– Что? Лиа по прежнему не преклонила колено, делая мне предложение, – пожав плечами, допивая виски, ответил Антонио. – Но мы не будем на нее давить.
Алдо неодобрительно покачал головой, направляясь к старшему сыну, и приветственно протянул руку, похлопав по плечу.
– Невероятно, я позвала вас десять минут назад! Чем вы тут занимаетесь? – в гостиную ворвалась Ясмина, уперев руки в бока.
– Моя пчелка прилетела, – сказал Алдо, направляясь к супруге. – Милая, наши дети вернулись.
Женщина смягчилась, когда он поцеловал ее руки.
– Не испытывай мое терпение, Ринальди! За четыре года оно полностью иссякло, – ответила она супругу и, развернувшись на пятках, подмигнула мне. – К столу!
Лиа вбежала в обеденный зал буквально в последнюю минуту, и все расселись по местам. Алдо и Ясмина считали ее своей семьей, хоть девушка не была официально их невесткой.
– Прошу меня простить, – подбежала она к Алдо, целуя мимолетно его в щеку, словно родная дочь, присаживаясь напротив меня. – Аккуратно, подруга, я сегодня забыла солнцезащитные очки.
Склонившись, прошептала девушка, взяв в руки бокал белого сухого.
– Не выдумывай, – отклонилась на спинку стула, ожидая своей порции спагетти.
Ясмина и ее помощницы по дому наготовили слишком много еды, совместив сразу несколько видов кухни. Наверняка это было тем, что так сильно любил Алдо.
– Нужно быть слепым, чтобы не заметить, как вы оба сияете, – пригубив вина, он метнул взгляд на Кристиано. – Эта туча между вами, наконец, развеялась, теперь я вижу облако из розовой пыли.
Джина, услышав наш разговор, закатила глаза и сделала вид, что ее вот-вот стошнит.
– Auguri!* – возвышая свой стакан, произнес Алдо на итальянском, и все повторили за ним, звеня бокалами.
В Италии не использовали красноречивые тосты, достаточно было пожелать здоровья или выкрикнуть слова поздравления. Ринальди независимо от местонахождения чтили итальянские традиции, не забывая родную кровь.
За трапезой Алдо успевал перекинуться с каждым парой фраз, вовлекая в беседу остальных, прерываясь и благодаря супругу за великолепные блюда. Ясмина смущенно отмахивалась, но продолжала восполнять себя энергией, которой наполнял ее любимый.
– Витэлия, Кристиано сказал, что ты взяла на себя дела авиакомпании.
– Да. Мне бы хотелось быть полезной в деле, которое я умею, – волнение пробралось мне под кожу.
– Теперь это ваше с Кристиано дело, мне будет, чем заняться, – он взял Ясмину за руку.
– Хочешь уйти на пенсию, скинув все на наши головы? – заворчал Антонио.
Алдо действительно было чем заняться, он все еще состоял в тайном обществе Сантосов, ему предстояло множество встреч и переговоров.
– Вы давно выросли. Все мое внимание будет сконцентрировано на девочках, твоя забота позаботиться о своей.
– Слышала Джина? Теперь твоя маленькая, дьявольская задница не наша проблема, – склонившись над столом, улучшая обзор, сказал Антонио, раздражая сестру, которая в ответ показала ему средний палец.
– После свадьбы в Филадельфии мы с вашей матерью полетим в Италию. Джине нужно готовиться к летнему турниру, поэтому это все еще ваша забота, – возвращая измученную гримасу на лицо сына, сказал Алдо.
Джина показала язык, продолжая есть тушеную курицу с грибами и овощами, которая безумно мне понравилась. Я задумалась о том, чтобы после взять рецепт.
– Что на счет Вито, отец? – спросил Кристиано, последний раз я видела Вито неделю назад. – Его семья по-прежнему хочет видеть его в качестве приемника.
– Этому мальчику давно пора определиться, кем он хочет стать. Изначально, Вито не был обычным солдатом, ты прекрасно понимал это, когда договаривался с семьей Дженовезе, – тактика Алдо была понятна, он позволил Вито стать частью его приближенного круга через Кристиано в прошлом, чтобы тот выбрал для себя верный путь.
Нельзя играть на одном поле сразу за две команды.
– Здесь он моя правая рука, надеюсь, его решение будет правильным.
Антонио прыснул смехом, Лиа ударила его по руке за неуважительный жест.
– Правая рука, точно, именно она спасает мужчин от отчаянья. Витэлия, мой брат так и поступает в надежде, что ты когда-нибудь допустишь его к своей опытной киске.
Все случилось мгновенно, Кристиано резко встал, переваливаясь через стол, хватая брата за затылок, опрокинул Антонио, нависая над ним. Звон разлетающейся и бьющейся посуды перепугал Ясмину и Лиа, и они подскочили со своих мест. Джина лишь выпучила глаза, оставаясь на месте. В тот же момент, я схватила пистолет из кобуры Кристиано, приставляя к голове Антонио.
– Никогда, слышишь, никогда не смей открывать свой рот в сторону моей жены! – прорычал Кристиано, его пальцы сжимали горло брата так, что у Антонио стало краснеть лицо.
– Или? – прохрипел Атонио без намека на страх в глазах.
– Или я не посмотрю на то, что ты мой брат!
Слова Кристиано резали, словно сталь, от них пробежались мурашки по позвоночнику.
– Ее я боюсь больше, – ответил он, указывая глазами на дуло пистолета, которое я держала у виска.
– Убеди меня настолько, чтобы желание пустить тебе пулю исчезло, – прошипела я, все еще взвинченная ситуацией.
– Я твоя семья.
– Будь более инициативен, Антонио, много болтать женская привилегия, – мне удавалось сконцентрироваться, подавляя гнев. – Такие мужчины, как член без эрекции, вроде есть, но бесполезен.
Бросив пистолет на стол, поспешила выйти из дома. Позже я точно пожалела бы о сказанном в присутствии Алдо и Ясмины, но сейчас этого было достаточно, чтобы на мгновение облегчить потоки словесного яда, что вырывались из меня.
Глубоко вдохнув носом воздух, я сверлила взглядом до ужаса раздражающую новую машину Антонио. Какое ребячество, когда дело доходит до человека, который цепляет эмоции, ты начинаешь ненавидеть все, что с ним связанно. Светло-зеленая Ламборгини ужасно раздражала глаза своим ярким цветом. Ненавижу зеленый.
Дверь за моей спиной открылась, и на крыльцо вышел Алдо, остатки гнева сменились беспокойством, словно я была маленьким ребенком, которого пришли отчитать за проказы.
– Давай прогуляемся, милая, – указывая в сторону сада, пригласил он.
– Сейчас я сожалею, что пошла на поводу эмоций. Прошу извинить меня, – мы шли по каменной дорожке в зеленый сад.
Мужчина улыбнулся, касаясь моей спины и нежно похлопав по плечу.
– Мы итальянская семья, ссоры такого масштаба у нас в крови.
– Мудрость заключается в терпении, пока у меня это плохо выходит, – я аккуратно ступала на каждый камень, чтобы удержать равновесие.
– У твоего отца не было терпения.
– Насколько хорошо вы знали моего отца?
Дойдя до летнего сада, мы остановились перед мраморной скульптурой Убиенной Девы Виллардиты. Мы чтили религиозно-философскую систему, ведь на ее костях стояла Ндрангета и по сей день склоняла свои головы как перед матерью, которая родила организацию.
– Что именно ты хочешь узнать? – развернулся ко мне, засунув руки в карманы брюк.
Опустив взгляд, я задумалась над вопросом, ведь мне было известно о том, как родители познакомились, и почему мы остались в России. Все это просто факты, которые изжили себя, превратившись в воспоминания.
– Не знаю, – пожав плечами, наконец, ответила я. – Я запомнила их счастливыми. Мама была для меня теплым и уютным человеком, слишком светлым для нашего мира. А вот папа…папа сохранял этот свет для нее, чтобы она жила спокойно.
– Твой отец был бомбой замедленного действия, когда речь заходила о твоей матери. Это была сумасшедшая связь. Мне приходилось не раз спасать его от катастроф, которые он устраивал на важных мероприятиях. Но то, как этот человек менялся при виде русской девушки, поражало всех вокруг.
– Значит, у папы было много недоброжелателей…
Слова Алдо собрали новый пазл в моей голове, возможно из-за сумасшедшей любви папа навлек на собственную семью неприятности с мгновенными последствиями.
– Патриция не остается в долгу, милая. Если ли ты думаешь, что…
– А если она ошиблась, и правда рано или поздно всплывет на поверхность? – перебив мужчину, вздернула подбородок, встречаясь с темными глазами Алдо.
– Не вся правда облегчает душу.
– Я выросла, Алдо. Мне больше не страшно, – уголки моих губ дрогнули, а глаза заблестели от нахлынувших эмоций.
Мужчина привлек меня в свои теплые объятия, поглаживая по спине.
– Милая, ты очень храбрая. Позволь себе жить счастливую жизнь, чтобы они не тревожились, – его слова разрывали что-то очень тугое и тяжелое, что засело в груди, от чего хотелось расплакаться в объятиях.
Отстранившись, он провел большой ладонью по голове, на его руке был перстень с инициалами.
– Оставлю вас.
Алдо направился к выходу из сада, и только сейчас я заметила фигуру ожидающего Кристиано, что стояла в тени. Они пересеклись в проходе зеленой арки опутанной вьюном, отец, похлопав сына по плечу, поспешил удалиться.
– Все в порядке? – спросила я, прижимаясь к его груди и обнимая за талию.
– Мой порядок в твоих счастливых голубых глазах, – положив подбородок на макушку, муж заключил меня в объятия.
– Я счастлива, что твоя семья в полном составе.
– Наша семья, Витэлия, – уловила недовольство в его голосе.
– Наша, – не сопротивляясь его воле, повторила я.
Самолет приземлился в Филадельфии около часа ночи. Когда я спускалась с трапа, дул теплый ветер, но почему-то меня сразу же начало трясти.
Могло ли это означать, что тело предсказывало не самый дружелюбный прием в США?
Двери черного Мерседесса открылись. Забравшись на ледяное кожаное сидение, мои голые ноги покрылись мурашками. В салоне работал кондиционер, но ночью градус тепла всегда понижался, стало дискомфортно.
– Не могли бы вы выключить кондиционер, пожалуйста, – попросила я водителя, когда Кристиано коснулся моих ног.
– Дайте нам плед! – скомандовал он в своей грозной манере, накидывая на мои плечи пиджак.