– Заплатить! Дядя! – воскликнула Джейн. – Что вы имеете в виду, сэр?
– Я имею в виду, что ни один мужчина в здравом уме не женится на Лидии, позарившись на ничтожные сто фунтов в год при моей жизни и пятьдесят после того, как меня не станет.
– А ведь это именно так, – согласилась Элизабет, – хотя мне такое раньше не приходило в голову. Его долги будут погашены, и что-то еще останется! Конечно, это, должно быть, дело рук дядюшки! Щедрый, добрый человек, боюсь, ему пришлось нелегко. Небольшая сумма не могла бы совершить все это.
– Нет сомнения, – подтвердил ее отец. – Уикхем был бы дураком, если бы взял ее меньше чем за десять тысяч фунтов. Мне не хотелось бы так плохо думать о нем с первых дней наших отношений.
– Десять тысяч фунтов! Храни нас Господь! Как вернуть хотя бы половину этой суммы?
Мистер Беннет не ответил, и все они, глубоко задумавшись, хранили молчание, пока не дошли до дома. Затем отец отправился в библиотеку писать ответ, а девушки прошли в столовую.
– И они ведь действительно поженятся! – воскликнула Элизабет, как только они остались одни. – Как это странно! И за это мы еще должны быть благодарны. Вынуждены радоваться тому, что они поженятся, как бы малы не были их шансы на счастье и как бы ничтожен не был его характер. О, Лидия!
– Я утешаю себя мыслью, – ответила Джейн, – что он, без сомнения, не женился бы на Лидии, если бы не был по-настоящему расположен к ней. Хотя наш щедрый дядя и сделал кое-что для того, чтобы избавить его от долгов, я не могу поверить, что это стоило целых десять тысяч фунтов или около того. У него есть свои дети, и, возможно, будут еще. Как он мог позволить себе лишить их хотя бы половины такой суммы?
– Если бы можно было узнать когда-нибудь, каковы долги Уикхема, – сказала Элизабет, – и сколько уплачено дядей за нашу сестру, мы бы точно знали, как много сделал для них мистер Гардинер, потому что у Уикхема нет ни гроша. Доброта наших дяди и тети никогда не может быть достаточно вознаграждена. То, что они приняли ее в своем доме и предоставили ей свою защиту и покровительство, – это такая жертва ради ее пользы, которая заслуживает вечной благодарности. Сейчас она уже действительно с ними! И если такая безмерная доброта не заставляет ее теперь чувствовать вину и раскаиваться, она никогда не заслужит счастья! Как она могла смотреть тете в глаза при встрече!
– Мы должны постараться забыть все, что было совершено с обеих сторон, – сказала Джейн. – Я надеюсь и верю, что они еще будут счастливы. Его согласие жениться на ней доказывает, я убеждена, что его образ мыслей меняется в правильном направлении. Их взаимная привязанность остепенит их, и я льщу себя надеждой, что они устроятся так разумно и будут жить так благонравно, что со временем забудут о своей прошлой неосмотрительности.
– Их поступки были такими, – ответила Элизабет, – что ни ты, ни я, ни кто-либо другой никогда не сможет забыть их. Бесполезно даже мечтать об этом.
Теперь девушкам пришло в голову, что их мать, по всей вероятности, еще не была в курсе того, что произошло. Поэтому они направились в библиотеку и спросили отца, не хочет ли он, чтобы они сообщили ей об этом. Он писал и, не поднимая головы, холодно ответил:
– Как вам будет угодно.
– Можем ли мы взять письмо дяди и прочитать его ей?
– Берите все, что хотите, и оставьте меня.
Элизабет забрала письмо с письменного стола, и они вдвоем поднялись наверх. Мэри и Китти были у миссис Беннет, поэтому одного сообщения было достаточно для всех. После небольшой подготовки к хорошим новостям письмо было зачитано вслух. Миссис Беннет едва сдерживала себя. Как только Джейн прочитала о надежде мистера Гардинера на скорое замужество Лидии, ее радость вырвалась наружу, и каждое последующее предложение добавляло ей счастья. Теперь она была в таком же сильном возбуждении от восторга, как еще недавно упавшей духом от тревоги и досады. Узнать, что ее дочь выйдет замуж, было достаточно. Ее более не тревожил страх за счастье дочери, и не ранили никакие воспоминания о ее недостойном поведении.
– Моя дорогая, дорогая Лидия! – восклицала она. – Это восхитительно! Она выйдет замуж! Я снова увижу ее! Она выйдет замуж в шестнадцать лет! Мой замечательный, добрый брат! Я знала, что он все устроит! Как я хочу увидеть ее! И милого Уикхема тоже! Но наряды, свадебные наряды! Я сейчас же напишу о них моей сестре Гардинер. Лиззи, дорогая, сбегай к своему отцу и спроси, сколько он выделит на это. Постой, постой, я сама пойду. Позвони в колокольчик, Китти, позови Хилл. Я сейчас оденусь. Моя дорогая, дорогая Лидия! Как мы все будем веселиться, когда, наконец, встретимся!
Старшая дочь пыталась как-то смирить бурю этих эмоций, направляя мысли матери на обязательства, которые налагали на них договоренности, достигнутые мистером Гардинером.
– Ибо мы должны приписать этот счастливый исход, в значительной мере, его доброте, – добавила она. – Нет сомнений, что он обязался выплатить мистеру Уикхему определенную сумму.
– Ну, – воскликнула ее мать, – все это просто замечательно! Кто же должен был это сделать, как не ее собственный дядя? Вы же знаете, что если бы у него не было своей семьи, то именно мне и моим детям, должно быть, достались бы все его деньги. И это первый раз, когда мы что-то получили от него. Ну, за исключением нескольких подарков. Ах! Я так счастлива! Скоро моя дочь выйдет замуж. Миссис Уикхем! Как замечательно это звучит! А ей исполнилось всего шестнадцать в июне прошлого года. Моя дорогая Джейн, я в таком волнении, что, конечно, не могу писать, поэтому я буду диктовать, а ты напиши за меня. Мы договоримся с вашим отцом о деньгах позже, но все распоряжения необходимо сделать немедленно.
Не делая паузы, она перешла к описанию всех специфических требований к ситцу, муслину и батисту и вскоре дело дошло бы до нескольких весьма обширных заказов, если бы Джейн, хотя и с некоторым трудом, не убедила ее подождать, пока отец не освободится, чтобы посоветоваться и с ним. Она заметила, что задержка на один день не будет иметь большого значения. Миссис Беннет была слишком счастлива, чтобы возражать, как это случалось обычно. Ее голова была полна и другими, не менее важными планами.
– Я поеду в Меритон, – сообщила она, – как только оденусь, и расскажу хорошие, прекрасные новости моей сестре Филипс. А когда вернусь, я смогу навестить леди Лукас и миссис Лонг. Китти, сбегай вниз и вели закладывать карету. Прогулка по воздуху пойдет мне на пользу, я уверена. Девочки, могу ли я сделать что-нибудь для вас в Меритоне? А вот и Хилл! Моя дорогая Хилл, вы слышали хорошие новости? Мисс Лидия выходит замуж, и вы все получите по чашке пунша, чтобы повеселиться на ее свадьбе.
Миссис Хилл немедленно начала выражать свою радость. Элизабет, получив свою долю поздравлений и устав, в конце концов, от всего этого безумия, укрылась в своей комнате, чтобы поразмыслить в тишине и покое.
Положение бедной Лидии, в лучшем случае, должно было быть достаточно плохим, но коли оно не стало хуже случившегося, она должна быть благодарна за такой исход. Она чувствовала это, и, заглядывая в будущее, справедливо не ожидала для сестры ни простого счастья, ни жизненного процветания, но оглядываясь при этом назад на то, чего они боялись всего два часа назад, она понимала всю ценность того, что они приобрели.
Глава 8
Еще задолго до этих событий мистер Беннет временами задумывался над тем, что вместо того, чтобы тратить весь свой доход без остатка, ему следовало бы откладывать ежегодно некую сумму для лучшего обеспечения своих детей и жены, если она переживет его. Теперь он желал этого больше, чем когда-либо. Если бы он именно так исполнил свой долг главы семьи, Лидии не пришлось бы быть благодарной своему дяде за немалую услугу или быть в долгу за его траты, которые мог бы обеспечить он сам. Великая честь убедить одного из самых никчемных молодых людей Великобритании стать ее мужем тогда принадлежала бы только ему.
Его всерьез беспокоило, что дело, приносящее столь незначительную пользу кому-либо, должно было решаться исключительно за счет его зятя, и он был полон решимости, если получится, выяснить размер вспомоществования и выполнить свои обязательства как можно скорее.
Когда мистер Беннет только женился, бережливость виделась совершенно бесполезной, поскольку, конечно, у них должен был родиться сын. Сын, как законный наследник, по достижении совершеннолетия должен был бы закрепить право вдовы и младших детей на достойное обеспечение. Пять дочерей последовательно появились на свет, а сын все не рождался, но миссис Беннет в течение многих лет после рождения Лидии была уверена, что это все-таки произойдет. Надежда, в конце концов, была признана несбыточной, но было уже слишком поздно думать об экономии. Миссис Беннет не имела достаточно ума для разумного ведения хозяйства, и лишь стремление ее мужа к независимости от ее замыслов позволило им сводить концы с концами.
Пять тысяч фунтов были установлены статьями брачного договора как обеспечение миссис Беннет и их потомков. Но в каких пропорциях они должны быть разделены между детьми, зависело от воли родителей. Это был тот пункт, который теперь, по крайней мере в отношении Лидии, предстояло урегулировать, и мистер Беннет не мог колебаться, принимая предложение, сделанное ему. Выразив, хотя и весьма лаконично, глубокую признательность своему брату, он подтвердил на бумаге свое полное одобрение всего, что было им сделано, и свою готовность выполнить обязательства, которые были приняты от его имени. С самого начала он и предположить не смел, что удастся уговорить Уикхема жениться на его дочери с такими малыми потерями для него, как это предусматривалось нынешним соглашением. Он едва ли терял бы десять фунтов в год, выплачивая затребованную сотню, поскольку нынешнее содержание дочери и ее карманные расходы, а также постоянные подарки, которые она получала от матери, обходились почти в такую же сумму.