Расстегнув на ней ветровку, Вертинский зубами взялся за край майки и потянул вверх, оголяя грудь Дрейк. Она резко выдохнула, кожу захолодил воздух, его горячий язык задел соски. Руки над головой чуть покалывало от онемения, но все внимание Дрейк было на его глазах. Темных, опаленных желанием радужках.
Без помощи рук Крис так же стянул с Тат тонкие треники с трусами. Дрейк глубоко вдохнула, покрываясь мурашками. Он поцеловал Тат в ключицу, встал с кровати.
Вертинский стоял в пальто у ее ног, засунув руки в карманы, и с удовольствием разглядывал голую девчонку перед собой, на запястьях которой, помимо ремня, складками висели ветровка с майкой.
Тат согнула ногу в колене, откинулась головой на подушки, отвечая на пристальный взгляд. Крису это нравилось. То, как она на него смотрела.
Во взгляде Дрейк не было ни капли смирения или трепета. Никакого подчинения или смущения – лишь предвкушение.
Татум ждала от него дальнейших действий, наблюдала. Не терялась в неведении – позволяла ему вести. Признавала его силу, власть над ней в этот момент, но не сдавалась, не проигрывала – была равным партнером в этой игре. Не надеялась на него – ждала момента, когда стоит подыграть.
Крису нравилось то, что он видел в глазах Дрейк. В ней всегда бушевал океан эмоций, она никогда не была пустой. Всегда была больше, чем ее оболочка, за Дрейк стояло нечто, что освещало ее энергетику. Так говорили про Криса. Но он знал, что предшествовало его, как говорили, харизме. Татум же была загадкой.
Вертинский сбросил пальто. Стянул через голову водолазку, остался в джинсах. Шагнул к кровати, с удовольствием наблюдая за тем, как у Татум сбилось дыхание от его близости.
Наклонился к девчонке, своей грудью задел ее соски, снова вдохнул ее запах и под тихий удивленный вскрик одним движением перевернул Татум на живот, заставив согнуть колени и лечь на подушку щекой, поднимая бедра.
Дрейк пропала, потерялась во времени и пространстве, когда его губы коснулись ямочек на пояснице. Она не знала, сколько прошло минут или часов, пока Вертинский гладил ладонями ее спину, ноги, ласкал грудь и прикасался языком к разгоряченной коже.
Внутри взрывались вулканы, перед глазами темнело. Возбуждение плавило мозг и нервные окончания, она стонала в подушку, пачкая наволочку тональным кремом, и грязно ругалась сквозь зубы, когда Вертинский головкой члена проводил по влажным, изнеможденным сладкой истомой складкам.
Он не входил, только дразнил Дрейк, задевая чувствительные точки. Водил членом вверх и вниз, томной судорогой раздражая ее возбужденный центр. Шлепал по ягодицам, Тат подавалась назад, не в силах терпеть издевательства, но Крис только усмехался и не давал ей насадиться на него.
– Мать твою, хватит уже! Крис, не будь говнюком! – взбешенно застонала Дрейк, непонятно сколько уже находясь на грани пика.
Крис ослаблял нажатия и убирал руки каждый раз, когда она была готова распластаться под волной оргазма. Дразнил, бесил ее умелыми движениями, но не давал закончить. Внутренняя сторона бедер Дрейк была влажная от стекающей по ногам смазки, но Крис так и не сделал ничего из того, о чем она умоляла.
– Мне перестать? – Он ехидно усмехнулся.
Она умоляюще взглянула на него через плечо, насколько могла развернуться с привязанными к изголовью руками. Крис нагло улыбался.
– Нет, то есть да, в смысле… – Мысли путались, дыхание сбилось сильнее, чем после пробежки, голова кружилась, а тело изнывало в ярких волнах удовольствия. – Прекрати издеваться и трахни меня уже. – Дрейк не было стыдно за мольбу в голосе, сил терпеть уже не было.
Казалось, такая пытка куда извращеннее, чем выдергивание ногтей в триллерах.
Крис только усмехнулся в ответ на ее ругательства. Сам был уже на грани, но настроение было – играть. Еще на вечеринке, увидев на какой-то девчонке кожаные портупеи, он подумал, что хочет сделать нечто подобное с Дрейк. Но на ночное сообщение она не ответила – ожидание усилило садистское желание помучить ее.
Крис еще раз шлепнул Тат по ягодице, она вздрогнула всем телом: приятная судорога пробрала до костей. Крис толкнул ее в спину, заставив подобраться к изголовью. Сам лег на спину, протискиваясь между коленями Тат. Посмотрел на девчонку снизу вверх, ложась на подушки. Тат капала своим соком ему на грудь.
Глаза у нее были бешеные. Сгорая от изнеможения, она посмотрела на Криса зло, возбужденно, и это снесло ему крышу. Она не умоляла – требовала.
Вертинский сжал пальцами бедра девчонки и потянул вниз, заставив сесть себе на лицо.
Татум вскрикнула, выгнулась в пояснице, заскулила от горячего языка парня, делавшего именно то, что ей было нужно.
С низа живота до груди пробежали острые мурашки, царапая внутренности. От нестерпимого удовольствия она сжала крепче бедра, не в силах раз за разом ощущать пик нервного напряжения между ног, попыталась приподняться, но Крис, сжимая ее бедра, не позволил.
Эмоции поднимались вверх по трахее и забивали горло комом, не давая дышать. Хотелось отцепить руки от кровати, но Крис грамотно привязал ее: Тат дергалась, царапая запястья краем ремня.
Сама ситуация возбуждала: она буквально сидела на лице парня, это было грязно и возбуждающе, она еще никогда так не делала. Еще никогда парень не ставил ее на первое место в удовольствии. Он действительно был богом.
Десять олимпов из десяти.
– Черт, господи…
Татум уткнулась лбом в свои руки, вскрикнула, тело пробила дрожь. Миллион мелких бабочек разлетелся внутри, теплое удовольствие добралось до мозга и было настолько концентрированным, что стало больно. Мелкая вибрация внутри пела натянутой гитарной струной.
Хотелось от изнеможения быстрее оторваться от губ Криса и одновременно продлить этот момент на целую вечность.
Крис дал передышку в несколько секунд. Выбрался из-под нее, облизнулся, пока Тат била остаточная дрожь. По телу разлилось горячее спокойствие, боль в натертых ремнем запястьях не чувствовалась. Только пустота. Но Крис не оставил ее лежать – снова поставил на колени, заставив уткнуться лицом в подушку. Резко вошел с хлюпающим звуком.
Тат закричала, пытаясь отстраниться, но Крис не дал: натянул на себя девчонку сильнее, заставив нервные окончания внутри нее взрываться и взрываться всполохом искр.
Чувствительные зоны в мокрых складках Дрейк снова вспыхнули, интенсивное переживание заставило тело задрожать с новой силой, пока Крис крепко держал Дрейк за бедра и вколачивался в нее жесткими толчками.
Энергия секса заполнила все ее существо, концентрируясь внизу живота и в солнечном сплетении; пресловутый распад на атомы казался вполне реальным, Дрейк не переживала подобного даже под самым сильным кайфом. Пальцы ног свело.
Внутренности пульсировали, она сорвала голос, ерзая под Крисом, волна за волной накрывали ее с головой, но парень безжалостно продолжал движения.
Ядерная энергия внутри выходила наружу хриплыми стонами, Крис задыхался, слушая Дрейк. Она была переполненным сосудом, и он вбивал в нее все больше удовольствия, которое Тат, казалось, уже не сможет пережить.
Внутренние мышцы сокращались раз за разом, выбивая из Криса последние силы. Он зарычал, до синяков сжимая бедра Дрейк пальцами, толкнулся в ней последний раз, когда Тат без сил застонала на грани истерики, и завалился рядом на кровать, снимая презерватив.
Только через несколько минут он опомнился и развязал руки Дрейк, которые безвольными плетьми упали рядом. Отбросил ветровку с майкой на пол, посмотрел на всхлипывающую Тат. Ее тело еще с разной периодичностью подрагивало, ноги она свела вместе, слезы катились по ее щекам.
– Я тебя ненавижу, ты настоящий моральный урод, – со слабой улыбкой проговорила она. Крис поцеловал ее в уголок губ. Слезы от переполненности эмоциями все катились и катились по щекам. Она, не открывая глаз, улыбалась. – Просто невероятный говнюк, – хрипло шептала Тат, но даже сил поднять руку и ударить Криса в плечо не было. – Ты будешь гореть в аду.
Вертинский улыбнулся, вытирая со лба пот. Мягкое тепло окутывало тело, в голове было пусто. Он быстро поставил будильник на полчаса и, обнимая подрагивающую от остаточных судорог оргазма Дрейк, уснул.
– Я в душ. – Крис нехотя поднялся с кровати после звонка будильника.
Дрейк проснулась тоже. Сладко потянулась на кровати, как кошка.
– Я с тобой. – Она зевнула, наблюдая за поднявшимся с кровати парнем.
Провела руками по животу и ногам, разминая оцепеневшее от шока тело.
– Нет-нет-нет, ни за что, – запротестовал Крис у двери, мотая головой. Он взглядом запретил ей подниматься с кровати. – У меня опять встанет, а мне нужно быстрее добраться до дома и выспаться. Сегодня суббота.
Тат хохотнула, подпирая щеку кулаком. Она сама бы второго захода не выдержала. Несколько оргазмов один за другим без передышки – непростое испытание для сознания и организма. Ноги до сих пор были ватными.
– И что это значит?
– Еще одна вечеринка, – пожал плечами Вертинский, стягивая джинсы.
– Кто бы мог подумать, как сложно живется золотой молодежи, – усмехнулась Дрейк.
Крис кивнул с многозначительной улыбкой.
– Не то слово.
Татум откинулась на подушки, когда Крис скрылся за дверью. Потерла покрасневшие запястья, заметила наливающиеся бордовым синяки от пальцев Вертинского на бедрах.
С кончиков пальцев в центр стекалась мягкая, теплая энергия, в голове была ватная легкость. Комнату придется окурить благовониями несколько раз. Казалось, само пространство кричало о том, что здесь только что произошло.
Вертинский справился с душем быстро. Вышел, натянул водолазку и джинсы, накинул пальто. Тат с сожалением проводила взглядом скрывшиеся за тканью мышцы торса и плеч парня. Он не был качком – такой рельеф в зале не создашь.
Крепкое, жилистое тело было красивым, натренированным, он явно не сидел целыми днями за столом. Дрейк наклонила голову вбок.
– Можешь дать контакт своего зала? Или любого хорошего? – Она заинтересованно посмотрела на Криса. – Я устала наматывать круги по району.