– Разве я сказала, что они обязательно сбудутся? – возразила Алекс. – Я по-прежнему понятия не имею, кто она такая и где живет. Буду знать, лишь когда поговорю с ней. Хелен Дрейк потеряла ее номер, и мне ничего другого не остается, как ждать, когда мать позвонит мне первая.
– А если позвонит, ты захочешь с ней встретиться?
Алекс никак не ожидала услышать от Габи такой вопрос.
– Ну конечно, – ответила она, стараясь не выдать раздражения в голосе. – Почему ты решила, что я не захочу?
– Ну не знаю. Хотя бы из верности нашим родителям.
Голова Алекс пошла кругом.
– Но ведь это же моя мать!
– Понимаю. По крайней мере, так она утверждает. Но что, если это все розыгрыш, какая-то уловка? Ты подумала, как ты себя будешь потом чувствовать?
– А почему это непременно должна быть уловка? Моя тетка уверена, что это она. И вообще, какая ей выгода притворяться, будто она моя мать?
– Сама знаешь, люди бывают разные. И если эта женщина и вправду окажется твоей матерью, откуда тебе знать, что она за человек?
– Именно поэтому я и хочу с ней встретиться – посмотреть, кто она такая. Не понимаю, почему ты так негативно к этому относишься? Мне казалось… я думала, ты за меня порадуешься.
– Порадуюсь, когда буду знать, что все хорошо, а пока, скажу честно, мне не столько радостно, сколько тревожно за тебя. Ну и, если честно, мне немного завидно. Потому что это значит, что теперь у тебя есть мать, а у меня нет. Согласись, что это как-то странно.
И вот в этом вся Габи!
– Но ведь ты по-прежнему будешь моей сестрой, – возразила Алекс. – Ничто на свете этого не изменит. К тому же вдруг вы друг другу понравитесь? Нет, она, конечно, не твоя мать, но разве это мешает нам быть как одна семья?
«Ну ты, красотка, загнула», – мысленно одернула себя Алекс. Не удивительно, что ответом в очередной раз ей стало молчание. Да, наверно, зря она вообще завела разговор на эту тему.
– Ладно, боюсь, мне пора, – сказала Алекс, чтобы чем-то заполнить возникшую паузу. – Я тут приехала в дом престарелых, хочу попрощаться с Милли. Если хочешь, поговорим попозже. Про дом и все прочее…
– Скажи, а вы с Джейсоном не могли бы съехать еще до завершения сделки?
Алекс застыла, еще не до конца даже открыв дверь машины. Черт, что бы ей такое сказать в ответ? Увы, кроме голой правды, в голове ничего не нашлось.
– Мы с Джейсоном больше не живем вместе, – объявила она и сама удивилась, как спокойно прозвучали эти слова, хотя каждое отзывалось в душе острой болью. – Он вернулся к жене.
Габи ахнула.
– Ты шутишь! Когда?
– Недели три назад. Я ничего не сказала, потому что не хотелось даже говорить на эту тему. Ну, и кроме того, наверно, я надеялась, что он еще вернется.
– Конечно, вернется! Куда он денется!
Алекс тотчас подумала про вчерашний звонок.
– Даже если и захочет – в чем лично я совсем не уверена, – боюсь, что уже поздно.
И это была горькая правда, от которой, увы, никуда не деться.
– Вот как? Ты уверена?
– Да, я уверена.
– Алекс, извини, я понимаю, как тебе сейчас плохо.
Хотя Габи и права, вдаваться в это совсем не хотелось.
– Ничего, как-нибудь переживу. Для меня куда важнее, что моя мать хочет увидеть меня. Ну и, конечно, найти крышу над головой. Но ты не волнуйся, я не собираюсь срывать тебе продажу дома. Обещаю, что к моменту заключения сделки я уже точно что-нибудь подыщу.
Габи тяжело вздохнула.
– Мне самой неловко, что я выселяю тебя, – заявила она. – Тем более сейчас, когда ты сказала мне про Джейсона.
– Рано или поздно это должно было случиться. Я всегда это знала. Ты же продаешь дом ради детей.
– Да, но я не ожидала, что все произойдет так быстро. С другой стороны, нам повезло, что мы нашли покупателя, готового в нынешних условиях предложить за дом хорошую цену. Скажи, а что ты будешь делать, если выяснится, что все это время твоя мать была с твоим отцом?
При этой мысли Алекс стало не по себе.
– Что ж, наверно, придется преодолеть, так сказать, и этот мост, хотя лично я в это не верю, тем более если вспомнить, что на его совести.
– Ну не знаю. Ты сама говорила, что она может быть с ним. И я соглашалась, видя твою уверенность. В любом случае, если она позвонит…
– Не если, а когда, – поправила она Габи.
– Ну, хорошо, когда она позвонит, ты ведь сообщишь мне?
– Разумеется, какие могут быть вопросы!
– Надеюсь, она окажется такой, какой тебе хотелось бы, – добавила Габи после короткой паузы. – Согласись, иначе было бы обидно.
Получив от Габи минимальную моральную поддержку, Алекс нажала кнопку отбоя и, положив телефон в карман, вошла в двери дома престарелых.
Войдя в комнату Милли, она застала ее дремлющей в кресле – правда, уже одетой для выхода. Редкие седые волосы были зачесаны за уши, в узловатых пальцах – ридикюль.
– С ней все в порядке? – шепотом поинтересовалась Алекс у сиделки.
– Она в полусонном состоянии, – ответила та, – но можете поговорить с ней. Я же пока пойду узнаю, приехала ли уже карета «Скорой помощи».
Личные вещи Милли уже держали путь на север, отчего ее комната казалась пустой и уже покинутой. Впрочем, Алекс не сомневалась: совсем скоро здесь со своими пожитками появится новый обитатель – может, даже уже сегодня, во второй половине дня. Комнаты здесь никогда не пустовали.
Сев на край голого матраса, она развернула Милли к себе лицом.
– Привет! – улыбнулась она, как только старушка чуть приоткрыла веки. – Ты сегодня такая шикарная.
– Ах, так это ты, Алекс, – вздохнула Милли с улыбкой. – На мне сегодня пальто. Я еду в Мексику.
– В Мексику? – удивилась Алекс. Это еще откуда? Наверно, пока Милли дремала, по телевизору рассказывали про путешествия, вот она краем уха и услышала про Мексику.
Милли кивнула и перевела взгляд в угол, где когда-то стоял ее кукольный домик. Впрочем, уже в следующий миг она снова смежила веки. Голова безвольно упала на грудь.
Алекс осторожно запрокинула ей голову на подушку. Оставив даже самую крошечную надежду расспросить Милли о своей матери, она просто взяла в свою хрупкую старческую руку. Сейчас Милли где-то далеко, в своем мире, и было бы нехорошо терзать ее вопросами, которые лишь еще больше собьют ее с толку.
– Мне будет недоставать тебя, Милли Кейс, – тихо сказала она. – Ты для меня самый близкий человек. Надеюсь, ты это знаешь. Ты тоже, сколько я себя помню, давала мне возможность ощутить себя твоим другом.
Взяв с подоконника коробку с бумажными носовыми платками, Алекс вытерла слюну, что уже начинала капать из уголка беззубого рта. Ей тотчас вспомнилось, как Милли в детстве вытирала ей рот, измазанный шоколадным пирожным, а позже учила его печь. Кто как не Милли помог ей вышить слово «Прищепки» на сумке, которую они сшили вместе. Она же показала ей, как правильно сажать на грядке или клумбе растения, чтобы почва полностью закрывала корни. Милли искренне радовалась, когда Алекс приносила из школы хорошие оценки, и всегда была готова выслушать ее рассказ о том, как прошел школьный день. Она ни разу не повысила голос на Алекс, даже если та залезала на слишком высокое дерево или имела дерзость, оставляя после себя след примятой травы, прокатиться на велике через весь газон.
Кстати, задумалась Алекс, а у Отилии есть велосипед?
– Я постараюсь при первой же возможности навещать тебя на новом месте, – ласково пообещала она, – и, конечно же, буду писать тебе письма. Надеюсь, сиделка или твои племянница с племянником будут тебе их читать. Они уже ждут встречи с тобой. Вот увидишь, там ты будешь окружена заботой и вниманием.
Сказать по правде, она сильно сомневалась. Однако ей хотелось в это верить. И, куда важнее, надо, чтобы Милли тоже в это верила, если, конечно, старушка хотя бы смутно понимает, что с ней происходит.
– Твои вещи уже в пути. Думаю, к тому времени, когда ты туда приедешь, они уже будут тебя ждать, чтобы ты сразу почувствовала себя как дома. Насчет дороги тоже не беспокойся, хорошо? Врачи «Скорой помощи» присмотрят за тобой. Время от времени в пути будут остановки, чтобы ты могла выпить кофе и сходить в туалет.
И как же Милли это сделает? Она ведь не способна справить нужду без посторонней помощи. Наверно, об этом уже подумали, решила Алекс, и теперь на Милли надето сразу несколько памперсов.
– Я рада, что ты не понимаешь, что происходит. Потому что тебе вряд ли бы это понравилось. С другой стороны, зная твой характер, я не сомневаюсь, что ты найдешь в этом и смешную сторону.
Милли судорожно вздохнула и шамкнула беззубым ртом.
– Не могу найти мои зубы, – проскрипела она.
Алекс заглянула к ней в ридикюль. Аккуратно упакованные в футляр, зубы обнаружились на самом дне. Алекс уже было собралась успокоить старушку, но тут вернулась сиделка.
– Милли, за тобой уже пришел шофер, – сказала она и погладила старушку по голове.
Милли шмыгнула носом и попыталась приподнять голову.
– О, как это мило, шофер! – пропищала она. – Надеюсь, он в цилиндре?
Алекс и сиделка обменялись улыбками.
– О да, он непременно его наденет, если ты попросишь, – ответила сиделка и повернулась к Алекс: – Не хотите выкатить ее вниз?
Алекс встала и взялась за ручки кресла-каталки. С каждым шагом становилось все тяжелее на душе. Ей казалось, что теперь, когда она знала о том, что ее ищет родная мать, ей будет к чему стремиться, а значит, и легче попрощаться с Милли. Увы, все оказалось с точностью до наоборот.
– Вот увидишь, с тобой все будет хорошо, – сказала она, целуя пергаментный лоб Милли. Затем один из фельдшеров поставил коляску на пандус и через заднюю дверь вкатил ее внутрь салона. На самом верху он на прощанье развернул Милли лицом к Алекс. Старушка подняла костлявую руку и помахала ей. У Алекс едва не разорвалось сердце.
– Желаю тебе хорошо провести время в Мексике, – дрожащим голосом сказала она. – И не забудь прислать мне оттуда открытку, хорошо?