Дзена дернуло так, что его рука вместе с пульверизатором по запястье провалилась в голову пирата. Он заорал от боли, выдернул руку и опрокинулся на спину, прокусив язык и колотя рукой по полу. Хан опустил ствол, переводя поток на пиччули. Но того уже не было на месте, он прыгнул на клона, и они вновь сцепились. Поток ударил в реншу, выгнул ее тело и отбросил назад, к Каану. Тот перевернулся на живот и попытался отползти.
Сквозь раскрытую диафрагму опустился небольшой округлый предмет и завис под потолком, там, где его никто не заметил.
Хан, экономя энергозапас оружия, выключил силовик и с недоумением повернулся.
Пиччули стоял за спиной спичи, одной рукой упираясь в его плечо, а вторую просунув между зубами и выжимая верхнюю челюсть. Ноги клона превратились в покрытые розовой слизью культи, в животе зияло сквозное отверстие, из которого текла густая жижа. Но он все еще был жив и сопротивлялся — протягивал назад руку, стараясь схватить пиччули, который вдавливал его в пол. Рот клона медленно открывался. Хотя зубы уже прокусили кожу и из пальцев Бет-Зана текла кровь, он продолжал прижимать спину клона книзу, одновременно отжимая челюсть вверх. В голове клона хрустнуло.
Ренша, продолжая дергаться, подкатилась к Каану. Дзен сумел справиться с болью и сел, разглядывая запястье. Он не подвергся прямому воздействию яда, а иначе сейчас от его руки осталась бы обугленная культя. На запястье попало лишь несколько капель с внутренней поверхности черепа, но и этого хватило, чтобы часть кожи превратилась в волдырь ожога.
Глата, подкатившись к его ногам и перевернувшись лицом вверх, затихла. Глаза ее были широко раскрыты, но зрачки закатились, так что Каан увидел лишь слепые белки. Он положил здоровую руку на ее шею, пытаясь нащупать пульс.
Пиччули изменил положение. Присев, он переместил руку со спины на шею клона, глубже просунул пальцы между зубами и резко выпрямился, одновременно используя ноги и мускулы спины. Руки спичи взметнулись вверх, он приподнялся на обрубках ног и сел, когда пиччули вырвал из черепа верхнюю челюсть. Бет-Зана, двигаясь по инерции, отшатнулся назад. Оскаленная подкова зубов взлетела в воздух по широкой дуге и упала в одно из отверстий водослива.
Виши поднял силовик, целясь ему между глаз. Миниатюрный предмет мелькнул в поле его зрения, опустившись из-под потолка. Хан отпрянул, увидев, что это зонд-шпион, стандартное мобильное устройство, часто использующееся при исследовании обширных пещерных комплексов на вновь открытых планетах.
У него мелькнула совершенно безумная мысль: домены Халге решили начать сейчас тотальную газовую атаку, как в те времена, когда они приучали регов не приближаться к Парнику. Но почему сейчас и почему в Парнике? Почему не предупредили его, непосредственно проводящего акцию? Зонд был точно таким же, но, в отличие от прежних, этот не выпустил облачко летучего яда. Виши успел разглядеть глазок камеры, передававшей куда-то изображение пещеры, узкую решетку динамика — а потом зонд заговорил.
— Эриза этика грет, — сказал он. — Рива. Рива шетик азос!
Дзентанец моргнул, услышав эти слова. Они принадлежали одному из наречий Дзена, но звучали как полная чепуха, да к тому же с явным акцентом уроженцев планеты Мальта. Убрав пальцы с шеи ренши, он схватил за ногу неподвижное тело атамана и подтянул труп к себе. Осторожно просунув два пальца в дыру с неровными краями, образовавшуюся на месте ушной раковины, Каан вытащил пульверизатор. Баллончик был пуст, но хан мог и не заметить этого.
Голос незнакомого мальтийца умолк, и шарик вылетел через диафрагму.
Бет-Зана, застывший с первым звуком, донесшимся из зонда-шпиона, ожил, словно получив какую-то команду. Он развернулся на месте и уставился на неподвижную реншу.
— Она жива! — крикнул ему Каан, направляя пульверизатор на хана.
Пиччули не слышал его. Он нагнулся, широко раздвинул руки и пошел на Виши, который попятился к приоткрытой двери. За этой дверью начинался ведущий вверх ход.
Казалось, что слова зацепили какой-то ментальный крючок в сознании пиччули и что-то в нем сдвинули. Движения Бет-Зана выглядели неуверенно, конечности подергивались, а голова то отклонялась назад, то падала на грудь.
Каан медленно шел следом за ним, начиная осознавать, что означают дерганые движения. Он ни разу не видел такого раньше — только в записи.
Не может быть, решил он, теоретически невозможно! Он же всего несколько часов, как нашел эту доминанту, вторая фаза длится гораздо дольше. Но если в него вложили ускоряющую программу, подвесив вербальный код, который включил процесс… И получается, желание пиччули вмешаться в работу поплавков на самом деле означало…
Он понял — и засмеялся.
— Диверсия! — обратился он через голову приживалы к продолжавшему пятиться властному хану. — Это же просто подготовленная диверсия!
Бет-Зана остановился, замотал головой и завертелся на месте. В мозгу пиччули нарастал гул. Под черепной коробкой в диком хороводе кружились бредовые образы-воспоминания, искаженные кривым зеркалом восстанавливающейся памяти.
Хан отпрянул, ударившись спиной о дверной косяк, не понимая, что происходит с глазами этого существа. В них золотой цвет то полыхал солнечными вспышками, то тускнел до иссиня-черного.
Последний из расы приживал упал, дергая ногами в конвульсии, с лицом, искаженным болью. Золото исчезло из его глаз, они наливались новым цветом. В углу пещеры Глата села, с жалостью глядя на него.
Тело пиччули сломалось почти под прямым углом, шея выгнулась дугой в судороге сокращающихся мышц, затылок уперся в пол. Двигая руками и ногами, он стал вращаться все быстрее и быстрее, превратившись в шипящий волчок, из которого во все стороны полетели клочья волос. Засвистел воздух.
Вот как они это делают, подумал дзеи. Полная метаморфоза, наверное, высвобождает приличную энергию. У него же должна измениться половина тканей. Неудивительно, что это единственная в своем роде раса. Они лучшая шутка Вселенной, но так шутят только один раз.
Казалось, волчок сейчас взлетит к диафрагме в потолке. Клочья волос усеивали пол, десятки волчков вращались в зеркальных гранях тюков. Свист нарастал, дзен ощутил идущий от волчка ветер и вдруг осознал, что властного хана уже нет в пещере. Ушастый шагнул к приоткрытой двери, но потом вернулся, стремясь увидеть метаморфозу до конца.
Конус уже исчез, на его месте лежало почти лишенное волос тело.
Оно приподнялось, руки раскинулись, и длинные пальцы растопырились. Очень громко, с хрипом и сипением Бет-Зана вдохнул воздух, затем, ощерив зубы, выдохнул.
Что-то похожее на прозрачную, почти неразличимую в сером воздухе дымку вылетело вместе с выдохом из разинутого рта. Оно напоминало пар, какой возникает при дыхании на морозе. Секунду видение держалось, стремительно меняя очертания, затем, приняв определенную форму, колыхнулось и исчезло.
Тело обмякло. Бет-Зана скрючился, прижав колени к животу, а руки к груди, не шевелясь и почти не дыша. Ренша поднялась и пошла к нему, несмело улыбаясь.
Длинные ресницы дрогнули, и Каан тоже подошел ближе. Глаза больше не блистали золотом, их насыщал новый цвет. Раса приживал исчезла. Тот, кто теперь уже не был пиччули, вошел в третью фазу.
Креншикк Бет-Зана медленно поднял голову, и обычные, человеческие глаза исподлобья взглянули на дзена.
Он услышал лишь тихий хлопок. Монитор перевернулся и взглянул на широкие плечи и пробитую в темени голову спичи. Ноги почти не действовали. Динас пополз, цепляясь за траву, подтягивая себя вперед.
На краю оврага он глянул вниз. В узком полутемном пространстве никого не было, только из прохода торчал край чего-то металлического, но чего именно — Динас разглядеть не мог. Клон рядом с ним лежал верхней половиной тела на земле, уткнувшись лбом в траву. Вибратор соника все еще работал. От ног, висящих над расселиной, тянулись красные нити и длинные подрагивающие сгустки, обмотанные тонкими жилами. Все это мелко дрожало и постепенно вытягивалось, опускаясь к земле.
Монитор оглядел крутые склоны. Только дальний конец оврага был пологим, но Динас не представлял, как доберется туда сквозь дебри, окружающие овраг. Он начал вдыхать, медленно, с остановками, потому что ребра отзывались ритмичной колющей болью, Если… он отбил мне… почки или… печень… или и то и другое… — думал монитор в паузах между короткими вздохами. — Это будет достойным… финалом всего…
Он вцепился в траву и подтянул себя вперед.
Динас свалился, прикрыв голову руками, страшась лишь того, что голова вообще отлетит от тела и укатится в другой конец оврага. От удара екнуло в груди, в спине что-то дернулось и сместилось, молния боли пронзила ноги, и в животе возник тугой ком. Монитор лежал, почти с интересом наблюдая за разноцветными мушками, которые, тонко жужжа, вились перед глазами.
Хватаясь за траву на склонах, он попробовал встать — и с удивлением обнаружил, что это ему удастся, хотя и с трудом. Одна нога почти не ощущалась и не гнулась в колене, зато другая пульсировала в такт глухим ударам сердца чистой, живительной болью. Он выпрямился, широко расставив ноги, а для равновесия развел руки в стороны. От удара о землю сместилась трубка, ремень сполз со лба, и голова оказалась наклонена к плечу, но не слишком сильно. Динас не стал выпрямлять ее.
Монитор сделал несколько широких шагов. Пройдя под ногами клона и дрожащими красными жилами, он очутился в проходе, за которым открывалась секретная операторская халган.
Здесь лежал Аким.
Заметив его над оврагом, Динас не успел понять, как киборгу удалось развить такую скорость и почти взлететь. Сейчас он увидел, что гусениц не было, вместо них киборг закрепил свой корпус на несущей раме моноцикла — без двигателя, но с короткими крыльями, единственным колесом и, как выяснилось, исправно функционирующей реактивной системой. Аким ухитрился подключить к ней свой двигатель и вывести на себя оборванный канал системы управления. Рама выглядела так, словно ее зажало в пневматическом прессе. Бачок превратился в смятый комок металла с сочащимися