– Нет, поступок, который совершили они, не сможем забыть ни я, ни ты, ни кто-либо другой. Об этом даже не стоит сейчас говорить.
И тут их неожиданно осенила мысль, что мать, скорее всего, о случившемся еще ничего не слышала. Таким образом, они побежали в библиотеку и спросили у отца разрешение рассказать обо всем миссис Беннет. Он был очень занят ответом мистеру Гардинеру и, не поднимая головы, равнодушно ответил:
– Делайте, что хотите.
– А мы можем взять письмо дядюшки?
– Берите что угодно, только не мешайте мне.
Элизабет схватила со стола письмо, и они отправились наверх. Мэри и Китти находились в комнате у матери, а значит, решили старшие сестры, одного раза будет достаточно для того, чтобы известить их всех. Сообщив вкратце, что появились, наконец, приятные новости, Джейн зачитала письмо. Безутешная мать, когда узнала о надеждах мистера Гардинера относительно скорого замужества Лидии, едва ли могла сдержать себя от радости и при каждом последующем предложении уже просто ликовала. В итоге она так разнервничалась, что пребывала теперь в не меньшем волнении, чем раньше. Впрочем, сейчас миссис Беннет была довольна, прежде всего, тем, что на ее дочери рано или поздно женятся; а потому опасения по поводу счастья и благополучия Лидии ее уже нисколько не беспокоили. Не думала она и о людских толках, которые были вызваны столь дурным поступком дочери и которые, возможно, смолкнут еще очень не скоро.
– Моя дорогая Лидия! – кричала она. – Вот так новость! Мы вновь увидимся с ней! Только представьте себе: она выйдет замуж в шестнадцать лет! Ах, мой славный брат! Я всегда знала, что у него все получится. Как же мне не терпится поскорее обнять ее! И дорогого Уикема тоже! Но наряды, свадебные наряды! Надо сейчас же написать сестре Гардинер и распорядиться насчет платьев. Лиззи, дорогая моя, спустись к отцу и спроси, сколько он готов ей дать. Нет, погоди. Я сама пойду. Китти, вызови Хилл. Я должна одеться. Ах, моя милая Лидия! Как мы все будем рады, когда снова встретимся!
Старшая дочь решила несколько убавить этот порыв чувств и попыталась перевести мысли матери на тот факт, что они теперь в долгу перед мистером Гардинером.
– Таким удачным завершением дела, – добавила она, – мы обязаны, прежде всего, дядюшке. И, кроме того, нам кажется, что ради согласия Уикема ему пришлось выложить перед ним определенную сумму.
– Что ж, – воскликнула миссис Беннет, – все очень справедливо; ибо кто, в конце концов, должен о ней позаботиться, как не собственный дядя? Знаешь ли, если бы у него не было своей семьи, то все его деньги достались бы мне и моим детям; да и вообще мы, между прочим, в первый раз что-либо от него имеем, не считая нескольких подарков, которые он сделал раньше. Ой, ну как же я счастлива! Подумать только: скоро у меня будет замужняя дочь. Миссис Уикем! Ах, как ласкает слух ее новое имя! А ведь в июне ей исполнилось всего шестнадцать. Вот что, моя дорогая Джейн, я так взволнована, что, наверное, писать не смогу. Давай я лучше подиктую тебе. А о деньгах мы с отцом поговорим потом. Сейчас есть дела поважнее.
Таким образом, она перешла к подробностям относительно требуемого количества ситца, муслина и батиста и, возможно, так и не остановилась бы в этом перечне, если бы дочери, пусть и с большим трудом, не удалось-таки убедить ее подождать, пока освободится отец. Один лишний день, по мнению Джейн, не мог быть решающим. Что же касается матери, то она сейчас пребывала в таком блаженстве, что, к счастью, была менее упряма, чем обычно.
– Как только я оденусь, – заявила она, – то отправлюсь в Меритон и поделюсь хорошими новостями с сестрой Филипс. А когда вернусь, то приглашу к нам леди Лукас и миссис Лонг. Китти, сбегай-ка вниз и прикажи, чтобы приготовили коляску. Немного свежего воздуха, я уверена, пойдет мне на пользу. Девочки, вам что-нибудь нужно из Меритона? Ах, вот и Хилл. Дорогая моя Хилл, вы слышали новость? Мисс Лидия выходит замуж. По такому случаю я каждому из вас выделю по порции пунша, так чтобы вы тоже смогли неплохо повеселиться.
Миссис Хилл тут же начала выражать свою радость и принялась всех поздравлять. Элизабет настолько устала от этой суеты, что поспешила удалиться в свою комнату, где рассчитывала подумать о будущем сестры в более спокойной обстановке.
Положение бедной Лидии, разумеется, было тяжелым; но, как бы Элизабет ни переживала за свою сестру, заглядывая вперед, она не видела для нее ни семейного счастья, ни материального благополучия; хотя, обращаясь к прошлому, к тому, что они испытывали всего два часа назад, она прекрасно понимала, что их семья должна быть благодарна уже за это.
Глава 50
Прежде мистер Беннет неоднократно подумывал о том, чтобы не тратить весь свой доход сразу, а назначать ежегодное содержание, что в будущем могло бы способствовать лучшему материальному обеспечению как детей, так и жены, в том случае если последняя все-таки переживет его. Теперь же он мог только сожалеть, что не поступил так, когда еще не было слишком поздно. Если бы он в свое время занялся этим, то сейчас они не стали бы из-за Лидии влезать в долги к ее дяде, даже если тот не придавал этому никакого значения. По крайней мере, унижать себя тем, что уговаривать одного из самых никчемных молодых людей в Великобритании стать мужем их дочери, пришлось бы им самим.
Мистер Беннет не мог смириться с тем, чтобы в этом не самом выгодном деле все расходы взял на себя один только шурин, и потому он хотел выяснить, в какой именно степени тот помог его семье деньгами, и как можно быстрее расплатиться с ним.
Когда мистер Беннет только женился, его мало беспокоила экономия, поскольку молодая пара рассчитывала на то, что у них обязательно будет сын, который при достижении нужного возраста унаследует все их состояние. Даже после того, как на свет появилось пять дочерей, они по-прежнему ждали мальчика; и миссис Беннет после рождения Лидии не расставалась с этой надеждой еще много лет. Когда же они все-таки отчаялись, то копить деньги уже было поздно; и увеличить свои доходы им не позволило как неумение миссис Беннет вести хозяйство, так и любовь ее мужа к независимости и свободе.
Таким образом, в конечном итоге была определена сумма в пять тысяч фунтов стерлингов; и именно такие деньги должны были достаться при замужестве их дочерям, причем в том соотношении, которое зависело только от воли родителей. Поскольку сейчас мистер Беннет был готов уступить запросам Лидии, ему оставалось лишь выразить на бумаге свою признательность мистеру Гардинеру и дать согласие на его дальнейшие действия. До сих пор, кстати, мистер Беннет никогда не думал, что брак Лидии с Уикемом причинит ему так мало неудобств, ведь он на самом деле едва ли обеднеет, если будет выплачивать им по сто фунтов в год.
Он также не предполагал, что с его стороны потребуется минимум усилий; и когда в душе его улегся весь гнев, вызванный безуспешными поисками дочери, мистер Беннет стал вновь таким же вялым, как раньше. Что же касается письма, то, какой бы неприятной ни казалась ему эта мысль, он довольно быстро составил его и даже успел уже отправить. Разумеется, ему было бы любопытно узнать подробности, которые приберег для него мистер Гардинер, однако присутствие Лидии, переселившейся в дом дядюшки, не позволяло мистеру Беннету поинтересоваться ими в этом же письме.
Новости тем временем уже облетели весь дом и начали уверенно распространяться по округе, где, понятно, приобретали множество различных толкований. Замужество Лидии обсуждалось всеми, но особенно недоброжелательно настроенными по отношению к ней старухами, которые считали, что этим браком она выиграет немного, ибо жизнь с таким мужем превратится для нее в сплошной кошмар.
Уже прошло две недели, с тех пор как миссис Беннет вышла из своей комнаты, однако и сейчас она была по-прежнему безмерно рада. Чувство стыда за позорный поступок Лидии ее нисколько не беспокоило; и она думала лишь о предстоящей свадьбе, которая воплощала в жизнь ее давнюю мечту, ставшую главной еще с тех пор, как Джейн исполнилось шестнадцать. Голова ее теперь была забита исключительно торжественными нарядами, разукрашенными экипажами и снующей второпях прислугой. Кроме того, она даже начала подыскивать для своей дочери жилье и, хотя не имела ни малейшего понятия о доходах будущей семьи, уже успела забраковать несколько особняков, которые были, на ее взгляд, либо недостаточно большими, либо недостаточно величественными.
– Возможно, – говорила она, – вполне сгодился бы и Хей-Парк, но неизвестно, согласятся ли выселиться из него Гоулдинги. Тот огромный дом в Стоуке – тоже ничего, вот только столовая в нем какая-то убогая. А Эшворт слишком далеко отсюда! Я не выносу, если моя родная дочь будет жить от меня в десяти милях. Что же касается поместья Первис-Лодж, то чердаки там просто ужасные.
Муж не мешал ей разглагольствовать на эту тему до тех пор, пока вокруг крутились служанки. Как только те вышли, он спокойно произнес:
– Миссис Беннет, прежде чем вы остановитесь на любом из этих домов или даже на всех сразу, давайте вначале проясним кое-какой вопрос. Боюсь, что в один из них ваша дочь с зятем не въедут никогда. Я не позволю, чтобы они переселились в Лонгбурн.
За этим заявлением последовал довольно долгий спор, однако мистер Беннет твердо стоял на своем и, даже более того, вскоре сделал еще одно замечание. Когда миссис Беннет узнала, что ее муж не даст ни гинеи на то, чтобы купить их дочери изысканные наряды, она в ужасе вытаращила на него глаза. Он же считал, что Лидия недостойна того, чтобы ей оказывали какое-либо внимание или поддержку. У миссис Беннет подобное просто не укладывалось в голове. Она никак не могла понять, откуда в его сердце взялась такая жгучая ненависть, что он отказывает дочери даже в том, без чего ее свадьбу едва ли можно будет назвать действительной. То, что Лидия в момент венчания окажется без надлежащего платья, она считала куда более позорным, чем ее бегство и сожительство с Уикемом.