– Тем лучше. Надеюсь, они вообще не встретятся. Но разве Джейн не переписывается с его сестрой? Ведь та может захотеть навестить ее.
– Думаю, она решительно откажется от общения.
Но, несмотря на уверенность, с которой Элизабет высказала свое мнение, а также на ее убежденность, что Бингли не позволяли видеться с Джейн, она испытывала сомнение, которое после более глубокого обдумывания убедило ее, что встреча вовсе не исключена. Встреча была вполне возможна, и иногда она считала ее весьма вероятной; она допускала, что его любовь воспламенится вновь, с влиянием его друзей будет успешно покончено, и более естественная привлекательность Джейн возобладает.
Мисс Беннет с удовольствием приняла приглашение тетушки; и в то же время она не связывала его с возможностью увидеть Бингли, а поскольку, как она надеялась, Кэролайн не живет в одном доме со своим братом, она сможет время от времени проводить с ней утро, без всякой опасности встретить его.
Гардинеры пробыли в Лонгборне неделю, и не было дня, чтобы они избежали общества Филлипсов, Лукасов или офицеров. Миссис Беннет так основательно заботилась о развлечении брата и сестры, что им ни разу не удалось провести вечер в узком кругу за чисто семейным ужином. Когда дело происходило дома, в нем всегда принимали участие некоторые из офицеров, одним из которых, как правило, оказывался мистер Уикхем. В таком случае миссис Гардинер, заинтригованная теплыми отзывами Элизабет, внимательно наблюдала за ними обоими. Судя по тому, что она увидела, между ними не было сколько-нибудь серьезного увлечения, но то заметное предпочтение, что они отдавали друг другу, вызвало у нее беспокойство, и она сочла необходимым поговорить с Элизабет на эту тему, прежде чем покинет Хартфордшир, и объяснить ей опасность поощрения такой привязанности.
Для миссис Гардинер у Уикхема, тем не менее, было одно преимущество, не связанное с его собственными достоинствами. Лет десять-двенадцать назад, еще до замужества, она проводила много времени в той самой части Дербишира, откуда он был родом. Таким образом, у них было много общих знакомых, и хотя Уикхем редко бывал там после смерти отца Дарси, он мог порассказать ей о ее прежних друзьях, о которых она давно ничего не слышала.
Миссис Гардинер воочию видела Пемберли и прекрасно знала о безупречной репутации покойного мистера Дарси. Таким образом, у них нашелся неисчерпаемый предмет для разговоров. Сравнивая свои воспоминания о Пемберли с подробным описанием, которым делился Уикхем, и отдавая должное замечательному характеру его покойного владельца, они оба получали удовольствие от беседы. Узнав о недостойном обращением с ним нынешнего владельца поместья, она попыталась вспомнить какие-нибудь характерные черты этого джентльмена, когда он был еще совсем молодым человеком, и ей показалось, наконец, что она припоминает, как когда-то слышала, что о мистере Фицуильяме Дарси кто-то говорил как об очень гордом и недобром мальчике.
Глава 3
Свое беспокойство миссис Гардинер выразила Элизабет в мягкой и доброжелательной форме при первой же представившейся возможности поговорить с ней наедине. Высказав в деликатных выражениях все, что думает, она заключила:
– Ты слишком разумная девушка, Лиззи, чтобы влюбиться только лишь потому, что тебя предостерегают от этого, и поэтому я не опасаюсь говорить открыто. Мне бы хотелось, чтобы ты была более осмотрительна. Не пробуждай в себе и не поощряй в нем привязанность, которую отсутствие необходимого состояния у обоих сделает столь безрассудной. Ничего плохого о нем сказать не могу; он весьма привлекательный молодой человек, и если бы у него было достаточно средств, думаю, ты не могла бы желать большего. Но, как бы то ни было, ты не должна давать волю пустым фантазиям. Ты не лишена благоразумия, и мы все ожидаем, что ты им воспользуешься. Я уверена, что твой отец тоже полагается на твое здравомыслие и достойное поведение. Ты не должна разочаровать его.
– Моя дорогая тетя, вы говорите о действительно серьезных вещах.
– Да, и я надеюсь, что ты тоже отнесешься к этому серьезно.
– Что ж, тогда вам не стоит беспокоиться. Я не дам волю ни себе, ни мистеру Уикхему. Он не влюбится в меня, конечно, если в моих силах будет удержать его от этого.
– Элизабет, ты по-прежнему не воспринимаешь ситуацию со всей серьезностью.
– Прошу прощения, я попытаюсь еще раз. В настоящее время я не влюблена в мистера Уикхема; нет, и еще раз нет. Но он, вне всякого сомнения, самый приятный человек, которого я когда-либо встречала, и если у него действительно возникнет влечение ко мне, я думаю, будет лучше, если он не поддастся ему. Я прекрасно осознаю опасность такого поворота событий. Ах! Этот отвратный мистер Дарси! Доверие моего отца – это величайшая честь для меня, и мне было бы жаль обмануть его. Мой отец, тем не менее, относится с симпатией к мистеру Уикхему. Короче говоря, моя дорогая тетушка, мне было бы очень жаль, если бы я сделала кого-нибудь из моих близких несчастным, но поскольку мы каждый день видим, что там, где возникает любовь, отсутствие достаточного состояния редко удерживает молодых людей от заключения помолвки, как могу я обещать быть мудрее, чем многие из моих подруг по несчастью, если подвергнусь такому искушению, или откуда мне вообще знать, что было бы мудрее отказаться от своего чувства? Поэтому все, что я могу вам обещать, – это не торопиться. Я не буду торопиться считать себя объектом его наивысшего интереса. Когда я буду встречаться с ним в обществе, я не буду поощрять его. Короче говоря, я сделаю все от меня зависящее.
– Возможно, будет также неплохо, если ты намекнешь ему, что не следует приходить в ваш дом так часто. По крайней мере, тебе не стоит напоминать матери о необходимости приглашать его.
– Именно это я и сделала на днях, – ответила Элизабет со сдержанной улыбкой, – и совершенно согласна, что с моей стороны будет разумно избегать встреч. Но не воображайте, что он так уж часто бывает у нас. Его стали так часто приглашать именно на этой неделе, чтобы порадовать вас. Вы знаете суждение моей матери о необходимости как можно чаще собирать общество ради друзей. Но на самом деле, клянусь честью, я постараюсь сделать то, что считаю самым благоразумным; и теперь я надеюсь, это вас успокоит.
Тетя уверила ее, что она теперь спокойна, и Элизабет, поблагодарив ее за деликатные советы, удалилась, что могло бы послужить замечательным примером того, как поучения по столь щекотливому вопросу могут обойтись без скандала.
Мистер Коллинз вернулся в Хартфордшир вскоре после того, как его покинули Гардинеры и Джейн, но поскольку в этот раз он поселился у Лукасов, его приезд не причинил миссис Беннет больших неудобств. Срок свадьбы быстро приближался, и по мере этого она все больше примирялась с фактом ее неизбежности и даже неоднократно желала злобным тоном, – чтоб они были счастливы. В четверг должна была состояться свадьба, а в среду мисс Лукас нанесла прощальный визит; и когда она встала, чтобы попрощаться, Элизабет, стыдясь нелюбезных и фальшиво добрых пожеланий своей матери и искренне растроганная сама, вышла проводить ее. Уже спустившись вниз, Шарлотта сказала:
– Я буду очень ждать частых писем от тебя, Элиза.
– И не разочаруешься в своих ожиданиях.
– И у меня есть к тебе еще одна просьба. Ты навестишь меня?
– Надеюсь, мы будем часто видеться в Хартфордшире.
– Я вряд ли смогу покинуть Кент в ближайшее время. Поэтому обещай мне, приехать в Хансфорд.
Элизабет не могла отказаться, хотя и не ожидала особого удовольствия от визита.
– Мой отец и Мария приедут ко мне в марте, – добавила Шарлотта, – и я надеюсь, что ты согласишься присоединиться к ним. Я будут рада видеть тебя, Элиза, так же, как и моих близких.
Свадьба состоялась; новобрачные отправились в Кент прямо от дверей церкви, и все, как обычно, остались переполненными впечатлениями, которыми непременно следовало обменяться. Элизабет вскоре получила весточку от своей подруги, и их переписка стала такой же регулярной и частой, как и их прошлые встречи, но вот былая откровенность из них ушла. Всякий раз, когда Элизабет обращалась к ней, она чувствовала, что прежнее ощущение близости пропало, и, хотя была полна решимости оставаться по-прежнему живым собеседником, делала она это ради прошлой дружбы, а не ради того, во что она превратилась теперь. Первые письма Шарлотты были приняты с большим интересом – любопытно было узнать, что она расскажет о своем новом доме, как ей понравилась леди Кэтрин, и насколько правдивой она окажется в оценке собственного счастья. Однако, когда письма были прочитаны, Элизабет убедилась, что Шарлотта высказывается по каждому пункту именно так, как она могла предвидеть. Она писала живо, казалось, была окружена комфортом, и не упоминала ничего, чем была бы недовольна. Дом, мебель, окрестности и дороги – все было ей по вкусу, а поведение леди Кэтрин было самым благожелательным и любезным. Это была разумно приглаженная картина Хансфорда и Розингса, созданная ранее мистером Коллинзом, и Элизабет поняла, что ей придется дождаться своего визита туда, чтобы познакомиться с реальностью.
И Джейн уже написала сестре несколько строк, сообщая об их благополучном прибытии в Лондон. В ожидании ее следующего письма Элизабет не теряла надежды, что она сообщит в нем хотя бы что-нибудь о Бингли. Ее нетерпение в отношении этого второго письма было вознаграждено, но не более, чем вообще любое нетерпение. Джейн провела в городе неделю, не повидав Кэролайн и не получив от нее никаких известий. Однако она объясняла это тем, что ее последнее письмо к подруге, посланное еще из Лонгборна, наверняка по какой-то причине затерялось.
– Наша тетя, – сообщала она, – завтра собирается в ту часть города, и я воспользуюсь случаем и зайду на Гросвенор-стрит.
Следующее письмо пришло после того, как визит состоялся, и она повидала мисс Бингли.
Мне не показалось, что Кэролайн была в хорошем настроении, – были ее слова, – но она была очень рада меня видеть и упрекала за то, что я не предупредила о моем приезде в Лондон. Таким образом, я оказалась права, мое последнее письмо так и не дошло до нее. Я, конечно, поинтересовалась их братом. У него все в порядке, но он проводит столько времени с мистером Дарси, что они крайне редко его видят. Я узнала, что мисс Дарси должна была прийти на ужин. Мне бы хотелось увидеть ее. Мой визит был коротким, так как Кэролайн и миссис Херст собирались уходить. Осмелюсь надея