м, удавалось восполнить тот или другой из пропусков (в этом отношении следует отметить издание А. Смирдина-сына в 1857 г.).
Из дальнейших публикаций следует выделить издание Е. Серчевского.324 Издание это, снабженное обширными биографическими и литературными материалами о Грибоедове, много способствовало ознакомлению с ним читателей. Что же касается текста «Горя от ума», то он напечатан здесь «по рукописи, употребляемой при представлении этой комедии на императорских театрах», и стоит не выше смирдинского и других тогдашних изданий. Более ценен текст, подготовленный в 1857 г. П. Е. Басистовым для издания, которое, однако, не состоялось.325
С 1858 г. появляются заграничные бесцензурные полные издания «Горя от ума». Первым из них было «единственное полное издание» комедии — Юрия Приваловского (Leipzig, Gustav Ваеr, 1858); вторым — «полнейшее издание» (Berlin, Ferdinand Schneider, 1858). Весь интерес их заключается в том, что они предлагали полный, без цензурных изъятий, текст «Горя от ума» — по тем или другим анонимным спискам, обращавшимся в России. Лучшее из этих изданий вышло в Берлине, в 1860 г., у Рудольфа Вагнера, и было редактировано, по-видимому, М. Н. Лонгиновым при содействии П. И. Бартенева.326 Не предлагая особенно тщательно проработанного текста «Горя от ума», берлинское издание впервые дало обильные и точные библиографические и литературные примечания, немало послужившие в дальнейшем исследователям Грибоедова.
Первым полным русским легальным изданием оказалось издание Николая Тиблена, СПб., 1862 (цензурное разрешение В. Бекетова 25 марта 1862 г.). В нем, однако, много погрешностей, так как издатель не располагал авторитетной рукописью. Вышедшее в том же году «второе, исправленное» издание Тиблена, как утверждал издатель, «было проверено окончательно по рукописи А. А. Жандра, исправленной самим Грибоедовым» (т.е. по Жандровской рукописи). Но проверка была поверхностной и относилась только ко второй половине комедии. Однако с этого времени текст «Горя от ума» печатался уже полностью.
Первым изданием для школ было издание Я. А. Исакова.327 Третье издание в этой же серии вышло уже под редакцией И. Д. Гарусова (СПб., 1873) — «с пропуском несвойственных детскому уху стихов».
В 1875 г. вышло в свет «Горе от ума» под редакцией И. Д. Гарусова.328
Сам редактор квалифицировал свое издание как «по счету сороковое, по содержанию первое полное издание, содержащее, при новой редакции текста, 129 нигде до сих пор не напечатанных стихов, все доселе известные варьянты комедии, оценку всех изданий и рукописей „Горя от ума“ и буквально — точный текст рукописи, подаренной Грибоедовым Булгарину». Кроме этого, И. Д. Гарусов поместил в издании огромное количество примечаний — исторических, литературных, реальных и иных.
Однако воспроизведенный Гарусовым текст комедии во многом совершенно расходится с общепринятым, восходящим обыкновенно к Булгаринскому списку. При этом Гарусов опирался на одну рукопись, историю которой излагал так. Приехав в Москву в 1823 г., Грибоедов бывал в доме Лопухиных и встречался там с их воспитанницей, А. Д. Юматовой. Лопухиным Грибоедов оставил «в 1823 году полный список комедии в ее первоначальном, но в законченном виде, без урезок и сокращений. Проездом в 1826 году через Москву он забросил Лопухиным варьянт нескольких сцен, которые намерен был исправить для печати. Таким образом Дунюшка [А. Д. Юматова] стала владетельницею полной рукописи». «Грибоедов в 1826 г. сам просмотрел ее собственный список, сделал кое-какие незначительные поправки и сверху текста на 1-й странице наскоро написал: „Исправляю по памяти: моего Горя не захватил. Москва, 1826 г. Ал. Грибоедов“». «События 1825 года повлияли и на семейство Лопухиных. Грибоедовская рукопись, по словам Юматовой, утратилась в 30-х годах, и она стала единственной владелицей полного текста, который и был привезен из Москвы в 1827 году в ее именье». В этом имении (в Ярославской губернии) в 1842 г. И. Д. Гарусов, тогда еще гимназист, «провел много летних дней в буквальном снятии копии с рукописи, в ее исправленном виде, выпустив, к сожалению, все, что было зачеркнуто автором, не понимая тогда цены и значения точных работ, и в августе 1842 г. привез свой список в Ярославль». В Ярославле к 5 ноября 1842 г. список был «переписан набело» под руководством П. М. Перевлесского, а в августе 1873 г. Гарусов «снял с него копию и передал ее в рукописное отделение имп. Публ. библиотеки». Но в этот новый список Гарусов «по независящим от него обстоятельствам» не мог включить тех вариантов, которые появились в его издании 1875 г. и которые якобы «приобретены были им от А. Д. Юматовой в декабре 1844 года», когда Гарусов вновь гостил у нее в селе Противье. После смерти Юматовой ее собственная рукопись исчезла, и Гарусов не мог ее уже отыскать. Тексту «Горя от ума», добытому у Юматовой, Гарусов придавал особое, исключительное значение в смысле авторитетности и достоверности. Этим текстом, как единственно верным, он измерял достоинство других доступных ему рукописей и печатных изданий комедии и в их подробном описании, данном в издании 1875 г., он систематически отмечал все отличия их от своего текста.
Оставляя в стороне огромное число сравнительно мелких отличий гарусовского текста от общеизвестного и общепринятого, приведем лишь несколько примеров наиболее существенных отличий.
В реплику Горича, характеризующего Загорецкого (д. III, явл. 9), вставлены стихи:
На днях он банк по-шулерски сорвал.
Смигнулся с шулером таким же записным
И обыграл меня. Бог с ним!
Вчера украл билет, я слышал, как соврал.
В явл. 10 того же действия сделана огромная вставка:
Хлёстова. (Указывая на Платона Михайловича, сидящего к ней спиной.)
А это что за чучело? Скажи, кто он?
Софья
Натальи Дмитриевны муж, Платон Михайлович.
Платон Михайлович оборачивается и кланяется.
Хлёстова
А! Знаю. — Здравствуйте! Супруга
Уж верно здесь: вы неразлучные два друга.
Наталья Дмитриевна, подходя.
Я кланялась, вы не всмотрелись.
Целуются
Хлёстова
Не мудрено, глаза под старость пригляделись.
Наталья Дмитриевна отходит.
Ну вот так парочка! По чести — загляденье!
Увидя двух княжон подходящих.
Ах! Боже мой; племянница, гляди,
Как у второй княжны измято на зади…
Как выемка низка! — Ну, право, омерзенье!
Ах, как растрепана она,
Как будто дома и одна!
Мимо проходят другие две княжны.
У всех запачканы, измяты шемизетки.
Увидя княгиню, ей громко:
Княгиня! Как прекрасны ваши детки!
Невесты, милы все, хоть разом под венец.
Княгиня в сторону с досадою.
Стара, век зла!
Вслух:
Ростут. — О, мой Творец!
Давно ли я сама…
Хлёстова, перебивая:
Мы вместе с вами
К венцу шли…
Княгиня, прерывая ее:
Полноте! Ребенком я была.
ХлёстоваСофье:
Приметно молодится.
Княгине:
Может, с нами
Вы завтра? нас Татьяна Юрьевна звала.
Княгиня
И нас звала; мы вместе будем.
Князь, князь! отметь! — Мы, правда, не забудем.
Отходит к гостям.
Хлёстова, указывая Софье на Скалозуба.
А это кто стоит там у колонны?
Софья, не дослышав, отходит к гостям.
Какие ныне стали моды,
Конец векам! — Какие талии! — Уроды!
Ну, что за галстуки? как — словно хомуты.
Увидя графиню-бабушку:
Ну вот какой чепец напялила огромный!
Смотри-ка, Сонюшка… Племянница! Где ты?
Софья подходит.
Взгляни, как стянута, в чем держится душа!
Глуха, беззубая, ряба, не хороша…
Давно бы ей пора в могилу…
А бал, так, верно, в первых здесь.
Увидев графиню-внучку:
А внучка… Что за срам! — Тьфу… вся в прорезь!
Чуть-чуть не голая… Глядеть-то не под силу.
Обе графини подходят и кланяются.
Графиня милая, мой друг! давненько с вами
В пикет, в империал мы не играли. С нами…
Ах! кажется за той есть маленький должок?
Так с князем в-пол вы, как придется,
А после как-нибудь сочтется.
Целует графиню-внучку.
Садись, мой миленький дружек!
Как ты мила!
Как расцвела!
Графине-бабушке:
Графиня, друг мой! как я рада,
Что вижу Вас, божусь… Не вспомнюсь… без души…
Живу в такой глуши,
Друзей увидеть вся отрада.
В явл. 21, в реплике Загорецкого:
Романы?.. Что за вред!..
А вот где зло, причина бед:
Ученыя… Вот их-то брось!..
Какую-то ученую мораль
Вчера читал, потел, понять трудился,
А что молол ученый враль?
Никак я не добился.
Явл. 9 IV действия в гарусовском тексте начиналось стихами:
Репетилов, смотря в след Хлёстовой.
Не удалось! — К несчастью опоздал.
Вот эта нам была б под масть:
Заговорит, не даст пропасть.
Уж язычок! уж бабушка — нахал!..
Ах, бедный Чацкий! Что с тобою?
Неужли вправду говорят?..
Как жаль!.. С такою головою
Для нашего собранья — клад.
А Загорецкий!.. Сомневаюсь;
Едва ли бы он нашим стал…
Вот, как бы Скалозуб! А дай-ка, попытаюсь…
Ума в нем нет, да золотой канал.
Появившись в 1875 г., гарусовское издание не встретило веских возражений, и последующие редакторы, хотя и не без колебаний, готовы были признать подлинность гарусовских вставок.