«Женщина создана специально для того, чтобы нравиться мужчине, – писал Руссо. – Мужчина в свою очередь должен нравиться ей, но это уже не столь безусловная необходимость: достоинство его заключается в силе; он уже тем одним нравится, что силен… Если женщина создана для того, чтобы нравиться и быть подчиненной, то она должна сделать себя приятною для мужчины, вместо того чтобы делать ему вызов; мощь ее заключается в ее чарах; ими-то она и должна принуждать его, чтобы он почуял свою силу и воспользовался ею».
Мэри ясно видела, что поведение мужчин, осознающих свою силу, таково, что женщине неплохо бы научиться оказывать им отпор, а также иметь возможность обеспечить себя самостоятельно, не полагаясь на чье-то покровительство. А для этого ей нужны не только физическое здоровье, но и умственное: широкий кругозор, привычка к здравым суждениям, знания. Нет, Мэри пока не решается спорить с общепризнанными авторитетами, но она может высказать свои мысли. В конце концов, она – женщина и уже поэтому разбирается в потребностях женщин лучше философов-мужчин. Перо быстро бежит по бумаге:
«Школа будет окружена лугом, на котором дети смогут играть… Но этот отдых надо также использовать для элементарного воспитания… Ботаника, механика, астрономия, естественная история, чтение и письмо заполняют часы, не мешая, однако, спортивным играм на воздухе. Элементы философии, истории, политики следует подносить детям по методу, которым пользуется Сократ в беседах со своими учениками…»
Но к какой жизни должен готовить своих воспитанниц воспитатель? Какую сферу деятельности он, а вернее, она видит для них? Достаточно традиционную – дом, семья, собственные дети. Добродетельная женщина должна меньше времени уделять нарядам и больше – благотворительности, облегчению состояния тех, к кому судьба не была благосклонна. Она должна быть религиозна без ханжества, энергична без легкомыслия, ответственно относиться к своим обязанностям жены и матери, понимая, что таким образом она вносит свой вклад в строительство более справедливого общества. Для того, чтобы она была способна выполнять свои обязанности, ее с детских лет нужно приучать к самодисциплине, неизменной доброжелательности, безупречным манерам. Но добиваться этого нужно не жестокостью, а любовью и собственным примером.
Книжка вышла и принесла автору всего десять гиней, но о ней заговорили. Отрывки из «Размышлений» были опубликованы в «Журнале для женщин» – популярном издании того времени. «Английское ревю» дало благоприятный отзыв на книгу. Рецензент отметил зрелость ума автора, его авторитетность и ясный разум и рекомендовал «Размышления» «всем, кто непосредственно имеет отношение к воспитанию юных леди». Издатель Джозеф Джонсон ввел Мэри в свой круг, где она познакомилась с людьми, которые могли помочь ей в будущей карьере писателя. Все подталкивает ее к тому, чтобы сменить род деятельности. Принять окончательное решение было трудно. Писательство считалось занятием, не слишком подходящим для женщины. В свете зачитывались романами Фанни Берни «Эвелина» и «Цецилия». Правда, когда Фанни посылала «Эвелину» в редакцию, она не подписала рукопись и изменила почерк, чтобы никто не узнал о ее авторстве. И даже в последующих изданиях, когда тайна авторства раскрылась, «Эвелина» все еще выходила анонимно. Но у Фанни семья не одобряла таких «публичных демонстраций». Мэри же было нечего терять и не от кого скрывать, к какой деятельности призывает ее сердце.
И Мэри переезжает в Лондон, где снова берется за перо. Она обустраивает всех членов семьи, пользуясь заработанными деньгами и знакомствами. Эвелина уезжает в пансион в Париже. Для Элизы находится место учительницы в школе в пригороде Лондона. Мэри помогает старшему брату Джеймсу устроиться на королевский флот, где он вскоре получает звание лейтенанта. Младшего, своего любимца Чарльза, она отправила в Америку, где он трудился на ферме и был вполне доволен своей участью.
Мэри работает на Джонсона и его компаньона Томаса Кристи для их радикального политического, философского, литературного и религиозного журнала «Аналитическое ревю» как переводчик, редактор, рецензент. Она изучает немецкий и французский языки, оттачивает слог, оттачивает свои идеи. В центре ее статей и рецензий всегда женщины – женские характеры, женские судьбы. Она хвалит роман Шарлотты Смит «Эммелина» за образ матери главной героини, «мудрой женщины, способной глубоко мыслить и чувствовать», она высмеивает «банальных, стандартных, подражательных и жеманных» женских персонажей в романах мужчин и приветствует все «естественное, новое и оригинальное».
В 1788 году выходит ее первый роман «Мэри», над которым она начала работать еще в Ирландии. В нем рассказана история женщины, вышедшей замуж по настоянию родителей, не испытывая никаких чувств к их избраннику, но нашедшей свое счастье за пределами брака: сначала в дружбе с женщиной, а потом, после смерти подруги от туберкулеза, в дружбе-любви с мужчиной.
Героиня обладала независимым характером и рациональным умом, не поддающимся влиянию общественного мнения. Она занималась самообразованием, много времени уделяла благотворительности. Мэри Уолстонкрафт не скрывала от себя, что «Мэри-из-романа» была ее идеализированным отражением. Она нарисовала образ, на который хотела быть похожей, и заставила свое идеальное «Я» убедиться в том, что брак без любви принесет ей одни страдания, и укрепиться на стезе независимости и самостоятельности.
В том же году вышла книга Мэри для детей «Подлинные истории из реальной жизни». Героинями этой книги были две сестры-сиротки: четырнадцатилетняя Мэри и двенадцатилетняя Каролина, и их мудрая гувернантка миссис Мейсон. В начале книги девочки, приехавшие с миссис Мейсон в деревню, были ленивы, жадны и невежественны, но миссис Мейсон на примерах из реальной жизни сумела объяснить им, что дурные привычки до добра не доводят. И девочки постепенно перевоспитались и твердо запомнили главный урок своей наставницы: «ничего не откладывать на завтра, делать каждый день все то добро, которое можешь». Мэри надеялась, что книги, подобные этой, заменят в детских сборники волшебных сказок и вымышленных историй, которые, по ее мнению, плохо готовили детей к жизни. Она не только не была романтичной, она считала романтику одним из величайших зол, особенно для женщины. Ведь мечты и фантазии отвлекают от того, что женщина могла бы сделать, они будоражат ум и чувства, но не приносят успокоения. Мэри часто говорила: «Воображение должно будить разум, а не разум – воображение».
Сто лет английских застолий
Аристократы конца XVIII века объедались бараньими котлетами, каплунами, окороками и отбивными, пирогами из фуа-гра с трюфелями, безе, фруктовыми желе, засахаренными фиалками, запивая все это шампанским. Бедняки часто питались только черным хлебом и супом. Во Франции это привело к Революции. Англию, уже пережившую свою революцию веком раньше, захлестнула волна патриотизма. Англичане в едином порыве отказались от французского кларета и перешли на португальский портвейн. Впрочем они не забыли и о истинно британских блюдах – в 1735 году было основано Высокое общество стейков как символа истинно английской еды. На собраниях общества исполняли гимн, призывавший дать англичанам вдоволь говядины и свободы. Победа при Ватерлоо стала предметом национальной гордости. А французы с ужасом смотрели на английских солдат, которые после битвы жарили мясо на кирасах убитых кавалеристов маршала Нея.
Но патриотизм не избавил Британию от проблем. В 1815 году из-за высоких налогов на пшеницу начали расти цены на хлеб, и по стране прокатились голодные бунты.
Из Франции также пришла мода на картофель. Поскольку урожай зерна во Франции был очень скудным, Людовик XVIII объявил конкурс на лучший продукт, который избавит Францию от голода. Фармацевт Огюст Пармантье приготовил целый праздничный обед из картофеля, который до этого считали ядовитым. Картофельный крем-суп, картофельный салат, запеченный картофель в форме, картофельный хлеб, картофельный пирог, а главное – картофельная водка смогли растопить сердца французских гурманов, а вслед за ними, как водится, новый продукт одобрила вся Европа. В начале следующего XIX века ромштекс, тушеный с картофелем в суповом горшке, уже был частым гостем на столе небогатых сельских сквайров.
Англичане также с удовольствием позаимствовали у французов луковый суп – еду бедняков. Только они готовили его со спаржей и шпинатом. Немного зелени из своего огорода не испортит заморское блюдо.
В георгианскую эпоху английские аристократы объедались не хуже французов, но из патриотических соображений предпочитали национальные продукты и национальные рецепты. В ту эпоху выходило уже немало кулинарных книг, написанных женщинами. Элизабет Рафелд, Ханна Глас, Шарлотта Мейсон щедро делились с англичанками секретами традиционной кухни.
В семье Остинов готовили по кулинарной книге Марты Ллойд. Она была дальней родственницей Остинов, вдовой с двумя незамужними дочерьми, и несколько лет арендовала дом у Джорджа Остина. Позже Марта переехала к миссис Джордж Остин, Кассандре и Джейн в Чотэн-котедж. С собой Марта привезла рукописный сборник рецептов, каких немало было в сельский Англии. Все рачительные хозяйки записывали понравившиеся рецепты, чтобы давать указания своим кухаркам. В книжке Марты был и луковый суп, и бифштексы с картофелем, и куриное карри – мясо курицы с приправой из галангала, куркумы, кайенского перца и рисовой муки – продуктов, привезенных из Индии.
В эту эпоху на столах британцев впервые появился чай, привезенный из Китая. Говорят, Байрон завтракал чашечкой чая с разбитым туда сырым яйцом, считая, что это предохранит его от полноты. Менее экстравагантные и более беспечные британцы подавали к чаю тосты, пироги и много джема. Джейн Остин также сама поджаривала на огне булочки для гренков. В Англии было принято поливать пшеничные сухарики вином, прежде чем положить на них сыр, чтобы гренки не пересыхали. Неизвестно, поливали ли вином гренки в доме Остинов, но почему бы и нет?