е переписки с сестрой можно было узнать еще меньше, потому что ее письма к Китти, хотя и более длинные, сплошь содержали строки, относительно которых особо было сказано, что их не следует никому сообщать.
После первых двух-трех недель ее отсутствия к обитателям Лонгборна начали возвращаться спокойствие, хорошее настроение и бодрость. У всего есть положительные стороны. Семьи, уезжавшие в город на зиму, начали возвращаться, и пришла пора летних нарядов и летних помолвок. Миссис Беннет вернулась к своей обычной ворчливой безмятежности, а к середине июня Китти настолько поправилась, что могла без слез приблизиться к осиротевшему Меритону. Такая многообещающая эволюция вселила в Элизабет надежду, что к следующему Рождеству сестра окажется настолько разумной, что уже не будет упоминать того или иного офицера хотя бы раз в день… Ну если только по какому-то безжалостному и коварному замыслу военного министерства еще один полк не будет расквартирован в Меритоне.
День, когда должно было начаться их путешествие на север, неумолимо приближался, и до него оставалось всего две недели, когда пришло письмо от миссис Гардинер, одновременно отодвинувшее его начало и сократившее продолжительность. Дела не позволяли мистеру Гардинеру отправиться в путь раньше, чем через две недели, в июле, и он не мог отсутствовать в Лондоне более месяца. Это оставляло слишком мало времени для того, чтобы они могли забраться так далеко и увидеть все, как задумали, или, по крайней мере, увидеть все без спешки и со всеми удобствами, на которые они рассчитывали, поэтому приходилось отказаться от посещения Озер и заменить их более коротким туром. Теперь, согласно новому плану, они не собирались ехать на север дальше Дербишира. В этом графстве было множество достопримечательностей, посещение которых потребовало бы от них не менее трех недель, а для миссис Гардинер оно имело особую привлекательность. Город, в котором она в молодости провела несколько лет и где им предстояло гостить теперь несколько дней, был, вероятно, ей не менее интересен, чем все общепризнанные красоты Мэтлока, Чатсуорта, Давдейла или Пика.
Элизабет была чрезвычайно расстроена – она очень хотела увидеть Озерный Край и по-прежнему верила, что времени для этого было вполне достаточно. Но ее настроение было в ее власти, а она, конечно же, стремилась быть счастливой, и вскоре все снова стало замечательным.
С Дербиширом было связано множество планов. Услышав это название, она не могла не вспомнить о Пемберли и его владельце.
– Но, конечно, – сказала она себе, – я могу безнаказанно проникнуть в его графство и похитить там несколько редких камней, да так, чтобы он меня не схватил.
Ждать теперь предстояло вдвое дольше. Дядя и тетя должны были приехать через четыре недели. Но и они пролетели, и мистер и миссис Гардинер со своими четырьмя детьми наконец появились в Лонгборне. Дети, две девочки шести и восьми лет и два младших мальчика, должны были остаться под особой опекой их кузины Джейн, которая была всеобщей любимицей и чьи строгие взгляды на воспитание при мягком характере идеально подходили для присмотра за детьми, а именно, учить их, играть с ними и любить их.
Гардинеры пробыли в Лонгборне всего одну ночь и на следующее утро вместе с Элизабет тронулись в путь в поисках новых впечатлений и развлечений. Одно без сомнения уже доставляло радость – дружеская компания: родство их душ, присущий всем оптимизм и сходство характеров, позволяющие переносить неудобства, жизнерадостность, усиливающая все удовольствия, а также взаимная привязанность и рассудительность, которые могли бы выручить их, случись вдали от дома какая-нибудь неприятность.
Не станем увлекаться описанием Дербишира или иных замечательных мест, через которые пролегал их путь. Без того всем известны Оксфорд, Бленхейм, Уорик, Кенилворт, Бирмингем и многое иное. Уделим лучше внимание совсем небольшой части Дербишира.
В маленький городок Лэмбтон, где раньше жила миссис Гардинер и где, как она недавно узнала, еще остались некоторые из ее знакомых, они направились после того, как уже увидели все главные чудеса тех мест. А в пяти милях от Лэмбтона, как сообщила Элизабет тетя, находился Пемберли. Он стоял не на главной дороге, но всего лишь в миле или двух от нее. Обсуждая накануне вечером их маршрут, миссис Гардинер выразила желание вновь посетить это место. Мистер Гардинер поддержал ее, и к Элизабет обратились за согласием.
– Любимая моя, разве тебе не хотелось бы увидеть место, о котором ты так много слышала? – спросила ее тетя. – Место, с которым связаны многие из твоих знакомых. Ты же помнишь, Уикхем провел там всю свою юность.
Элизабет чувствовала себя растерянной. Она понимала, что ей нечего делать в Пемберли, и настойчиво уверяла себя, что не желает его видеть. Она напоминала себе, что устала осматривать большие дома – после стольких визитов ей действительно не доставляли удовольствия ни прекрасные ковры, ни атласные занавески.
Миссис Гардинер не одобряла ее упрямства. – Если бы это был просто красивый дом, пусть и богато обставленный, – уговаривала она, – я бы и сама не заинтересовалась им, но парк просто восхитителен. И лес у них один из лучших в стране.
Элизабет не стала возражать, но в глубине души никак не могла согласиться. Возможность встречи с мистером Дарси во время осмотра этого места мгновенно пришла ей в голову. Это было бы ужасно! Ее в жар бросило при одной мысли об этом, и она подумала, что лучше поговорить с теткой без утайки, чем подвергаться такому риску. Но и против такого шага были возражения, и в конце концов она решила, что это может стать решающим аргументом, если на ее уточняющий вопрос о том, отсутствует ли в поместье семья, будет получен отрицательный ответ.
Поэтому, удаляясь вечером в свою комнату, она расспросила горничную, так ли уж хороши окрестности Пемберли, как звать его владельца, и, что немаловажно, приехала ли уже семья на лето? На последний вопрос последовал столь желанный отрицательный ответ, и теперь, когда для беспокойства не осталось причин, она могла дать волю своему жгучему любопытству и желанию увидеть дом самой; и когда на следующее утро эта тема опять была затронута, она с готовностью ответила, с должным безразличием, что на самом деле у нее нет никаких возражений против такого плана. И теперь им предстояло отправиться в Пемберли.
КНИГА ТРЕТЬЯ
Глава 1
Элизабет с волнением ждала появления Пемберли-Вудс, и когда наконец они свернули к воротам, открывающим путь в поместье, она испытала неподдельный восторг.
Парк был очень большим и отличался постоянной сменой рельефа.
Они въехали в него в одной из низин и некоторое время продолжали путь через живописный лес, занимающий обширную территорию.
Элизабет была настолько переполнена эмоциями, что не могла включиться в разговор, но замечала все вокруг и восхищалась каждым отдельным кусочком пейзажа и открывающимися просторами. Проехав еще полмили, они достигли вершины высокого холма, где деревья внезапно расступились, и их взгляду открылся вид на Пемберли-хаус, расположенный на противоположной стороне долины, в которую и спускалась крутая извилистая дорога. Большое красивое каменное здание стояло на возвышенности, обрамленное грядой высоких лесистых холмов, а перед ним струился поток, широко разливаясь посередине долины. Изрезанные берега его, избежавшие всякого вмешательства человека, не нарушали прекрасной естественной гармонии пейзажа. У Элизабет перехватило дыхание от восторга. Она никогда не видела места, которое природа одарила бы с такой щедростью и где естественной красоте не был нанесен урон вторжением незрелого вкуса. Все трое были заворожены представшей картиной. И в этот момент ее пронзила мысль: она не представляла себе даже в малейшей степени, что означало бы быть хозяйкой Пемберли!
Они спустились с холма, миновали мост и подъехали к величественному входу в дом. И теперь, когда она осматривала фасад здания, все опасения относительно встречи с его владельцем вновь охватили ее – она в тревоге вообразила, что горничная ошиблась.
Просьба осмотреть владение не встретила возражений, и их провели в холл, где Элизабет, в ожидании экономки, вновь испытала изумление по поводу того, куда завела ее судьба.
Появилась экономка, почтенная на вид пожилая женщина, не столь элегантная, и с манерами куда более приветливыми, чем можно было ожидать в таком доме. Для начала они проследовали вслед за ней в столовую. Это оказалась просторная, но при этом довольно уютная, прекрасно обставленная комната. Элизабет, не тратя времени на подробный осмотр, сразу направилась к окну, чтобы насладиться открывающимся видом. Увенчанный лесом холм, с которого они спустились, выглядел издали еще более крутым и сам по себе был удивительно живописен. Почти отвесные склоны его как бы защищали покой долины, и она с восторгом впитывала всю картину: реку, деревья, покрывающие ее берега, и плавные ее изгибы, доступные взгляду. По мере того, как они переходили из одной комнаты в другую, детали пейзажа представали в ином виде, но из каждого окна неизменно открывалась его волнующая красота. Комнаты были просторными и со вкусом обставленными. Мебель подтверждала состоятельность владельца, но Элизабет, восхищаясь его вкусом, заметила при этом, что все не было ни кричащим, ни выставляемым напоказ, куда менее пышным и более утонченным, чем обстановка Розингса.
– И я могла бы стать хозяйкой этого дома! – подумалось ей, – В этих комнатах все было бы мне знакомо! Вместо того, чтобы любоваться ими как в музее, я могла бы наслаждаться, принимая в них моих дядю и тетю. Но нет, – одернула она себя, – это-то абсолютно невозможно, я, наверняка, навсегда потеряла бы родных – условности не позволили бы мне приглашать их.
Это было уместное напоминание – оно спасло ее от чего-то очень напоминающего сожаление.
Ей хотелось узнать у экономки, действительно ли хозяин отсутствует, но не хватало на это смелости. Однако в конце концов вопрос задал ее дядя. Она, скрывая тревогу, отвернулась, а миссис Рейнольдс ответила, что это так, и добавила: