Крис не шел в открытую конфронтацию, но говорил твердо, не желая, чтобы обычная тренировка превратилась в выяснение, у кого длиннее и кто получит девчонку в качестве приза. Сеня такое любил.
– Не, с тобой неинтересно, – устало отмахнулся Семен. – У тебя столько практики, знаю, что меня на лопатки на раз-два уложишь. – Он недовольно цокнул и вернул внимание к Дрейк, которая так и не сдвинулась с места. – А я тыщу лет перчатки в руки не брал, мы будем почти на одном уровне. Я буду нежен, обещаю, – кивнул он Крису.
Вертинский предупреждающе понизил голос.
– Сеня…
– Все нормально, давай, – неожиданно вклинилась Татум. Подошла к Крису, показательно повернувшись к Сене спиной, заглянула Вертинскому в глаза, уверенно кивнула. – Это просто дружеский спарринг.
Вертинский недовольно вздохнул. Он не ревновал Дрейк, но Семен порой выводил из себя своими петушиными боями. Взгляд Дрейк был теплым.
Но когда она отошла, направляясь к рингу, все изменилось.
Вокруг нее пространство схлопывалось, Татум смотрела прямо перед собой сосредоточенно, мир вокруг перестал существовать. Она не глядя сняла перчатки, отлепив липучку на запястье зубами, размотала бинт на одной руке, все так же сосредоточенно глядя на ринг. Ловко перемотала ткань между пальцами, как Крис говорил в начале.
Вертинский непонимающе нахмурился. Она делала это быстро, привычным движением: не первый и даже не сотый раз.
Татум казалась черной дырой, всасывающей в себя эмоции и краски окружающего пространства. Время остановилось.
Она запрыгнула на помост ринга, Сеня с улыбкой поспешил за ней. Бросил девчонке контейнер с некипяченой капой, Тат поймала его одной рукой.
В груди нарастало раздражение. Зря она пошла с Вертинским. Надо было выпытать у него адрес неплохого модного фитнес-клуба или записаться на йогу.
Размяла шею и запястья, натянула на одну руку перчатку. Бросила на парня долгий, злой взгляд. Пустой и ужасающий.
Сеня с улыбкой кивнул Дрейк.
– По правилам классического бокса.
– Без локтей.
– Без запрещенных приемов.
– До первого касания матов лопатками.
– Даже не повозишься со мной в партере? – нахально улыбнулся блондин, но Дрейк не ответила.
Закусила капу, застегнула вторую перчатку. Дождалась, пока парень сделает то же самое, пошла навстречу, не приветствуя противника ударами кулаков перед началом.
Крис погрузился в искреннее смятение. Тело было напряжено, глаза внимательно следили за спаррингом. Что произошло? Они знают друг друга? Почему Дрейк согласилась выйти на ринг и откуда знала, как действовать?
Чувство тревоги разлилось в груди, Вертинский не был готов к тому, что сексуальная загадочность Татум выстрелит в такой момент. Краски вокруг смешались, просчитать дальнейшее развитие событий было невозможно.
Бой длился не больше тридцати секунд: Татум пошла в атаку прямыми ударами, Сеня зарядил ей апперкот в живот. Дрейк не отреагировала, вовремя напрягая пресс, косым хуком тут же мазнула ему по щеке. Хотела добавить коленом в бок, но Сеня поймал ее ногу и вошел в клинч. Впечатал хук ей в подбородок, придерживая колено, повалил Татум на пол.
Она выплюнула капу, враждебно посмотрела на блондина снизу вверх, поднялась на ноги.
– Ты победил, – криво улыбнулась она.
Нехотя все же стукнулась с парнем перчатками в знак окончания боя. Сеня смотрел на нее многозначительно. Улыбался, будто знал больше. Дрейк не смотрела на него вообще. Стянула перчатки, спрыгнула с ринга к Крису.
– А пять минут назад ты не знала, как сделать джеб. – Он попытался разрядить обстановку иронией.
Что-то непонятное и неприятное происходило с Дрейк, а Крис не любил быть не в курсе. В этом она была похожа на него и этим бесила: Тат не спешила откровенничать. Сеня тоже пожал плечами под вопросительным взглядом Вертинского, мол, сам в шоке. Докладывать ему о сути происходящего никто не спешил.
– Ты просто хороший учитель, а я схватываю на лету, – улыбнулась Татум и ушла в раздевалку.
– Бефстроганов, двойную порцию, тушеные овощи и воду, пожалуйста. – Крис вежливо улыбнулся официанту, отдал меню.
Дрейк рядом бездумно всматривалась в строчки меню.
На первом этаже здания, где был зал, располагался бар-ресторан. До ужина в воскресенье здесь было мало народу.
Темная отделка, интимный, приглушенный свет в свисающих с потолка дизайнерских светильниках в виде шаров на нитке, глянцевая поверхность барной стойки, за которую они сели, тихо рычали дороговизной. Пахло сладкой ванилью, бармен-официант был одет в кожаный фартук.
Крис выжидающе посмотрел на Татум. Она захлопнула меню, посмотрела в глаза мужчине за стойкой.
– Водку с «Ред Буллом». – Это была первая ее фраза после выхода из зала.
Татум сидела, погруженная в себя, была просто оболочкой – ее мысли были далеко.
Крис нахмурился, официант посмотрел на Вертинского вопросительно.
– Дрейк… – Крис говорил тихо. – Это хорошее место, у них есть вообще все, – намекнул он на ассортимент ресторана.
Он всегда сюда спускался после тренировок, восполнить калории и белок. Тат повернулась к парню, впервые после долгого молчания посмотрела на него прямо. Взгляд ее тоже был пустым.
– Значит, у них есть и водка с «Ред Буллом», – ровно произнесла она и обратилась к бармену: – Двойную порцию, пожалуйста.
Больше она не сказала ничего. Крис не спрашивал. Ел мясо, пока Татум пялилась в глянцевую поверхность стола, потягивая через трубочку этот безумный коктейль.
Своим поведением Татум бесила Криса. Он с трудом проглатывал пищу и косился на Дрейк: от нее веяло тоской. В такие моменты люди нуждаются в утешении и участии, именно поэтому Вертинский не заводил отношений: у него не было ни сил, ни желания уделять в данный период жизни внимание подобного рода кому-то, кроме себя. Своих проблем было достаточно.
И вряд ли в ближайшие пять лет желание появится.
Ему нужно было работать над проектом, не забывать учиться, общаться с людьми. В последнее время даже игры в свидания надоели. Поэтому ему нравилось проводить время с Дрейк: они ничего друг другу не были должны, это было обоюдным удовлетворением потребности без капания на мозги. Он знал, что и это неминуемо пройдет, в какой-то момент одному из них понадобится нечто большее и второй не захочет или не сможет этого дать. И понадобится точно не ему.
Женщины – существа более непостоянные и подверженные эмоциям, а соответственно, и привязанности.
Сейчас Дрейк делала именно это: создавала ситуацию, когда Крис должен был что-то сказать или сделать, поддержать.
Но бесило Вертинского не это: Дрейк не требовала от него ничего, как они негласно и договаривались. Не вела себя по шаблону, созданному в голове Криса. Хотя он думал, что просчитал все. В отношениях, как в бизнесе, нужно учитывать риски. Он учитывал.
Только Тат, создавая их, не хотела его участия. Он не чувствовал, что она, как девчонки любят это делать, без слов требует внимания. Скорее Татум хотела, чтобы он отвалил. И была вынуждена сидеть рядом с поедающим бефстроганов Крисом, пялиться в пустоту лишь потому, что на нескольких маршрутках добираться до метро было неудобно.
Он ощущал себя навязчивым водителем, который своим присутствием ставит себя в позицию нуждающегося. Здесь не ей нужна была помощь – это Крис своим вниманием беззвучно требовал от нее ответы, которые они без слов договорились друг другу не давать.
Ему было интересно узнать, что произошло в зале и откуда она знает Арсения, потому что был уверен, что сам парень на эти вопросы не ответит. Ему было интересно, что произошло и почему Дрейк уже сорок минут смотрит в свое отражение в темной, глянцевой поверхности стола, не двигаясь. И его бесил собственный интерес. Ему должно быть плевать. Он рассчитывал именно на это.
Доехали до дома Дрейк они тоже в полном молчании. Крис кидал незаметные взгляды на Татум. Алкоголь ее, очевидно, расслабил: тяжесть ушла из энергетики девушки, она скучающе смотрела в окно. Лишь спокойно спросила: «Зайдешь? Мои вернутся поздно вечером», – когда машина остановилась на ее улице.
Вертинский пожал плечами, согласился. Он не знал, почему не поехал домой отсыпаться перед новой учебной неделей. Дело было не в желании не бросать Тат в таком состоянии: казалось, ему нужно побыть с ней еще немного, чтобы пусть даже невербально узнать хоть что-то. Просто чтобы владеть информацией.
Татум закрыла дверь, разулась, скинула пальто, Крис повторил за ней. Сел на диван. Дрейк, к удивлению, его тут же оседлала, не сделав передышку на чай.
Ее губы были на вкус сладкими от «Ред Булла», движения – беспокойными, рваными: она шарила пальцами по его плечам, зарываясь в волосы парня, ерзала на его коленях. Вертинский ей отвечал, но поймал себя на мысли, что держит в руках лишь ее оболочку.
– Нет, так не пойдет. – Он скинул с себя девчонку, зачесал пятерней назад волосы.
Тепло в животе тут же утихло, не добираясь до мозга: возбуждение казалось искусственным.
– Что не так?
Дрейк села, откинув голову на спинку дивана. Тяжело вздохнула. Задала вопрос, казалось, для проформы: сама понимала – что. Не испытывала стыда или угрызений совести, не смутилась, когда парень ее оттолкнул. Устало прикрыла глаза. Ей было плевать.
Так, как должно быть плевать ему.
– Ты не тут. Я, вопреки всему, не секс-кукла, – скривился Крис. Старался говорить спокойно, пряча на дне глаз уязвленное самолюбие. Вздохнул, подпер щеку кулаком, оборачиваясь к Дрейк. Все же решил не быть идиотом, задать вопрос: – Ты в норме?
– Откуда ты знаешь Сеню?
Она не собиралась объясняться. Это вызывало раздражение на грани с бешенством, потому что он сам так любил делать.
– Служили вместе, – просто ответил Крис.
Не стал лезть дальше. Не очень-то и хотелось.
Тат открыла глаза.
– Ты служил? – Ее удивление было искренним.
– Угу. – Крис повторил за ее движением ранее: откинул голову на спинку дивана, смотря в потолок. – Воздушный десант.