Теодоро прибежал, кутая меня в плед, накидывая полотенце мне на голову. Только сейчас я смогла разглядеть его мрачное лицо, догадавшись, что он все узнал. Отстранившись от Кристиано, молча притянула брата к себе, крепко обняв.
– Не смей винить себя, Теодоро! Прошу, не отпускай мою руку, мы справимся с этим! – кузен молча меня обнял, выдыхая в мое плечо, сдерживая бурю эмоций внутри себя.
– Я всегда рядом, моя маленькая негодяйка.
– Уверена, что не хочешь, чтобы я осталась? – Лиа коснулась моей спины.
Все были одеты в черное, на Ясмине была черная шляпа, которая заинтересовала Эйми.
– Антонио останется, мне этого достаточно. Постараюсь не сойти с ума от его присутствия, – похлопав девушку по плечу, ответила я.
Вито встречал свою семью из Нью-Йорка, поэтому не мог остаться со мной в качестве телохранителя.
– Невестка, мы стали меньше общаться последнее время, я соскучился. – Антонио подмигнул мне, я покачала головой, полностью разочарованная тем, что Кристиано не придумал вариант получше.
Если бы я хотела покончить с этой жизнью, то Антонио отлично подходил под причину моего самоубийства.
После того, как все уехали, мы молча сидели в гостиной. Эйми переносила игрушки с одного дивана на другой, а Антонио сидел в интернете. Поджав под себя ноги, опуская голову на колени, громко выдохнув.
– Ну, нет, только не плачь! – откладывая телефон, напрягся Антонио. – Ты можешь подавиться соплями, а я не умею оказывать первую помощь.
Подняв на него голову, до сих пор не верила, как этот парень мог быть старше меня? В последнее время, я слишком много плакала, слез больше не осталось, кроме разрушающей тишины и принятия ситуации.
– Всю жизнь я жила, никого не трогая, а сейчас у меня огромное желание потрогать каждого. Меня останавливает лишь мысль о том, что если поступлю так же, как они, мое сердце не успокоится, но я себя потеряю.
Мне хотелось поступить правильно, быть мудрой и смелой. Находясь в доме, не желая встречаться лицом к лицу с проблемами и сплетнями криминального мира.
– Просто твою белую полосу в жизни кто-то снюхал. Значит, товар действительно хорош. Задумайся, ты настолько крутая, что за тобой толпами бегают какие-то проблемы, помимо моего брата, – кажется, это был максимум, что смог придумать Антонио в качестве поддержки. – Я бы тебя обнял, но боюсь, что в таком состоянии ты можешь пырнуть ножом.
– При ребенке? – посмотрев на Эйми, которая была увлечена игрой.
– Хочешь, чтобы я поверил, что ты просто хочешь подарить людям тепло, держа в руках канистру с бензином? – он прищурился, сложив руки на груди.
Эйми подошла к нему, положив плюшевого зайчика на колени, и Антонио вздрогнул.
– Даже твои дети меня пугают, – взглянул на ребенка, все еще не двигаясь.
– Давай проявим уважение и попрощаемся, – сказала я, вставая с места.
Это решение пришло неожиданно, и мне потребовалось много сил, чтобы осуществить свою задумку. Зачастую держать высоко поднятой голову, перешагивая через страхи, непросто. Мне хотелось попрощаться с Патрицией, чтобы эти похороны запомнились надолго.
Быстро сделав макияж, чтобы выровнять тон бледного лица и спрятать синяки под глазами, открыла шкаф, выбирая наряд. Мое появление должно быть эффектным. Белое платье-футляр чуть ниже колен, тонкое, которое мягко облегало фигуру, подчёркивая силуэт. Широкополая шляпа, данный аксессуар я позаимствовала у Патриции, и кожаные туфли с открытым мысом на устойчивом каблуке. Я стала ее отражением.
Последним штрихом белоснежного образа стала красная губная помада.
Белый цвет считался оскорблением и неуважением к покойному, во множестве культур цвет траура – черный. Есть поверье, что светлое привлекало внимание смерти, если это так, то сегодня мне нужно внимание всех, без исключения.
Подъезжая к воротам кладбища, увидела нескончаемый поток машин, люди толпились у входа, заглядывая сквозь решетки, скорее всего, это были семьи солдат, которые пришли отдать дань уважения.
Алонзо ждал возле ворот под руку с женой, которая должна была остаться с Эйми за пределами кладбища. Он открыл мне дверь, подавая руку. Антонио и я встретились взглядами в зеркале заднего вида, подмигнул мне, снимая напряжение.
– Я должна что-то знать? – спросила мужчину, пока мы проходили в калитку.
– Только то, что вы получите абсолютно все взгляды, – ответил Алонзо, мои губы дрогнули в улыбке.
На кладбище у семьи был фамильный склеп, сегодня бабушка с дедушкой наконец-то воссоединятся, чтобы простить друг друга за все грехи. Дорога к склепу стоила мне каждого шага, слушая осужденные перешептывания мимо проходящих семей, другие не сдерживали восхищения, говоря: Это так смело! Я хочу познакомиться с ней лично!
Ринальди стояли у самого входа, в склеп пускали только семью и членов Санта. Передо мной была небольшая лестница, Алонзо отступил, дальше я должна проделать этот путь в одиночку.
Шаг.
В голове появился образ родителей, они улыбались, наслаждаясь любовью друг друга. Папа катал меня на спине, а мама готовила вкусные булочки.
Шаг.
Внезапное одиночество, страх будущего, ночные кошмары. Все было в сравнении, вода очень полезна, она оказывала целительные свойства, но в тот же момент могла стать катастрофой.
Шаг.
Патриция и ее холодный взгляд с высоты собственного роста, который заставлял меня восхищаться и бояться одновременно. И только после, когда она улыбалась, поглаживая меня по голове, страх рассеивался.
Шаг.
У меня не было другого выбора в этой жизни, были долг, честь и гордость, которые я не променяю. Мне не убежать от собственных страхов, значит, я буду смотреть им в глаза, каждый раз бросая вызов. Приму всю жестокость, но не забуду про справедливость. Начиналась новая история, новая жизнь, с этого дня я внесу свои коррективы в правила Ндрангеты.
После погребения, вернувшись к семье, взяла мужа за руку.
– Это было завораживающе, иногда я завидую себе, что у меня такая прекрасная жена, – прошептал мне на ухо.
– Как ты? – обняла меня Ясмина.
– Думаю, я справилась даже больше, чем ожидала, – спокойно ответила я. – Эйми с Антонио в машине.
– Витэлия, окажите нам услугу. – Франческо Барбаро позвал меня, напоминая про часть, в которой я не хотела участвовать.
Мне едва удалось вырваться от желающих лично познакомиться и обменяться парой фраз, чтобы наладить контакт. Люди так быстро забывали о тех, кто навсегда ушел, предпочитая поскорее втереться в доверия новым боссам.
Проходя в зал круглого стола Ндрангеты под руку с Кристиано, неожиданно занервничала. Внутри было больше народу, чем в прошлый раз, действительно все представители оказались за круглым столом.
Валерио и Франческа будто доживали последние часы перед казнью, сидя за отдельным столом под охраной солдат. Красочнее было бы, если бы позади них стоял палач. По другую сторону Элена, Теодоро и Розабелла, которая тихо плакала, прижавшись к старшей сестре. Лино стоял рядом с супругой, кивнув в знак приветствия, что удивило меня. Кристиано отодвинул мне стул, вставая рядом у стенки возле Лино.
– Для начала примите мои соболезнования, Витэлия, – начал Сальваторе из Нидерландов.
– Вы действительно считаете, что я нуждаюсь в этом? – ответила я, вздернув бровь, посчитав это за издевку.
– Что же, тогда перейдем к делу, уважаемые. Кто хочет сказать? – толкать речи Сальваторе явно не умел, но обозначил свою значимость в очередной раз.
– Нет смысла это обсуждать, предательство, всегда решалось лишь одним способом – смертью, – представитель из Мексики покосился на меня.
– Нет, синьор, прошу вас! Пощадите, я буду до конца своих дней делать все, что попросите! Не трогайте моих детей! Умоляю! – Франческа вскочила с места, падая на колени в горьком рыдании, солдаты подхватили ее под руки, усаживая на место.
Розабелла еще больше вжалась в сидение, не в силах слышать рыданий умоляющей матери.
– Какой позор, – возмутился мужчина, покачав головой.
– Все зависит, от какого дела мы отталкиваемся друзья? – сказал Франческо Барбаро, взгляну на меня.
– Разве это имеет значение? Германия долгие годы вела сотрудничество с нашими врагами у нас за спиной, а если говорить о происшествии пятнадцатилетней давности…Конделло соучастники. Никому не удастся опровергнуть факт измены организации. Однако если мы пощадим детей или приближенных родственников, что скажут наши люди? У них подорвется доверие, и они усомнятся в нашей власти. Народ должен бояться и чтить законы! – представитель из Бельгии настаивал на казни семей, запечатывая каждое слово ударом по столу.
– Народ должен уважать, но не бояться. Ндрангета эволюционирует в бизнесе, но продолжает решать проблемы с помощью камня и палки. Если я правильно понимаю, вы предлагаете и мою смерть? – уточнила я, склоняя голову в бок.
– Как это относится к вам дорогая? – мужчина не понял моего вопроса, посчитав его глупым.
Большинство не воспринимали мое присутствия за столом всерьез. В таком молодом возрасте еще некому не удавалось добить данного статуса, но официально заверенный документ от предыдущего члена общества – то, что никто не мог оспорить, с этим стоило смириться.
– Я тоже член семьи Конделло и моя кузина Элена. Сейчас мы в браке, у нас другие семьи, но в нас течет кровь Конделло. Вы хотите стереть фамилию Конделло, но позабыли о нашем дедушке, кто возглавлял и был верен Ндрангете, – мой голос был спокоен, объясняя неразумность поспешных заключений.
– Ты перерезала горло Паоло Босси, просто потому что он хотел осквернить честь твоей кузины, так, где сейчас твоя хладнокровность? – Нидерланды и Бельгия походили на коршунов, их не интересовало правильно принятое решение, они хотели крови. – Девочка, очнись, тебя не хотели в этой семье, кого ты защищаешь?
Боковым зрением я увидела, как Кристиано напрягся и только чудом удержался от высказываний.