Лидия его обожала. Вечно он был ее дорогушей Уикэмом, и никто не шел с ним в сравненье. Все на свете он делал лучше прочих, и она не сомневалась, что первого сентября[11] он подстрелит птицы больше всех в графстве.
Как-то утром вскоре по приезде, сидя с двумя старшими сестрами, Лидия сказала Элизабет:
— Лиззи, тебе-то я, кажется, про свадьбу и не рассказала. Тебя не было, когда я рассказывала мама́ и остальным. Тебе что, неохота узнать, как все получилось?
— Не слишком, — отвечала Элизабет. — По-моему, чем менее о сем говорить, тем лучше.
— Да ну тебя! Какая ты странная! Но я же должна тебе рассказать, как все было. Мы поженились в Святом Клементе, потому что Уикэм в том приходе жил. Уговорились, что мы все туда приедем к одиннадцати. Мы с дядюшкой и тетушкой ехали вместе, а остальные ждали нас в церкви. В общем, утро понедельника, и я места себе не нахожу! Я так боялась, как бы чего не произошло и все бы не отложилось, я тогда рехнулась бы просто. А тетушка, пока я одевалась, все читала мне нотации, все болтала и болтала, как проповедник какой. Но я-то услышала разве что одно слово из десяти, потому что думала, как ты понимаешь, о дорогуше Уикэме. Мне интересно было, наденет ли он синий фрак. Ну и мы позавтракали в десять, как обычно, и я думала, это никогда не кончится, потому что, кстати говоря, все время, что я у них жила, дядюшка с тетушкой были жуть какие зануды. Веришь ли, я за дверь ни разу не ступила, а ведь я там провела две недели. Ни единой вечеринки, никаких планов, ничего. В Лондоне, конечно, сейчас народу мало, но тем не менее же Маленький-то Театр[12] открыт. В общем, подъезжает экипаж, и тут дядюшку зовет по делам этот жуткий господин Стон. А они, знаешь ли, как начнут, так конца-краю не видать. Я, в общем, так перепугалась, уж и не знала, что делать, потому что меня ведь дядюшка выдавал, а кабы мы опоздали, мы вообще пожениться бы не смогли целый день. Но он, к счастью, вернулся через десять минут, и мы все поехали. Я потом только сообразила, что кабы он и впрямь не смог поехать, свадьбу можно было бы и не откладывать, потому что вполне сошел бы и господин Дарси.
— Господин Дарси! — в совершеннейшем изумленьи повторила Элизабет.
— Ну да — он, понимаешь, должен был приехать с Уикэмом. Но что ж это такое! Я совсем забыла! Мне ж нельзя ни слова про это говорить, я им так клялась! Что скажет Уикэм? Это же такой секрет!
— Если это секрет, — сказала Джейн, — больше ничего не говори. Не сомневайся, я расспрашивать не стану.
— Ну конечно! — сгорая от любопытства, поддержала ее Элизабет. — Мы ни о чем не спросим.
— Вот спасибо-то, — сказала Лидия. — Потому как стали бы спрашивать — я бы точно рассказала, а Уикэм бы тогда рассердился.
Дабы пересилить такое побужденье к расспросам, Элизабет вынуждена была бежать прочь.
Но жить в неведеньи по такому поводу представлялось невозможным — во всяком случае, невозможно не попытаться выяснить. Г-н Дарси присутствовал на свадьбе ее сестры. Именно в том месте и в том обществе, где ему наименее уместно пребывать и куда его менее всего может тянуть. Догадки, стремительные и буйные, затопили ее разум, однако ни одна не умиротворила. Те, что радовали более всего, в наиблагороднейшем свете выставляя его поступки, мнились наименее вероятными. Подобной неизвестности Элизабет снести оказалась не в силах и, торопливо схватив бумагу, написала краткое письмо тетушке, умоляя, если надлежащая секретность сие дозволяет, объяснить то, о чем проговорилась Лидия.
Вам легко постичь, — прибавила она, — сколь любопытно мне узнать, как человек, не связанный со всеми нами и (говоря относительно) для нашей семьи посторонний, очутился среди вас в такую минуту. Умоляю, напишите немедля и объясните мне — если, разумеется, по весьма бесспорным причинам сие не должно остаться в тайне, каковая, очевидно, Лидии представляется необходимой; в таком случае я попытаюсь примириться с неизвестностью.
«Разумеется, я не примирюсь, — прибавила она про себя, дописав письмо, — и, милая моя тетушка, если вы не расскажете мне сие честь по чести, я наверняка вынуждена буду опуститься до уловок и интриг».
Щепетильность Джейн не позволила ей наедине с Элизабет вспомнить то, о чем проболталась Лидия, и Элизабет сему радовалась — пока не выяснится, будет ли хоть отчасти удовлетворено ее любопытство, она предпочитала никому не поверяться.
Глава X
Ответ на посланье утолил нетерпенье Элизабет со всей возможной быстротою. Едва заполучив письмо, она поспешила в рощицу, где ей вряд ли помешают, села на скамью и приготовилась к счастью, ибо пространность письма уверила ее в том, что отказа она не получила.
Грейсчёрч-стрит, сентября 6-го
Милая моя племянница,
Я получила твое посланье и все утро свое посвящу ответу, ибо предвижу, что краткого письма не достанет, дабы вместить то, что я намерена поведать. Должна признаться, твой вопрос меня удивил — от тебя я сего не ожидала. Не думай, впрочем, будто я сердита, ибо я разумею лишь, что не предполагала, будто тебе подобные расспросы будут потребны. Если ты предпочитаешь не понять меня, прости мою назойливость. Твой дядюшка удивлен не менее моего — и лишь его уверенность в том, что сие касается и тебя, позволила ему поступить тем манером, кой он избрал. Но, если в сем деле ты взаправду непричастна и несведуща, мне следует выражаться яснее. В тот самый день, когда я прибыла домой из Лонгборна, к дядюшке твоему явился весьма неожиданный посетитель. К нему пришел г-н Дарси, и они совещались несколько часов. Сие было до моего приезда, и любопытство мое воспылало чрезвычайно — подобно, очевидно, твоему. Он явился сообщить г-ну Гарднеру, что выяснил, где скрываются твоя сестра и г-н Уикэм, и беседовал с ними обоими — с Уикэмом несколько раз, с Лидией однажды. Насколько я поняла, он оставил Дербишир лишь днем позже нас и направился в город, вознамерившись их отыскать. Г-н Дарси, как он сие изъяснил, полагает себя виновным в том, что никчемность Уикэма не стала широко известна, дабы ни единая молодая женщина достойной репутации не смогла полюбить его или же ему довериться. Он великодушно приписал все сие заблужденьям своей гордости и признался, что ранее считал ниже своего достоинства раскрывать кому бы то ни было свои личные дела. Натура его должна была говорить сама за себя. Посему он счел своим долгом вмешаться и попытаться исправить то зло, кое причинил. Если у него имелся иной резон, сие ничуть не умаляет его достоинства. Он провел в городе несколько дней, прежде чем сумел их отыскать, однако у него имелись полезные сведенья, превосходящие наши, и мысль об этом явилась еще одной причиною его решенья за нами последовать. Судя по всему, есть одна дама, некая г-жа Янг, когда-то бывшая гувернанткою юной г-жи Дарси и уволенная, ибо навлекла на себя порицанье, хоть г-н Дарси и не сообщил, по какому поводу. Впоследствии она поселилась в большом доме на Эдвард-стрит и жила, сдавая комнаты внаем. Сия г-жа Янг была близко знакома с Уикэмом, и, едва прибыв в город, г-н Дарси отправился за сведеньями к ней. Миновало, однако, дня два или три, прежде чем ему удалось добиться от нее желаемого. Полагаю, она не соглашалась обмануть доверья к ней без подкупа или же неких посулов, ибо в самом деле знала, где искать ее друга. Уикэм действительно явился к ней, едва прибыв в Лондон, и они бы поселились у нее, будь она в состояньи их принять. В конце концов, однако, наш добрый друг раздобыл потребный адрес. Они жили на ***-стрит. Он увиделся с Уикэмом, а затем настоял на встрече с Лидией. Первоначально, признал г-н Дарси, он понуждал ее отказаться от нынешнего зазорного положенья и вернуться к друзьям, как только удастся уговорить их ее принять, и предлагал всю возможную помощь. Однако он обнаружил, что Лидия полна решимости оставаться там, где пребывала. Она и думать не хотела о своих друзьях, не нуждалась в его помощи и слышать не желала о том, чтобы оставить Уикэма. Она не сомневалась, что рано или поздно они поженятся, а задержка мало тревожила ее. Поскольку чувства ее были таковы, ему, по его мненью, оставалось лишь обеспечить и ускорить свадьбу, к коей, как с легкостью доказала ему первая же беседа с Уикэмом, тот не стремился ни минуты. Уикэм признался, что оставить полк понужден был некими настоятельными долгами чести, и не колеблясь возлагал всю порочность побега Лидии лишь на ее глупость. Он намеревался тотчас уволиться из полка; что же касается будущего, идеи его были крайне скудны. Ему следует куда-то отправиться, однако он не знает куда; жить ему не на что. Г-н Дарси спросил, почему он не женится на твоей сестре немедля. Г-н Беннет не слишком богат, однако смог бы о нем позаботиться, а в нынешнем положеньи брак был бы Уикэму благоприятен. Однако из ответа на сей вопрос г-н Дарси заключил, что Уикэм по-прежнему лелеет надежду на более успешное обогащенье посредством женитьбы в каком-нибудь другом графстве. В имеющихся условиях он, впрочем, не склонен был сопротивляться искушенью безотлагательной помощью. Они встречались несколько раз, ибо следовало обсудить многое. Уикэм, разумеется, желал более того, что мог получить, но в итоге был урезонен. Все уладив с ним, г-н Дарси ознакомил со своим планом твоего дядюшку и впервые навестил Грейсчёрч-стрит вечером накануне моего приезда. Однако увидеться с г-ном Гарднером ему не довелось, и, расспросив, г-н Дарси узнал, что с твоим дядюшкой пребывает твой отец, однако наутро последний уедет из города. Г-н Дарси счел, что с твоим отцом ему не удастся побеседовать столь же полезным манером, сколь удастся сие с твоим дядюшкой, и потому охотно отложил визит до отъезда твоего отца. Г-н Дарси не сообщил своего имени, и до следующего дня было известно лишь, что некий джентльмен заходил по делам. В субботу он пришел снова. Твой отец уехал, твой дядя был дома, и, как я уже сказала, они очень до