— Честное слово, это сказано довольно решительно. Можно подумать, что… Но вы знаете — ведь все может кончиться ничем.
— Не правда ли, я была более удачливой шпионкой, чем ты, Элайза? — сказала Шарлот. — Мистер Дарси, кажется, говорит менее приятные вещи, чем его друг? Бедная Элайза! Ты, оказывается, всего-навсего «как будто мила»!
— Надеюсь, вы не станете вбивать Лиззи в голову, что она должна быть огорчена его словами. Это такой несносный человек, что понравиться ему было бы просто несчастьем. Миссис Лонг сказала мне вчера, что он просидел с ней полчаса кряду и за все время ни разу не раскрыл рта.
— Уверены ли вы в этом, сударыня? — спросила Джейн. — Нет ли тут какого-то недоразумения? Я ведь хорошо видела, как мистер Дарси с ней разговаривал.
— Какие пустяки! Она его спросила в конце концов — понравился ли ему Незерфилд. Вот ему и пришлось что-то ответить. Но, по ее словам, Дарси за этот вопрос очень на нее рассердился.
— Мне рассказала мисс Бингли, — заметила Джейн, — что он терпеть не может подолгу разговаривать с посторонними. Зато с близкими друзьями он держится необыкновенно приветливо.
— Вот уж не поверю ни единому слову, дорогая. Если бы он умел быть приветливым, он разговаривал бы с миссис Лонг. Мне-то вполне ясно, в чем тут дело: все говорят, что он прямо лопается от гордости, а тут он каким-то образом узнал, что у миссис Лонг нет своего экипажа и что на бал она прикатила в наемной карете.
— Меня не так огорчает, что Дарси не беседовал с миссис Лонг, — сказала Шарлот. — Мне только жаль, что он отказался танцевать с Элайзой.
— На твоем месте, Лиззи, — сказала мать, — в следующий раз я бы сама отказалась принять его приглашение.
— Думаю, сударыня, что я могу спокойно обещать вам никогда с ним не танцевать.
— Признаюсь, — сказала мисс Лукас, — гордость мистера Дарси задевает меня не так сильно, как чья-либо другая. У него для гордости достаточные основания. Приходится ли удивляться тому, что столь прекрасный молодой человек, знатный и богатый, придерживается такого высокого мнения о своей особе? Если можно так выразиться, он имеет право быть гордым.
— Все это верно, — ответила Элизабет. — И я бы охотно простила ему его гордость, если бы он не задел мою собственную.
— Гордость, — вмешалась Мэри, всегда стремившаяся к основательности суждений, — представляется мне весьма распространенным недостатком. Из прочитанного мною следует в самом деле, что человеческая природа ей очень подвержена. Среди нас весьма немногие не лелеют в своей душе чувства самодовольства, связанного с той или иной, действительной или мнимой, чертой характера, которая выделяла бы их среди окружающих. Гордость и тщеславие — разные вещи, хотя этими словами часто пользуются как синонимами. Человек может быть гордым, не будучи тщеславным. Гордость скорее связана с нашим собственным о себе мнением, тщеславие же — с мнением других людей, которое нам бы хотелось, чтобы они составили о нас.
— Если бы я был так же богат, как мистер Дарси, — воскликнул юный Лукас, который приехал в Лонгборн вместе с сестрами, — я бы не стал особенно важничать, а завел бы себе свору борзых да откупоривал бы каждый день по бутылочке винца!
— Ты бы при этом выпивал гораздо больше вина, чем следует, — возразила миссис Беннет. — И если бы ты попробовал это сделать при мне, я отобрала бы у тебя бутылку.
Мальчик стал с ней спорить, утверждая, что она не осмелилась бы этого сделать, но она продолжала настаивать на своем и спор прекратился только с отъездом гостей.
Глава VI
Лонгборнские леди вскоре навестили незерфилдских дам. Визит был должным образом возвращен. Приятные манеры старшей мисс Беннет расположили в ее пользу миссис Хёрст и мисс Бингли. И хотя мамаша была признана невыносимой, а о младших дочках не стоило и говорить, двум старшим было дано понять, что с ними желали бы поддерживать более близкое знакомство. Такое внимание очень обрадовало Джейн. Но Элизабет, все еще чувствовавшая их высокомерное отношение ко всему местному обществу, в том числе, пожалуй, даже к ее сестре, приняла его довольно холодно, считая, что некоторая доброжелательность миссис Хёрст и мисс Бингли к Джейн, по всей вероятности, проистекает из склонности к ней мистера Бингли. В самом деле, эта склонность бросалась в глаза всякому, кто видел их вместе. Для Элизабет было также очевидно, что увлечение Джейн мистером Бингли, возникшее с самого начала их знакомства, становится все более сильным и что в скором времени она будет по уши в него влюблена. Элизабет, однако, с удовлетворением замечала, что эта влюбленность станет известна посторонним не скоро, так как большую силу чувства Джейн сочетала с таким самообладанием и приветливостью, которые должны были защитить ее от подозрений слишком любопытных знакомых. Она рассказала об этих наблюдениях своей подруге мисс Лукас.
— Быть может это неплохо, — сказала Шарлот, — настолько владеть собой, чтобы не выдавать в подобных случаях своих чувств. Однако в этой способности может таиться и некоторая опасность. Если женщина скрывает увлечение и от своего избранника, она рискует лишиться возможности удержать его за собой. И тогда слабым утешением будет для нее сознание, что мир остался в таком же неведении. Почти всякая привязанность в такой степени держится на благодарности или тщеславии, что пренебрегать ими вовсе небезопасно. Слегка увлечься все мы готовы совершенно бескорыстно — небольшая склонность вполне естественна. Но мало найдется людей столь великодушных, которые будут любить вас без всякого поощрения. В девяти случаях из десяти женщине лучше казаться влюбленной сильнее, чем это есть на самом деле. Бингли несомненно нравится твоя сестра. И тем не менее на этом все может остановиться, если она не поможет ему двинуться дальше.
— Но она помогает ему настолько, насколько допускает ее характер. Неужели он так недалек, чтобы не заметить склонности, которая даже мне кажется очевидной.
— Не забывай, Элайза, что характер Джейн известен ему не так хорошо, как тебе.
— Но если женщина неравнодушна к мужчине и не пытается подавить в себе это чувство, должен он это заметить?
— Возможно, — если только он проводит с ней достаточно много времени. Но хотя Бингли и Джейн видятся довольно часто, они никогда не остаются наедине подолгу. А встречаясь в обществе, они, конечно, не могут все время разговаривать только друг с другом. Поэтому Джейн должна была бы использовать как можно лучше каждый час, в течение которого она располагает его вниманием. Когда сердце его будет завоевано, у нее останется сколько угодно времени для того, чтобы влюбиться в него самой.
— Неплохой план, — ответила Элизабет, — для тех, кто ищет, как бы только получше выйти замуж. И если бы я задумала заполучить богатого мужа или мужа вообще, я бы наверно им воспользовалась. Но чувства Джейн — совершенно иного рода. У нее нет никаких планов. До сих пор она еще даже не уверена ни в силе собственного чувства, ни в том, насколько оно разумно. С тех пор, как они познакомились, прошло всего две недели. Она протанцевала с ним два танца в Меритоне, затем видела его в течение одного утра в Незерфилде. После этого они еще четыре раза обедали вместе в большой компании. Этого еще недостаточно, чтобы она могла изучить его характер.
— Конечно, нет, если смотреть на все так, как ты смотришь. Если бы она только обедала с ним, она могла бы лишь узнать его любимые блюда. Но ты забываешь, что они провели при этом вместе четыре вечера. А четыре вечера могут значить очень многое.
— Да, эти четыре вечера позволили им установить, что оба они игру в «Двадцать одно» предпочитают игре в покер. Боюсь, однако, что другие не менее важные черты характера успели им раскрыться гораздо меньше.
— Что ж, — сказала Шарлот, — желаю Джейн успеха от всего сердца. И будь они обвенчаны завтра, я бы считала, что она может так же рассчитывать на счастливую жизнь, как если бы она изучала характер своего будущего мужа хоть целый год. Удача в браке полностью зависит от игры случая. Как бы хорошо ни были известны сторонам обоюдные склонности и как бы хорошо они, на первый взгляд, между собой ни сочетались, — все это никак не скажется на будущем счастье супругов. Со временем между ними возникнет неминуемый разлад, и им выпадут все полагающиеся на их долю огорчения. И не лучше ли в таком случае как можно меньше знать недостатки человека, с которым придется провести жизнь?
— Тебе хочется меня позабавить, Шарлот. Но все эти рассуждения — чистейший вздор. Ты понимаешь это сама. И ты ни за что не руководствовалась бы ими в собственной жизни.
Приглядываясь к отношениям между мистером Бингли и Джейн, Элизабет была далека от мысли о том, что с некоторых пор она сама стала предметом пристального наблюдения со стороны его приятеля. Мистер Дарси вначале едва допускал, что она недурна собой. Он совершенно равнодушно смотрел на нее на балу. И когда они встретились в следующий раз, он видел в ней одни недостатки. Но лишь только он вполне доказал себе и своим друзьям, что в ее лице нет ни одной правильной черты, как вдруг стал замечать, что оно кажется необыкновенно одухотворенным благодаря прекрасному выражению темных глаз. За этим открытием последовали и другие, не менее рискованные. Несмотря на то, что своим придирчивым оком он обнаружил не одно отклонение от идеала в ее наружности, он все же был вынужден признать ее необыкновенно привлекательной. И хотя он утверждал, что поведение Элизабет отличается от принятого в светском обществе, оно подкупало его своей живой непосредственностью. Элизабет ничего об этом не знала. Для нее мистер Дарси по-прежнему был только человеком, который всем был не по душе и который считал ее не настолько красивой, чтобы он мог с ней танцевать.
У Дарси появилось желание познакомиться с ней поближе, и для того, чтобы найти повод для разговора с Элизабет, он стал прислушиваться к ее разговорам с другими людьми. Эти маневры обратили на себя ее внимание. Произошло это в гостях у сэра Уильяма Лукаса, у которого собралось в этот день большое общество.