– Что это за синяки у тебя? – Крис нахмурился, кивнул на шею Дрейк, на верхних позвонках которой темнели фиолетовые пятна. На каждый из верхних позвонков по очереди.
– Из-за тренировки, – отмахнулась Тат не глядя.
Вертинский поджал губы, но допытываться не стал. Синяки были характерны для удара спиной о твердое, нанести кто-то такие не мог, но каким образом Дрейк могла их получить, не представлял. Не стояла же она по шесть часов в березке.
Тат кивнула Крису, открыла дверь.
– Пойдешь без белья? – Мотнув головой, чтобы сбросить оставшееся наваждение от ее запаха, он удивленно взглянул на Татум.
– И кто в этом виноват?
Крис вышел вслед за ней из машины. Ветер обдал обоих холодной волной, заставив поежиться. Воздух казался ледяным на контрасте с душным салоном «мерседеса».
Крис шагнул к Дрейк, бережно запахнул на ней ворот пальто, застегнул пуговицы.
Она была очаровательна. Ничего не могло скрыть, что у девчонки только что был секс: ни тональник, ни расческа. Она пахла остаточным возбуждением, искрилась томным удовольствием. Улыбалась.
Вертинский увидел на пустой парковке парня в кожанке неподалеку. Тот смотрел в телефон, облокотившись на черную «камри». Не парня – мужчину. Ему было около тридцати. Крис перевел взгляд с него на Дрейк. Та хмыкнула себе под нос, прикуривая сигарету.
Несколько секунд глядела на улыбающегося Криса, снова кивнула, зашагала в дальний угол парковки, нарочито виляя бедрами, обтянутыми укороченной юбкой-карандаш.
Щелчком отбросила сигарету в сторону, обняла мужчину, которого заметил Крис, села на переднее сиденье «камри». Обернулась, когда тот садился за руль, облизнулась и подмигнула Крису.
Вертинский рассмеялся себе под нос. И снова задал себе вопрос: кто кого трахнул?
Сентябрь раздражал своей непостоянностью. От пятничной солнечной погоды не осталось и следа: промозглый ветер забирался под ветровку, срывая с языка грязные ругательства.
Дрейк вытащила из кармана телефон, разминаясь перед пробежкой. На экране горело непрочитанное сообщение от Вертинского, присланное поздней ночью. Стандартное «не спишь?». Но Татум спала. Проснулась раньше будильника, решила не давать себе выходной от пробежек, вышла на улицу.
Кому: Крис
Ответ пришел быстро.
От кого: Крис
Татум зевнула, убирая телефон в карман на молнии. Пять сорок утра – она собой почти гордилась.
Мелкая морось обдавала лицо влагой, Дрейк выругалась, сетуя на испорченный макияж. Она не стеснялась себя без краски: когда Крис приехал на прошлой неделе неожиданно, даже не вспомнила, что не успела накраситься. Считала макияж и одежду единым целым. Могла ли прийти в универ в трениках? Могла. Просто не хотела. Ритуал прихорашивания перед зеркалом по утрам помогал собраться с мыслями.
Дрейк закончила пробежку, отдышалась и закурила. Родителей не было дома все выходные, Ника ушла в поход. Иногда Татум казалось, что ее игнорируют. Это было не так, но острое чувство одиночества, когда она стояла на тротуаре на другой стороне улицы, неприятно кололо сердце.
Татум любила человеческую близость. Любила прикосновения и общие шутки, но, обжегшись о другую сторону привязанности, подпускать к себе людей не спешила.
Анна была смешной и темпераментной, Надя – спокойной и красивой; Тат видела перспективу общения с ними, но держала дистанцию. Общалась вне универа с каждой по разу в неделю и ссылалась на занятость, когда те чаще звали в кафе или на прогулку.
На этой неделе лимит дружеского общения был исчерпан. В четверг она повеселилась, встретившись с Анной в суши-баре на Кронверкском, и пришла домой, икая от набитого желудка. Анна была незамороченной, много знала об университетских сплетнях и тоже курила.
– В универе все хотят тебя убить, поцеловать или стать тобой, – хохотала девушка после второго бокала шампанского.
Дрейк задумчиво покрутила в руках китайские палочки.
– Пять лет назад я бы все отдала, чтобы быть настолько особенной, – грустно усмехнулась она. – Но только получив, что хотели, мы понимаем, что это не делает нас счастливыми. Потому что часто то, чего мы хотим, – не то, в чем мы нуждаемся.
Она невесело дернула уголком губ, усмехаясь собственным философским заключениям, взяла на зуб пластинку красного имбиря. Анна больше не смеялась, глядя в задумчивое лицо Дрейк.
– И в чем нуждаешься ты?
Та подняла на знакомую взгляд. Тяжелый, тянущий на дно.
– Знала бы… была бы счастливой, а не особенной.
Тат вытащила наушники из ушей, поднимаясь по лестнице. Остановилась у двери в квартиру, с удивлением оглядывая привалившегося к стене Криса.
– Как ты так быстро добираешься? – Улыбка против воли расцвела на губах.
Сегодня утром вместо чашки кофе ее ждал горячий язык Вертинского.
– Город пустой, – улыбнулся он в ответ, пожав плечами.
– Ты выглядишь…
Она окинула парня с ног до головы. Серое кашемировое пальто, светлые джинсы, голубой свитер под горло, растрепанные волосы. Прямой угол плеч, как для погон, лукавые глаза, подернутые поволокой. От одного только взгляда на него ноги подкашивались.
– Невероятно, я знаю, – подмигнул Вертинский.
Тат хохотнула, покачав головой, открыла ключом дверь.
Ей нравилась самоуверенность Криса. Если у него и были комплексы, он их умело скрывал, а показное самомнение приправлял юмором.
– Я с пробежки, дай хотя бы схожу в ду… – Фраза утонула в горячем поцелуе, когда Крис резко развернул ее к себе, переступив порог квартиры.
Тат в блаженстве прикрыла глаза, обхватила Вертинского за шею, роняя ключи.
– Не надо, мне нравится, как ты пахнешь, – крепко прижав к себе в объятиях, выдохнул ей в губы парень.
Тат протяжно застонала.
– На мне даже духов нет, – улыбнулась она.
Крис прервал поцелуй, заставив Дрейк открыть глаза. Посмотрел на нее проникновенно.
– Именно. – Живот скрутило разрастающееся возбуждение, Тат потянула Криса на себя, пятясь к дивану, но тот замотал головой. – Нет. Мне нужна кровать, чтобы сделать с тобой все, что сейчас хочу.
Его глубокий, охрипший от возбуждения голос оборвал все у Дрейк внутри. Она кивнула на дверь рядом с лестницей в конце коридора. На второй этаж подниматься не было сил. Потом поменяет на родительской кровати белье. И окурит благовониями спальню, чтобы выветрить энергетику секса.
Крис приподнял Тат за талию, она обвила его торс ногами, не прекращая поцелуй. От того, как крепко Вертинский прижимал ее к себе, шумело в ушах. Все ее тело было бушующим океаном, кровь бурлила, между ног кожу опалял жар.
Крис распахнул ногой дверь, положил Дрейк на кровать, пока она вырывала из его груди хриплые вздохи, с силой сжимая плечи.
Внутри расползалось трепетное тепло. Ей было уютно. Ей было уютно рядом с Вертинским, чертовски спокойно. Именно потому, что Дрейк ничего не была ему должна, а он от нее ничего не ждал.
Не было недосказанности между ними. Не об их жизнях: Тат не знала о Крисе почти ничего, но в том, что делали друг с другом, они были честны. Она не гадала, что значила его та или иная фраза, не терзалась вопросами, почему он не пишет или не отвечает. Они создавали приятные воспоминания и не требовали друг от друга клятв верности.
Крис встал перед кроватью на колени, полы его кашемирового пальто распластались вокруг, как плащ. Татум села. С интересом наблюдала за Вертинским, который вытащил из джинсов кожаный ремень.
На ней все еще были треники и ветровка, мокрая от пота майка под ней липла к телу.
Вертинский взглянул на нее исподлобья, когда Тат догадалась, что от нее требуется. Вытянула руки вперед, сжала вместе запястья. Крис по очереди сделал из ремня петлю на каждой руке, а Дрейк дышать забывала от его улыбки.
– Плагиатишь «оттенки серого»? – загадочно усмехнулась она.
Крис выгнул бровь.
– Какой плагиат? Их продюсеры у меня консультировались.
Татум тихо рассмеялась. Крис улыбнулся, затянул петли ремня на запястьях Дрейк, потянул ее к изголовью кровати. Тат оказалась лежащей на подушках с запрокинутыми над головой руками. Другой край ремня Крис закрепил на кованой решетке. Здесь они оказались кстати – в ее комнате такой не было.
Крис наклонился к ней, Дрейк потянулась за очередным сладким поцелуем, но Вертинский не дал этого сделать. Шкодливо улыбнулся, глядя на недовольную Дрейк, провел носом по шее девчонки. Зубами подцепил собачку на ветровке, опираясь на кровать по обе стороны, потянул молнию вниз.
Татум задохнулась, глядя сверху вниз на парня. Возбуждение поднималось снизу живота, стало жарко. Она знала, что сможет остановиться.
Сможет отследить момент, когда теплый трепет внутри начнет становиться чем-то бо́льшим. Когда кофейные радужки Криса начнут ассоциироваться не с предстоящим жарким действием, а с нитью в груди, которая непреодолимо будет тянуть к нему не только в такие моменты.
Это случится, когда она начнет ждать от него сообщений. В этом смысле маячащий на горизонте неопределенности Виктор, ждущий встречи, был кстати. Вне постели все мысли Дрейк были заняты только им и тревожным ожиданием неминуемого.
Если Татум начнет ждать сообщений от Криса, они попрощаются. На теплой, позитивной ноте расстанутся и больше никогда не окажутся так близко друг к другу. Это было вероятно: Вертинский был потрясающим. Но Дрейк знала, почему так казалось: она не знала о нем больше. Сейчас он был для нее красивой картинкой с умелыми руками и языком, она не знала его темные стороны. И не хотела узнавать.
Если она начнет ждать от него сообщений, закончить все придется обязательно. Умертвить нежное чувство в груди будет не так сложно: на пару недель загрузит себя работой по дому, окунется в учебу и дополнительные лекции, чаще будет общаться с новыми друзьями и скоро начнет смотреть на Криса, как сейчас: с интересом и легкой отстраненностью.