Целью нашей повести не является описание графства Дербишир, равно как и тех замечательных мест, через которые пролегал их путь; Оксфорд, Бленхейм, Уорвик, Кенилворт, Бирмингем и др. читателю и так хорошо знакомы. Мы подробнее остановимся лишь на небольшой части Дербишира, на маленьком городке под названием Ламтон. Это в нем когда-то проживала миссис Гардинер; и поскольку она недавно слышала, что здесь все еще оставались ее старые приятельницы, то вся команда, вдоволь налюбовавшись прилегающими к дороге пейзажами, направилась именно сюда. От тетушки Элизабет узнала, что Пемберли находится от Ламтона всего в пяти милях; но, так как он расположен несколько в стороне от главной дороги, они вынуждены будут сделать небольшой крюк; потому что, когда накануне вечером обсуждался маршрут их путешествия, миссис Гардинер выразила желание непременно побывать в этом поместье. Мистер Гардинер не возражал, и, следовательно, дать свое согласие оставалось лишь Элизабет.
– Радость моя, – говорила ей тетка, – неужели тебе не хочется увидеть место, о котором ты так много слышала и с которым связана жизнь стольких твоих знакомых? Уикем, между прочим, провел там лучшие свои годы.
Элизабет такая перспектива совершенно не нравилась. Она чувствовала, что в Пемберли никаких дел у нее нет, и в глубине души была против этого визита. Вслух же она заявила, что уже успела устать от всех этих крупных поместий и, посетив в последнее время немало роскошных домов, она больше не получает удовольствия от созерцания изящных ковров или атласных гобеленов.
Но миссис Гардинер явно злоупотребляла своей недогадливостью:
– Если бы речь шла только о том, каким образом обставлен этот особняк, я бы и сама не проявляла к нему никакого интереса. Однако окрестности там действительно заслуживают внимания. Пожалуй, больше нигде в стране нет таких великолепных лесов.
Элизабет ничего не ответила, хотя по-прежнему оставалась при своем мнении. Она понимала, что вероятность столкнуться с мистером Дарси, пока они будут бродить по полям и садам, теперь заметно возрастала; а без содрогания думать о встрече с ним она не могла. Какой ужас! Она краснела уже от одной только мысли, что им придется увидеться, и какое-то время ей даже казалось, что куда лучше открыться тетке и все объяснить, чем идти на такой риск. Однако и здесь были свои минусы; и в конце концов она решила, что оставит это только на тот случай, если на все свои расспросы относительно отсутствия хозяина поместья она получит нежеланные ответы.
Итак, когда Элизабет удалилась на ночь в свою комнату, она незамедлительно справилась у горничной насчет того, действительно ли Пемберли является таким красивым местом, как говорят, как зовут его владельца и, что особенно ее беспокоило, приехал ли он уже сюда на лето. На последний вопрос служанка, к счастью, ответила отрицательно. Поскольку для тревог у Элизабет оснований больше не было, она обнаружила, что теперь ей вдруг самой ужасно интересно посмотреть этот дом; а потому, когда на следующее утро тетка вновь заговорила о визите в Пемберли и с опаской покосилась в сторону племянницы, та с деланным безразличием заметила, что в принципе находит это предложение достаточно любопытным.
Таким образом, они взяли курс на Пемберли.
Глава 43
Во время пути взволнованная предстоящей прогулкой Элизабет то и дело всматривалась вдаль, чтобы разглядеть впереди первые признаки появления лесов Пемберли; а когда они, наконец, свернули у сторожки привратника, вся душа ее уже просто трепетала.
Угодья оказались огромными и включали в себя немыслимое множество разнообразных трав и деревьев. Карета въехала в лес со стороны низины и теперь не спеша двигалась по чудесной роще, простиравшейся на полмили вверх.
Элизабет была слишком поглощена изумительными видами, чтобы отвечать на вопросы тетушки. Она старалась ничего не пропустить и восхищалась порой даже самым обычным пнем. Со временем, преодолев подъем, они очутились на внушительных размеров возвышенности, где растительность заметно редела и все внимание теперь обращал на себя лишь дом Пемберли, расположенный на противоположном склоне долины и связанный с нею резко извивающейся дорогой. Это было красивое каменное здание, которое стояло настолько основательно, что, казалось, уходило своими корнями глубоко в землю. Сзади его прикрывал поросший вековыми деревьями холм, а спереди задорно журчал ручей, чуть ниже переходивший в небольшое озеро. Берега его поражали своей чересчур правильной формой, хотя и нельзя было с уверенностью сказать, что над ними потрудилась чья-либо рука. Как бы там ни было, но на Элизабет этот уютный уголок произвел огромное впечатление. Никогда еще в своей жизни она не видела места, чья природная красота находилась бы в такой гармонии с жилищем человека. В эту минуту она даже попыталась представить, какую неимоверную гордость должна была бы чувствовать хозяйка Пемберли.
Они спустились вниз, проехали через мост и подкатили к воротам. Когда Элизабет оказалась совсем рядом с домом, ее внезапно вновь охватил страх перед встречей с его владельцем. Она с ужасом подумала о том, что горничная, в конце концов, могла и ошибаться. Тем временем их проводили в холл; и пока они ждали экономку, Элизабет рассуждала про себя о том, насколько все же необычен тот факт, что она, несмотря ни на что, очутилась в этом доме.
Наконец пришла экономка, почтенного возраста женщина с немного суровым лицом, но вполне приветливая и достаточно общительная. Они проследовали за ней в столовую, представлявшую собой просторную и со вкусом обставленную комнату. Окинув ее беглым взглядом, Элизабет подошла к окну, чтобы полюбоваться открывающимся из него видом. В глаза прежде всего бросался завораживающий своей красотой лесистый холм, чьи склоны издали казались еще более крутыми и вместе с неугомонным ручьем, с редкими кустами, почти касающимися своими ветвями воды, и с утопающей в зелени долиной вызывали чувство умиления. Пока экономка водила их из комнаты в комнату, Элизабет неизменно подходила к окну и каждый раз видела все ту же картину – и каждый раз находила ее все такой же прелестной. Сами же покои впечатляли своей изысканностью, и мебель в них вполне соответствовала состоянию владельца; однако, отдавая должное вкусу мистера Дарси, Элизабет отметила, что в отличие от мебели в Розингсе здесь не было ничего лишнего или показного и во всем улавливался весьма изящный стиль.
«И именно я, – думала она, – могла бы быть тут хозяйкой! Я жила бы только здесь и чувствовала себя во всех этих комнатах как дома. Вместо того чтобы осматривать их на правах случайного посетителя, я любовалась бы ими каждый день и принимала бы в них гостей, например, тетушку и дядюшку. Но нет! Этому никогда не суждено случиться, ведь тогда тетя с дядей окажутся для меня потерянными; они отвернутся от меня, и я даже не смогу пригласить их к себе».
Это была существенная поправка, поскольку она вовремя избавила Элизабет от чувства сожаления.
Между тем ей не терпелось спросить у экономки, действительно ли хозяин сейчас отсутствует, но смелости на это у нее пока не хватало. Однако вскоре этот вопрос задал ее дядя. От неожиданности Элизабет поспешила отвернуться и лишь краем уха услышала, как миссис Рейнольдс сначала ответила, что того на самом деле нет, а потом с радостью в голосе заявила:
– Однако мы ожидаем его уже завтра. Он обещал приехать вместе со своими друзьями.
Элизабет облегченно вздохнула. Она была довольна, что накануне не нашлось таких обстоятельств, которые заставили бы их отложить свой визит в Пемберли хотя бы на один день.
Миссис Гардинер, уже перешедшая к осмотру камина, вдруг позвала ее взглянуть на какую-то изящную вещицу. Элизабет приблизилась и среди множества других миниатюр увидела некое подобие мистера Уикема. Улыбаясь во весь рот, тетушка тут же полюбопытствовала, каким она его находит. Однако в этот момент к ним подошла экономка и сообщила, что этот молодой джентльмен – сын управляющего и что расходы на его воспитание в свое время взял на себя ее покойный хозяин.
– Сейчас он служит в армии, – добавила она, – но мне кажется, что теперь он стал несколько несдержанным.
Миссис Гардинер с лукавством посмотрела на племянницу, однако взгляд Элизабет оставался холодным.
– А это, – продолжала миссис Рейнольдс, указывая рукой на еще одну миниатюру, – и есть мой хозяин. По-моему, сходство изумительное. Вообще-то она, знаете ли, была написана примерно в то же время, что и та, – около восьми лет назад.
– Я весьма много слышала о том, каким замечательным человеком является ваш хозяин, – заметила миссис Гардинер, внимательно рассматривая картинку. – Очень приятное лицо. Кстати, Лиззи, ты ведь тоже можешь сказать, похож ли он здесь на себя или нет.
Как только миссис Рейнольдс почуяла, что эта молодая особа, по-видимому, знакома с ее хозяином, ее интерес по отношению к Элизабет заметно усилился.
– А разве барышня знает мистера Дарси?
Элизабет покраснела и, смутившись, промямлила:
– Да… немного.
– Полагаю, мэм, вы тоже считаете его красивым?
– Конечно. Он очень мил.
– Что касается меня, то людей красивее его я пока еще не видела. Впрочем, вы сами сможете в этом убедиться. В галерее наверху есть более удачная работа художника, которая к тому же значительно крупнее. А миниатюры здесь находятся потому, что эта комната у моего покойного хозяина была самой любимой. Он сам развесил их над камином.
Элизабет по крайней мере теперь понимала, чт(среди них делало изображение мистера Уикема.
Затем миссис Рейнольдс обратила их внимание на портрет мисс Дарси, написанный, когда той было всего восемь лет.
– А мисс Дарси такая же красивая, как и ее брат? – поинтересовалась миссис Гардинер.
– О да! Самая прелестная молодая леди из всех, что я видела. Кроме того, она получила превосходнейшее образование, а потому отлично играет и поет. В соседней комнате, между прочим, стоит новый инструмент, который прибыл специально для нее. Это подарок от моего хозяина. Кстати, мисс Дарси завтра тоже приезжает.