– Мне жаль, что он является нашим приближенным родственником, – ответила я, наблюдая за красотами города.
Калабрию называли землей бергамота и легенд Древней Греции. В Реджо-ди-Калабрия будто застывало время, природа забирала все беспокойства и страхи, радуя невероятными пейзажами с пальмами и сияющим морем. Ощущение, что находишься совершенно в ином измерении. Невероятно массивные зеленые горы были похожи на заботливых стражей, уберегающих и защищающих город. Тихие улицы и плавные дороги находились далеко от суматошного и динамичного Торонто. Здесь можно было отдохнуть душой, словно возвращаясь в место силы, наполняясь энергией предков.
Подъезжая к больнице, по всему периметру стояли солдаты Ндрангеты, Калабрия была полностью под властью мафии, даже местная полиция играла по нашим правилам, закрывая глаза, разделяя прибыль с запрещенных товаров.
В то время, как другие преступные группировки постоянно боролись с властями и законом, Ндрангета с нуля отстроила город и установила свои порядки.
Стройный мужчина в черном костюме открыл дверь, я сразу узнала его, Алонзо Павези, глаза и уши Патриции, мы познакомились, когда меня привезли в Италию. Он начал работать на нашу семью в девятнадцать лет, выделяясь из ряда солдат изобретательностью, что привлекало внимание. Его отец работал на дедушку, пока не ушел в отставку в силу возраста, воспитав достойного наследника.
– Витэлия, добро пожаловать, – он был немногословен, как любила бабушка.
– Рада тебя видеть. Как она? – мужчина поднял зонт надо мной, укрывая от солнца.
– Синьора Конделло продолжает бороться, – спокойно ответил он, впуская меня в больницу.
Внутри было прохладно, от резкого перепада температуры кожа покрылась мурашками. Пока мы шли по светлому коридору, в носу стоял запах обеззараживающих средств. Когда мы дошли до палаты с табличкой пациента, я остановилась, буравя глазами дверь.
– Если вам что-то потребуется, я буду ожидать вас тут, – отступив на пару шагов назад, превращаясь в статую.
Моя привычка стучать, прежде чем войти, вырывалась наружу, но я понимала, что никто не ответит. Большая часть моих привычек, воспитание Патриции. Я не могла назвать ее мамой, но и «бабушка» в наших с ней отношениях не подходила. Она была моим наставником и проводником на пути к взрослой и непростой жизни.
Зайдя внутрь, закрыла за собой дверь, взглянув на кровать, в которой лежало неподвижно худощавое тело. Прибор динамики сердца и искусственной вентиляции легких, множество трубок, проводов и непонятных графиков. Все было ужаснее, чем мне казалось. Подойдя ближе, заметила, как сильно похудело ее лицо. Патриция всегда была стройной, но сейчас скулы являлись чем-то далеким от изящной красоты, скорее пугающим. Я заметила темные круги у глаз и кровоподтеки на руках от многочисленных препаратов, которые давали врачи, чтобы хоть как-то подпитывать жизнь.
– Зная твою нелюбовь к подобным местам, ты слишком надолго тут задержалась, – я едва узнала свой голос, присаживаясь на стул возле кровати. – Наверное, ты сильно устала, выбирая такой путь. Как сильно мне хочется тебя отругать, но после стольких прожитых несчастий, кажется, это будет несправедливо.
Я склонила голову, сминая шелковое платье, на ткань упала пара капель из глаз, оставляя темные круги. Быстро вытирая слезы с щек, думала о том, как она ненавидела слезы.
– У меня появилась дочка, она невероятно светлый ребенок, слишком для нашего мира. Надеюсь, я сделала верный выбор, забрав ее в свою жизнь, – поднимая взгляд, взяла холодную руку в свою ладонь. – Сейчас я понимаю, как тебе было страшно. Взяв ответственность за маленького человека, мне ужасно страшно его подвести. Нас разделяет то, что ты была матерью и знала больше меня. И сейчас мне требуется совет, Патриция, мне так не хватает твоего слова.
Она меня слышала, я знала, в стенах этой комнаты у нас был диалог, ведь молчание своего рода тоже являлось ответом.
Я пробыла с Патрицией больше часа, вспоминая самые яркие моменты детства. Рассказывая про жизнь в Канаде и браке, который действительно сработал. Таких глубоких и долгих разговоров было немного, но они были самыми ценными и сегодняшний стал не менее важным для нас обеих.
Выходя из палаты, Алонзо проводил меня до машины, которую прислал Теодоро, чтобы меня отвезли домой.
– Синьора Ринальди, – окликнул меня мужской голос, и передо мной возникло двое солдат в костюмах, загораживая от машины.
Обернувшись, я увидела мужчину в клетчатом костюме двойка, на нем были солнцезащитные очки. Представитель из Бельгии.
– Чем я обязана вашему визиту? – спросила я мужчину, догадываясь, о чем пойдет речь.
– Ндрангета ждет с вами встречи, думаю, вы можете догадаться по какой причине, – он указал на свой автомобиль, предлагая дружелюбную поездку до места назначения.
– Мы могли бы перенести встречу для более подходящего времени. Я спешу к дочери.
– Не будем усложнять ситуацию. Вы же не хотите оставить своего драгоценного ребенка без матери? Уверен, вам знакомо это чувство, одиночества, – он сел в машину, не желая больше вести диалог, но при этом дал понять, что если я не уступлю, его люди применят силу, которая мне не понравится.
– Сообщить вашей семье? – спросил Алонзо, но меня уже подхватили под руку.
– Все в порядке, я разберусь с этим, – сбрасывая руки мужчин, направляясь к машине не склоняя головы.
Если великий совет хочет встречи, я порадую их своим присутствием.
38 глава
Снова большой светлый зал, в центре которого мужчины сидели за круглым столом. Дежавю, все это напоминало мне о прожитых днях. Место было создано не для деловых переговоров, а для решения чьих-то жизней, заходя в зал, оставляешь голову холодной, а сердце пустым, только ты примешь верное решение.
Представители из Нидерланов, Колумбии и Аргентины. Я удивилась, когда не нашла Руфино Босси, но встретилась взглядом с дядей, в его руках была ручка, которую он крутил между пальцами.
Глава Бельгии зашел за мной следом, всю дорогу мы молча ехали, не обмолвившись и словом, он прошел мимо, сев рядом с мужчиной из Нидерландов, я же остановилась в центре, не спеша присаживаться.
– Уважаемый совет, приветствую вас! Чем я обязана столь любезному вниманию? – мой голос был мягким и уверенным.
– Присаживайтесь, Витэлия, большое неуважение стоять перед советом, – указывая мне на место рядом с Валерио, ответил глава из Нидерландов.
На его руках были крупные золотые перстни, фамильная ценность. Он был худощавого телосложения, с овальной формой лица и ярко выраженными скулами, синими глазами и прямыми темными волосами.
Молча выполнив просьбу, не опуская взгляда, присела рядом с дядей.
– Мы сразу приступим, – прочистив горло, начал он. – Вы нарушили закон, пересекая границу Италии, тем самым оскорбляя всех членов Санта и подавая дурной пример, что может понести вседозволенность других членов организации.
– О каком нарушении идет речь? – спокойно спросила я. – Мы приехали на родину, чтобы навестить семью.
– Вы специально игнорируете правила, будучи глупой или считаете себя слишком умной? – вмешался мужчина из Бельгии, нервно одергивая клетчатый пиджак. – Напоминаю, что вы ничем и никем не защищены, а несоблюдение законов Санта ведет только к одному пути.
– Эта угроза? – вздернула я бровь. – Вы старше, но за столько лет не научились сдерживать эмоции.
– Витэлия, следи за словами, – прошипел дядя, его пальцы побелели от того, как сильно он сжимал ручку в руках.
– Закон был в том, что я не могу пересекать границу без наследника, так в чем проблема? – он пытался надавить, чтобы я склонила голову.
– Ребенок, которого ты притащила с собой, в ней нет и десяти процентов итальянской крови, – он прищурился, говоря о Эйми, как о хитром плане.
Я встала с места, ударив по деревянному столу руками.
– Она моя дочь! Мой род и моя кровь! – перейдя на итальянскую речь, возвращаясь к истокам, в порыве гнева мы всегда жестикулировали, чтобы лучше передавать эмоции. – Если вы забыли историю, то напомню. Первые жители этих мест были греками. В легенде, в которую вы верите, фигурирует Испанская империя. Мне продолжать?
Глаза метали молнии в его сторону, пока мужчина буравил меня взглядом, пытаясь выбраться из многочисленных фактов, которые я на него обрушила. Но вместе с этим Валерио подскочил с места, больно хватая меня за плечо, толкая на стул так, что я с грохотом опустилась, и из моих легких вырвался воздух.
– Ты должна быть благодарна, что совет проявил снисходительность и оставил тебя в живых, – за много лет Валерио никогда не был таким строгим в мою сторону, сейчас видимо я получила всю накопленную злость за прожитые годы. – Пока ее нет рядом, я не позволю унижать нашу семью!
– Валерио, я вижу в ней характер твоего брата и информационную подкованность Патриции. Мне нравятся женщины с характером, – улыбнулся представитель Нидерландов, посмотрев на меня с большим интересом.
Сложно было не догадаться, в каких они отношениях с Руфино Босси. Страны соседи, но в отличие от Белгии, Нидерланды играли двойную игру, угождая всем и имея свое слово, в то время как Бельгия полностью была вовлечена в интересы Германии.
Остальные мужчины из Колумбии и Аргентины не вмешивались в наш разговор. Они перешептывались на отстранённые темы, что-то рисуя на листах бумаги. На минуту мне показалось, что собрание было совершенно бестолковым и спланированным, чтобы напугать меня. Люди, находящиеся здесь, играли в массовку и не преследовали никакой пользы от этой скучной встречи.
Дверь с грохотом распахнулась, ударяясь о стену, в зал влетел Кристиано, позади него шел Алдо, и на обоих не было лица.
– С каких пор ты берешь ответственность за мою жену, не сообщая мне? – грубо схватил муж Валерио за грудки, поднимая с места.
– Приказ совета, – прохрипел дядя, вцепившись в его руки, пытаясь ослабить хватку.