Встав, я переместилась в комнату, где располагалось джакузи, свернувшись в углу огромной ванны и не желая оставаться в комнате, прикрыла глаза, сконцентрировавшись на дыхании. Спустя пять минут из глаз полились слезы, впитываясь в одеяло, в этот момент, позволила себе быть слабой и дать волю эмоциям. Мне было страшно, от чего я глубже зарылась в одеяло с головой, в надежде, что кто-нибудь обязательно меня спасет, снова.
– Витэлия, какого черта? – мужской голос разбудил меня, и я подняла голову, от чего солнечный свет из окна больно ударил по глазам.
Вито, стоял, облокотившись руками о джакузи, обеспокоенно бегая глазами по моему взъерошенному виду. Рельефные руки напряглись, обнажая вены, а белая футболка отлично сочеталась со светлыми джинсами. Кого я обманывала, на Вито все смотрелось бы отлично, его создавали по сказкам Дисней.
Моя голова упала на колени, которые я обхватила руками. Заметила, что не чувствовала свои ягодицы.
– Я звонил тебе раз семь, а потом поднялся в квартиру и обнаружил, что в спальне никого нет, а телефон валяется на полу, – он все еще был взволнован ситуацией.
– Ты переживаешь, потому что Кристиано тебя убьет, если со мной что-то случится. Тебе плевать на меня, – встав на ноги, ответила я, прячась в одеяле.
– Прости, это моя работа, – Вито помог мне выбраться из джакузи, лишь догадываясь, как я тут оказалась.
– Мне снятся кошмары, надеюсь, я решила твою головоломку, – направляясь по коридору, зевая, пояснила я. – Это все, что тебе стоит знать.
– Поэтому ты не плаваешь? – задал он вопрос в лоб, останавливаясь за дверью гардеробной.
Переодевшись в спортивную одежду, что заняло шесть минут, собрала волосы, снова появляясь перед Вито, он что-то проверял в своем телефоне.
– Талассофобия, первый раз я узнала, что боюсь глубины, когда переехала в Италию и чуть не утонула в бассейне. Примерно в тот период начались кошмары, – пожав плечами, обошла его, чтобы взять телефон. – В теории я могу плавать и делала это отлично, потому что папа научил.
Вито ничего не ответил, а я старалась не выглядеть жалкой. Я была в порядке, у каждого человека имелись уязвимые места, все мы чего-то боялись.
Сегодня мы устроили легкую пробежку в парке возле озера Онтарио, у меня не было сил, чтобы подвергать тело еще большим нагрузкам. По возвращению я заметила фигуру Эммы, женщина стояла у входа с большим рюкзаком, а возле нее стояла коляска. Она оглядывалась по сторонам, беспокойно переминаясь с ноги на ногу.
– Эмма, – помахав рукой, позвала я, сокращая расстояние.
– Витэлия, прошу прощения, сегодня моя смена, но, к сожалению, с Эйми некому было остаться. Мне пришлось взять ее с собой, – она виновато заглянула в мои глаза, поджимая губы.
В коляске сидела маленькая светловолосая девочка с огромными голубыми глазами, похожими на ясное утреннее небо. На фоне нее красота глаз Вито терялась и была несравнима. Маленькие ручки держали игрушку, которая слегка гремела, но объектом ее интереса была я, мы разглядывали друг друга в полной тишине.
– Ничего, проходите, Вито поможет с сумками.
Пока мы ехали в лифте, девочка все еще молча наблюдала за нами, а когда Вито посмотрел на нее, смущенно отвернулась, слегка улыбнувшись.
– Она такая тихая для ребенка ее возраста, – погладила по щечке малышку, что сидела возле меня в коляске, пока Эмма готовила завтрак.
– Эйми очень спокойный ребенок, правда, были трудности, я едва вытянула из нее слово «бабушка». – Эмма улыбнулась, для нее это было ярким воспоминанием.
– Дети обычно начинают со слова мама или папа. Верно? – обратилась я к Эйми, ее большие сообразительные глаза снова уставились на меня.
Вито сидел напротив, доедая завтрак и переписываясь в телефоне, изредка поглядывая в нашу сторону.
– Мы сразу начали со слова «бабушка». Вашего мужа сегодня нет? – сразу же перевела тему женщина, подходя к нам с детской посудой в руке.
– Кристиано уехал в командировку на пару дней. Я могу посидеть с Эйми, пока вы работаете, если вы позволите?
Я прекрасно понимала, что у детей в возрасте Эйми соблюдался режим, а Эмма должна была работать, что отвлекало ее и продлевало время, из-за чего женщина еще больше беспокоилась, думая, что обременяла своим присутствием.
– Витэлия вы не обязаны, это моя ошибка.
– Эмма, все в порядке, вы не обременяете меня. Давайте поможем друг другу, я побуду с Эйми, если вы согласитесь, – коснувшись плеча женщины, почувствовала, как ее плечи расслабляются.
– Благодарю, вас. – Эмма, сняв фартук, приступила, к работе, удаляясь с кухни.
Поставив тарелку с кашей для Эйми, я придвинулась ближе к ребенку.
– Давай покушаем, – отправила ложку с кашей в рот Эйми. – Умница!
Эйми действительно была самым послушным и тихим ребенком, когда у нее что-то не получалась, она издавала кряхтящие звуки или радостные возгласы.
Пока ее бабушка выполняла работу по дому, после завтрака мы переместились в гостиную, включив мультики на большом экране телевизора, спустя полтора часа я почувствовала, что ребенку следовало поменять памперс.
Не хотелось ее пугать резкими и требовательными движениями, мы аккуратно знакомились, я разговаривала с малышкой и гладила по головке. Она решила показать свою любимую игрушку, а потом придвинулась ближе, обнимая меня за коленку. Девочка держалась уверенно на ногах, поддерживаясь за изголовье дивана, и ее лучезарные глаза, радующиеся простым вещам, которые она замечала в комнате, наполняли мое сердце любовью.
В моменте, когда экран телефона поймал солнечный луч, проявляя на стене солнечный блик, Эйми радостно взвизгнула, и пространство заполнилось детским смехом. Это был ее первый самый громкий звук, который она издала, указывая пальцами на стену.
Потом она подползла ко мне и, взяв за руку, повела к стене, смешно покачиваясь, но уверенно шагая по мягкому ковру. Когда я объясняла, девочка молча слушала, открыв маленький ротик, прядь моих волос скользнула с плеча, и Эйми схватилась за нее, не причиняя боли, аккуратно, а потом протянула ладошки верх, попросившись на руки.
В этот момент зародилось чувство, которое я не могла объяснить, но понимала одно. У меня постепенно возникало желание стать матерью.
За шесть часов мы сблизились и уже не боялись друг друга, после обеда отправились в нашу с Кристиано спальню, располагаясь на кровати и накрываясь одеялом, возводя стены из подушек, чтобы Эйми не упала. Крохотное тело девочки прижалось ко мне, она водила пальчиками по ткани, наблюдая за мной. Тогда я решила успокоить малышку, поглаживая по шелковистым светлым волосам, напевая колыбельную. Размеренное дыхание превращалось в сопение, спустя минут двадцать ребенок заснул.
Расставшись с Эммой и Эйми, я набрала Вито, который уехал сразу же после завтрака, а на смену ему приехали другие солдаты Ндрангеты для обеспечения моей безопасности. Шли гудки, но Вито так и не ответил, приняв душ и перекусив, позвонила Ясмине.
Лиа все еще гостила у них до приезда Антонио, поэтому не было времени на скуку, учитывая взбалмошный характер девушки.
Я мыла клубнику, когда на телефон пришла смеска, которую я прочитала не сразу. Поставив тарелку с ароматными ягодами на стол, взяла телефон в руки:
«Держи своего пса на цепи, он создает слишком много проблем. В следующий раз они не промахнутся».
Нахмурившись, я вышла в холл, попутно снова набирая Вито, звук отворяющихся дверей лифта напугал меня. Подняв голову, от представшей перед глазами картины, выронила телефон из рук, и он с грохотом ударился о мраморную плитку.
24 глава
Антонио тащил Кристиано под руку, а Вито что-то активно объяснял по телефону, следуя за ними. Их лица были перепачканы грязью, а белоснежная рубашка Кристиано пропиталась кровью бордового оттенка и уже не в силах была впитывать, поэтому жидкость капала на пол, оставляя следы.
Придя в себя, я сорвалась с места, поравнявшись с ними, открыла дверь в спальню. В висках запульсировало, и кровь прилила к лицу от страха, но я сразу же взяла себя в руки, откидывая одеяло.
Кристиано повалился на бок, зашипев от боли.
– Когда приедет док? – спросил Антонио, обращаясь к Вито, помогая брату перевернуться на спину.
– Он уже поднимается в лифте, – выскочив в коридор, ответил Вито.
Лицо Кристиано было бледным, грудь тяжело вздымалась, рот приоткрылся, а у виска скатилось пару капель пота. Он напрягся, пытаясь опереться на правую руку, а левая лежала на животе.
– Витэлия. – прошептал Кристиано, когда я подложила подушу под его голову.
– Не смей делать вид, что тебе больно, потому что я сделаю больнее, когда ты придёшь в себя, – огрызнулась я, когда в комнате появилось еще двое мужчин и Вито.
– Снимите с него рубашку! – скомандовал тот, что старше, проскальзывая внутрь комнаты, раскрывая чемодан и доставая шприц.
– Антонио, забери Витэлию. – попросил Кристиано, пытаясь освободиться от рубашки.
– Вот, как ты по мне скучал? – вытащив нож из кобуры на его поясе, я разрезала рубашку, аккуратно снимая ее с Кристиано. – Я останусь, идите.
Обращаясь к Антонио, который послушно мотнул головой и вышел, закрывая за собой дверь.
На левом плече Кристиано была рана от огнестрельного оружия, из которой сочилась кровь, на взгляд она казалась глубокой. Я потянула мужа за здоровую руку, помогая сесть для осмотра. Мужчина подошел к нам и, вколов обезболивающее, наклонился, чтобы осмотреть рану.
– Тебе повезло, как всегда, – после чего Кристиано ухмыльнулся, склонив голову. – Будет неприятно, но ты справишься.
Он отошел, и я присела рядом, поправляя его волосы, которые прилипали к перепачканному лицу, на мгновение остановилась, проводя большим пальцем по скуле. Кристиано тоже это заметил и, поднимая измотанные карие глаза, погладил меня здоровой рукой по коленке, затем его голова упала на мое плечо, и я почувствовала, как супруг глубоко вдохнул.