о они себя вели всякий раз, когда до этого доходило дело. Нелюбезность матери, на фоне осознания того, чем они ему обязаны, еще сильнее ранила сердце Элизабет. Порой ей казалось, что она отдала бы все, чтобы иметь возможность сказать ему, что его доброта вовсе не осталась неизвестной и что вся семья испытывает благодарность за нее.
Она надеялась, что вечер предоставит им возможность провести вместе хотя бы какое-то время, и что весь визит не пройдет без того, чтобы они не смогли обменяться чем-то большим, чем простыми церемонными приветствиями, сопровождавшими появление джентльменов. Тревожное и беспокойное время, проведенное в гостиной до их прихода, было настолько утомительным и скучным, что Элизабет сделалась крайне раздражительной. Она с нетерпением ждала их возвращения, понимая, что от этого момента будет зависеть шанс на спасение всего вечера.
– Если он не подойдет ко мне, – решила она, – то я откажусь от него навсегда.
Но вот вернулись джентльмены, и ей показалось, что он как будто готов оправдать ее надежды. Но, увы! Дамы так плотно расселись вокруг стола, где мисс Беннет заваривала чай, а Элизабет разливала кофе, что рядом с ней не нашлось ни одного свободного места, куда он мог бы присесть. А при появлении джентльменов еще и одна из девиц придвинулась к ней еще ближе и сказала шепотом:
– Мужчины не смогут разлучить нас, я им этого не позволю. Нам не нужен никто из них, не так ли?
Дарси отошёл в другую часть комнаты. Элизабет проводила его взглядом, завидуя всем, с кем он говорил, и ей едва хватало терпения наливать кофе желающим, но, в конце концов, она разозлилась на себя за то, что была настолько глупой!
– Мужчина, которого однажды отвергли! Как я могу быть настолько глупой, чтобы надеяться на возвращение его любви? Найдется ли хоть один представитель рода мужского, который проявил бы такую слабость, как повторное предложение одной и той же женщине? Не существует унижения, в большей степени ранящего их чувства!
Однако ее немного воодушевило то, что он сам подошел со своей чашкой кофе, и она воспользовалась случаем, чтобы спросить:
– Ваша сестра все еще в Пемберли?
– Да, она пробудет там до Рождества.
– Совсем одна? Неужели никто из ее друзей не составит ей компанию?
– Миссис Эннесли с ней. Остальные уехали в Скарборо на три недели.
Она не могла придумать, что еще сказать, а он, если бы хотел поддержать разговор, мог бы проявить большую находчивость. Однако, постояв возле нее несколько минут молча и, дождавшись, наконец, когда молодая леди стала снова что-то шептать Элизабет, он ушел.
Когда чайные приборы были убраны, а карточные столы расставлены, все дамы встали, и у Элизабет появилась надежда, что теперь-то он к ней присоединится. Мечты ее вмиг испарились, когда она увидела, что он пал жертвой страсти ее матери к игре в вист, через несколько минут оказавшись за карточным столом с остальной компанией. Теперь она уже не ожидала ничего приятного от этого вечера. Им предстояло провести его за разными столами, и ей более не на что было надеяться. Но глаза его так часто были обращены в ее сторону, что игра у него сложилась так же неудачно, как и у нее.
Миссис Беннет намеревалась оставить двух джентльменов из Незерфилда на ужин, но, к несчастью, их карета была подана раньше всех остальных, и у нее не оказалось возможности задержать их.
– Ну, девочки, – сказала она, как только они остались одни, – что вы скажете о сегодняшнем обеде? Я думаю, все прошло необыкновенно хорошо, можете мне поверить. Блюда, поданные к столу, были чудо как хороши, не припомню, чтобы раньше получались столь удачные. Оленина была зажарена до румяной корочки – и все говорили, что никогда не пробовали такого сочного окорока. Суп был в пятьдесят раз лучше того, что мы ели у Лукасов на прошлой неделе, и даже мистер Дарси признал, что куропатки были приготовлены просто замечательно, а он держит, как я полагаю, по крайней мере двух или трех французских поваров. И, моя дорогая Джейн, я никогда не видела тебя такой очаровательной. Миссис Лонг сказала то же самое, когда я спросила ее, не так ли это. И что, вы думаете, она сказала еще? – Ах! Миссис Беннет, наконец-то вы меня пригласите в Незерфилд. Именно так она и сказала. Я действительно думаю, что миссис Лонг – самое доброе создание, какое когда-либо жило на земле, а ее племянницы очень милые девушки, хотя совсем не красавицы: они мне безумно нравятся.
Короче говоря, миссис Беннет была в прекрасном расположении духа. Она провела весь вечер внимательнейшим образом наблюдая за поведением Бингли по отношению к Джейн, и теперь не сомневалась, что в конце концов она его заполучит. Ее ожидания выгод для своей семьи, умноженные воспарившим состоянием духа, были настолько далеки от разумного, что она была крайне обескуражена, не обнаружив его снова на следующий день, явившимся сделать предложение.
– Это был очень приятный день, – поделилась мисс Беннет с сестрой. – Общество была так удачно составлено, все так подходили друг другу. Надеюсь, мы сможем продолжить часто встречаться.
Элизабет только улыбнулась.
– Лиззи, ты не должна так смотреть на меня. Ты не должна подозревать меня. Это меня обижает. Уверяю тебя, что теперь я научилась спокойно наслаждаться беседой с ним, как с любым приятным и разумным молодым человеком, не имея никаких претензий сверх того. Я совершенно довольна. Судя по его теперешнему поведению, у него никогда не было намерения завоевать мою привязанность. Просто у него больше мягкости в обращении и более сильное желание понравиться, чем у любого другого мужчины.
– Ты очень жестока, – заметила ее сестра, – ты не позволяешь мне улыбаться, но при этом каждую минуту провоцируешь меня на это.
– Как трудно в некоторых случаях, чтобы тебе поверили!
– И как невозможно поверить другим!
– Но почему ты хочешь убедить меня, что мои чувства более глубоки, чем я признаю?
– Это вопрос, на который я едва ли знаю ответ. Мы все любим поучать, хотя можем научить только тому, чему и учиться-то не стоит. Прости меня, но если ты будешь настаивать на своем безразличии, не одаряй меня, пожалуйста, своим доверием.
Глава 13
Через несколько дней после этого визита мистер Бингли снова появился в их доме, и теперь уже один. Его друг уехал утром в Лондон, но должен был вернуться через десять дней. Бингли просидел с ними больше часа и был в отличном расположении духа. Миссис Беннет пригласила его пообедать с ними, но он, высказав бессчетно сожалений, признался, что должен быть в другом месте.
– Но в следующий раз, когда вы приедете, – сказала она, – надеюсь, нам повезет больше.
Он будет безмерно счастлив в любое другое время и т. д. и т. п., и если она не будет против, он воспользуется первой же возможностью и навестит их как можно раньше.
– Вы сможете прийти завтра?
Именно, на завтра у него не оказалось вообще никаких планов, и ее приглашение было принято с восторгом.
Он явился на следующий день, и так вовремя, что ни одна из дам еще не была одета надлежащим образом. Миссис Беннет вбежала в комнату дочери, в халате и непричесанная, выкрикивая на ходу:
– Моя дорогая Джейн, быстро заканчивай и спускайся в гостиную. Он пришел – мистер Бингли пришел! Он, собственной персоной. Поторопись, поторопись. Сара, сию же минуту иди к мисс Беннет и помоги ей надеть платье. Оставь в покое прическу мисс Лиззи – и так хорошо.
– Мы спустимся вниз сразу, как только сможем, – не поддалась панике Джейн, – но я осмелюсь сказать, что Китти уже готова, потому что она поднялась к себе еще полчаса назад.
– Ах! Какая Китти! При чем тут она? Иди же скорее, поторапливайся! Где твой пояс, моя дорогая?
Но когда ее мать также стремительно удалилась, Джейн не захотела идти вниз без своих сестер.
Все то же стремление оставить их наедине стало особенно заметно позже. После чая мистер Беннет по своему обыкновению удалился в библиотеку, а Мэри поднялась наверх к своему инструменту. Таким образом, две нежелательные фигуры из пяти были устранены, и миссис Беннет долго сидела, не сводя многозначительного взгляда и подмигивая Элизабет и Кэтрин, что не производило на них никакого впечатления. Элизабет не желала замечать ее уловок, а Китти, когда наконец заметила, спросила простодушно: – Что случилось, мама? Почему вы все время мне подмигиваете? Что мне следует сделать?
– Ничего, дитя, ничего. Вовсе я не подмигивала тебе. Она вытерпела еще пять минут, но затем, не в силах упустить такой драгоценный случай, внезапно встала и, сказав Китти: – Пойдем со мной, моя любовь, я хочу поговорить с тобой, вывела ее из комнаты. Джейн тут же бросила взгляд на Элизабет, который выдал ее страдание из-за такого преднамеренного поступка матери и мольбу не поддаваться ее манипуляциям. Через несколько минут миссис Беннет приоткрыла дверь и крикнула:
– Лиззи, дорогая, я хочу поговорить с тобой.
Элизабет была вынуждена последовать за ней.
– Знаешь, нам стоит оставить их одних, – сказала ее мать, как только она вошла в холл. – Мы с Китти пойдем наверх, посидим в моей гардеробной.
Элизабет не стала возражать матери, а просто оставалась в холле, пока они с Китти не скрылись из виду, а затем вернулась в гостиную.
Планы миссис Беннет в этот день не осуществились. Бингли был самим очарованием, но никак не предъявлял претензий на руку ее дочери. Его непринужденность и веселость сделали его более чем приятным дополнением к их вечернему приему: он сносил нескрываемую назойливость матери и выслушивал все ее глупые замечания с завидной выдержкой и любезным выражением лица, за что заслужил особую благодарность дочери.
Его едва ли требовалось уговаривать остаться на ужин, и позже, прежде чем он ушел, была достигнута договоренность, главным образом благодаря его собственной заинтересованности и настойчивости миссис Беннет, о его приезде на следующее утро, чтобы поохотиться с ее мужем.