серьезный — ведь можно сказать, например, о мужчине: вдумчивый, строгий, степенный. Но серьезный мужчина казался лучше, а сегодня и этого мало: мужчина должен быть деловой! Сначала многие-многие русские слова подверстали под общее серьезный, которое скрыло от нас россыпь словесных оттенков, а затем основное значение этого нового выражения — серьезный работник, серьезный руководитель — распространилось на самое общее слово мужчина. Деловой мужчина!
Но дальше, еще не все. Внутренние достоинства избранника также могут быть приятными и даже привлекательными, хотя и тут градация оценки изменяется. Предкам нашим достаточно было приятности, нежности: нежный мужчина, приятный мужчина, но с середины XIX века требования увеличились: мужчина должен быть культурным (термин немецкого происхождения), а в XX веке появился спрос на деликатных. И наконец (ибо должен же быть конец!) — поскольку и в мужчине не все до конца ясно, остается нечто непонятным и не понятым, — в словесных определениях и это отражается. Таинственный и загадочный на рубеже веков сменился романтическим, пока, напоследок, не остановились на роковом.
Пусть не обижаются женщины на примеры, которые здесь приведены. И в мужском разговоре мелькают современные, деловые, роковые, а может быть, и товарные женщины. За два столетия подобных определений в литературе набралось до полутысячи, загляните в «Словарь эпитетов» К. С. Горбачевича и Е. П. Хабло. Кстати, согласно определениям, данным в этом словаре, интересная женщина, симпатичная женщина, скандальная женщина — все-таки разговорные, а не литературные выражения. Это приятно, потому что и все прочие из числа перечисленных тоже оседают в бытовом разговоре. Внешний блеск и «мой», личный интерес — вот основа таких определений!
Конечно же, не в «женском» языке дело, а в той тенденции, которая вырисовывается из хитрого и туманного сплетения всех этих слов, неуклонно высвечивающих нутряной смысл мещанских воззрений. Великолепный, красивый, желанный, степенный, приятный, загадочный превращались в элегантного, волнительного, делового, иногда деликатного, весьма товарного и очень рокового мужчину.
Вошли в быт влиятельные и престижные, а также прочие нужные люди. Язык выдает тайные помыслы, язык регистрирует быт. Обратите внимание, как менялись индивидуальные оценочные определения женщины в языке писателей; эти примеры выразительны, потому что принадлежат известным писателям, и герои каждого из них отражают представления той среды, о которой он пишет: прелестная женщина у Булгарина, грациозная женщина у Гончарова, романтическая у Достоевского, пикантная женщина у Чернышевского и Писарева и шикарная женщина у Чехова. «Вот до каких извращений может довести желание сказать что-нибудь шикарное и пикантное!» — точно заметил М. Е. Салтыков-Щедрин, имея в виду подобные эпитеты. И эти изменения в эмоциональном накале определений идут тем же путем, слова эти — порождение расхожей речи.
Однако не все же нам порицать! Отметим и хорошее в этом хороводе определений. Какие из них остались в литературной речи? Как ни странно, не грубо разговорные, но и не откровенно иностранные, — остались высокие книжные слова. По чувству и образ, и честь!
Обаятельный — слово старинное, восходит к глаголу обавати, то есть колдовать, и, устарев, стало оно книжным. В слове обворожительный русский корень (с полногласием: ворожить) в том же значении, но с книжным суффиксом -тельн, это новое слово появилось на исходе XVIII века. Ну, а очаровательный ясно и само по себе: чарует, то есть опять-таки и ворожит, и колдует. Внутренний образ всех трех слов один и тот же, именно он и соединяет их в исторической перспективе, последовательно усиливая и сгущая краски в выражении «колдовства». Переносные же значения слов появляются у этих слов как раз в обратном порядке. С XVIII века известен очаровательный, в начале XIX века появился обворожительный, и вот уже в пушкинские времена и обаятельный. Чем архаичнее слово, тем ярче образ, который высвечивается в нем в столкновении с другими словами данного ряда.
Порядочный, приличный, пристойный
Порядочно одетые люди из 30-х годов XIX века сменились прилично одетыми людьми в 50-е годы; порядочное платье 40-х годов в 60-е годы стало платьем, приличным для выезда; порядочные квартиры начала XIX века в 70-е годы обернулись приличными квартирами и приличными гостиницами. Определение порядочный преобладало в первой половике века: говорили о порядочных людях, школах, библиотеках и многом другом, и при этом только в разговорных текстах, в фельетонах, в комедиях, в письмах и публицистике.
Особенно выразительны сочетания порядочный человек и приличный человек, оба сохранились до сих пор. Но в чем их различие? В XIX веке они несомненно различались. Порядочен тот, кто «в порядке», не выделяется в худшую сторону умственно; приличен же тот, кто сохраняет нравственное достоинство. У демократических публицистов того периода именно так.
Отчетливо такое разграничение и в быту. Известный московский меценат Д. Свербеев, вспоминая о первой половине XIX века, описывал своих современников так: «люди безукоризненно приличные, из высшего круга», «наружность его была самая порядочная и приличная», и сам он — «молодой порядочный человек, человек очень образованный и приличный». Приличный в своем кругу, умеет себя вести, благородный; порядочный — умный и образованный, потому что «порядочный и приличный» оказывается тем же, чем был «образованный и приличный».
Уже в начале XIX века появляется и третье слово — пристойный. Один из членов московского «Общества любителей российской словесности», наблюдая за смыслом расхожих слов, в 1824 году специально пытался уяснить себе разницу: «Приличный — что идет к лицу, пристойный — что пристало к лицу». Значит, что-то иное: приличный выражает реальную связь вещей, тогда как пристойный обозначает случайные между вещами отношения. И как пример, характерный для дворянского века: «Дворянину, например, прилично быть бескорыстным; каждому это пристойно», но также «прилично заниматься науками — пристойно веселиться». Любопытна эта подробность: постоянный признак приличен — ибо это и есть «лицо»; временное и случайное «представлено» и в каждый момент может исчезнуть. Поэтому долго пристойными оставались: слова, поведение, действия, — все, что и связано с достоинством. В самом конце века тот же образ всплывает у публициста Н. В. Шелгунова: «Держали бы себя пристойно, умно и с общественным достоинством».
Но мысль скользила дальше в многочисленных сочетаниях и, дробясь в определениях, все больше смешивала смыслы слов. В середине XIX века вместо слова порядочный все шире употреблялось приличный. В XX веке неожиданно стало очень важным слово пристойный. Словарь под редакцией Д. Н. Ушакова полвека назад только слово порядочный безусловно признавал литературным, приличный же считалось разговорным, а пристойный — по преимуществу книжным. Новейшие словари, уже без всяких помет, считают их простой заменой слова порядочный, а пристойный — это и замена для приличный.
Исходное — основное — значение всех прилагательных еще вполне ощущается нами. В самом деле, порядочный — это вполне соответствующий ряду, а приличный — достаточно хороший, тогда как пристойный — достаточно уместный. Можно ли сказать о человеке, даже если он вам и нравится, что он — пристойный человек? Пристойным может быть дело, непристойным — слово, но никак не человек. Слишком недавно все три слова составили общий ряд. Каждое из них не во всех значениях совпало еще с другими, стоит наособицу, а это вызывает и неопределенность в толкованиях словарей. Ведь пока в разговорной речи не отстоялся их общий смысл, они и не станут в равной степени литературными. Какое-то устаревает, другое — слишком выразительно.
Таков еще один пример движения образа в слове. У всех трех есть нечто общее — понятие о достаточном, о принятом правилами, обязательном для всех. Различие же между ними в границах дозволенного: просто точный — порядочный, просто хороший — приличный или просто уместный — пристойный. Для сознания современного человека последняя характеристика оказывается самой важной, поскольку она не только отвлечена от вкусовых ощущений говорящего, от личных его впечатлений, но вдобавок и очень гибко выражает изменчивые отношения: пристойное в одном случае может стать непристойным в другом. Сегодня это слово еще не совсем потеснило своих предшественников, и что будет дальше — покажет время.
Молодец, мальчишка, молодой человек
Бывают в языке корни, с которыми веками связаны самые разные, почти не меняющиеся эмоции. Нет-нет да проявят себя, обожгут — и снова в спячку. Декабрист А. Беляев писал о годах учения в морском корпусе: «Кто под розгами не кричал, тот назывался молодцом, чугуном и стариком». Молодец — молодой, но при чем тут старик? Да и с молодцом тут не все ясно: мо́лодец или молоде́ц?
На самом деле молодец никогда не вызывал особых симпатий. Озорник, задира, обидчик… Молодо-зелено, опыта нет, а дерзости хоть отбавляй: идут молодые из дома по белу свету наездниками да ушкуйниками, свет повидать да силушкой помериться. Уменьшительный суффикс вполне уместен при этом слове, потому что молодец не просто молод, он мал еще для самостоятельной жизни.
Со временем стали мо́лодцы молодца́ми, — потребовалось новое слово, чтобы отметить им непослушных людей вроде Васьки Буслаева. С XVII века известны и мальчики