отношении этого молодого человека не заставят ее делать глупости. Мы живем в столь отдаленных частях города, все наши связи настолько различны, и, как ты знаешь, мы так редко выходим из дома, что крайне маловероятно, чтобы они встретились, если только он сам не станет искать встречи с ней.
– А вот это совершенно невозможно, ведь сейчас он находится под присмотром своего друга, а мистер Дарси не допустит, чтобы он наносил визиты Джейн, да еще в такой части Лондона! Моя дорогая тетя, как вам могла прийти в голову подобная мысль? Мистер Дарси, возможно, слыхал о Грейсчерч-стрит, но едва ли он счел бы даже месячное омовение достаточным, чтобы очиститься от скверны, если однажды попал бы туда; и будьте уверены, мистер Бингли никогда и шага не посмеет сделать без него.