— Доброе утро! — возникший на пути полицейский сержант в ореоле солнечного света заставил сбиться с шага и ошалело заморгать. — Ваши документы, пожалуйста.
Пьетр, не успевший затормозить, увесисто ткнулся Яну в спину и виновато охнул. Сумка, которую он забрал у дочки, поддала под колени.
— Документы? — Ян пошатнулся. — Какие еще документы?
— Удостоверяющие вашу личность, — любезно пояснил сержант. Он заступил проход на улицу, свет лился из-за его спины и толком рассмотреть что-то, кроме поблескивающих сержантских лычек на форме, не удавалось.
— Видите ли, — проговорил Ян вкрадчиво, — обычно, когда я бегаю, то всегда держу документы в зубах, ибо карманов, как вы можете заметить, у меня нет. А вот сегодня, как назло, забыл.
— Тогда вам придется пройти со мной для установления вашей личности. И вам тоже, — невозмутимый сержант указал на растерявшегося Пьетра. — И пояснить, что вы делаете в этот час в таком месте.
Пьетр снова притянул насупившуюся дочку к себе, будто заслоняясь. Ян возмутился:
— В какой «таком» месте? Я живу на этой улице вот уже два с лишним года. И еще ни разу никто не интересовался моими документами.
— Вы живете здесь? — сержант смягчился. — В котором доме?
— В восьмом.
— Это гораздо дальше по улице, — тон сержанта вновь посуровел.
— Ну и что? Мне здесь удобнее ходить.
— И часто вы здесь ходите?
— Часто… Да в чем дело?
Сержант поколебался, неловко дернул шеей, поправляя тугой ворот, и внушительно сообщил, пытаясь одновременно держать в поле зрения лица Яна, Пьетра и даже Майи:
— Вам следует знать, что на вашей улице ночью было совершено преступление, и мы проверяем всех, кто…
— Преступление? — Пьетр испуганно высунулся вперед.
Сержант чуть посторонился. И впрямь… Обычно сонная Ольховая улица оказалась прямо-таки неестественно возбужденной, как старая дева, обнаружившая под кроватью мужской башмак. На тротуаре пестро клубились аборигены, окутанные маревом взволнованного гула. Чуть дальше насупился желто-черный автомобиль городского патруля, а возле него пристроилась синяя машина, своей вызывающей непримечательностью отчего-то сразу наводящая на мысль о принадлежности к Департаменту расследований.
А еще дальше боязливо казала нос машина с символами одной из местных телекомпаний.
— Убили, что ли, кого? — озадаченно брякнул Ян наобум, и удостоился мгновенного колючего интереса сержанта:
— Что вы об этом знаете?
— Да ничего… Но не из-за воров же все так переполошились?
— В каком, вы сказали, доме вы живете? — от холода сержантских интонаций инеем подернулся чахлый плющ на стене. — Думаю, мне следует задержать вас для…
— Господин офицер, — торопливо вмешался занервничавший Пьетр, передавая сумку дочке и судорожно копаясь в карманах, — вот мои документы, и позвольте мне с вами поговорить приватно…
Вот и славно, не без облегчения подумал Ян. Это в обязанности Пьетра входит — договариваться и посредничать со всеми. А остальным пора домой.
Недовольная Майя снова поддавала коленкой возвращенную сумку и жадно разглядывала суету.
* * *
Ян поселился на Ольховой чуть больше двух лет назад, и до сих пор толком не знал, что за люди живут по соседству. О чем это говорит? Правильно, о его клинической необщительности.
Ольховая была, наверное, одна из самых коротких улиц в старом городе. Примерно тридцать домов по обе стороны мостовой, мощенной булыжником еще веков шесть назад. Все дома двухэтажные, под черепичными двускатными крышами, теснятся плечами друг к другу, словно стараясь подтолкнуть соседа поближе к маячащему вдали Замку.
— Доброе утро, господин Хмельн!
Ну, если Ян мало с кем знаком, это не значит, что окружающие наслаждаются такой же нелюдимостью. А пройти мимо столпотворения соседей все равно, что продираться через терновник. Кто-нибудь, да зацепится…
— Доброе утро, — Ян отдал дань вежливости и без энтузиазма попытался вспомнить, как же зовут лысоватого аптекаря, снабдившего его уже прорвой обезболивающего.
Не за прилавком аптекарь выглядел значительно крупнее и круглее. Если бы не фирменный пакет в его руках и резкий лекарственный запах, Ян бы вообще не вспомнил, кто это такой.
— Мадам Кроль стало нехорошо, — аптекарь встряхнул пакетом, разившим валерьянкой. Из пакета выпорхнула скомканная салфетка и упала на мостовую. — Такое несчастье, знаете ли…
— А что случилось? — не удержавшись, поинтересовался Ян, наблюдая, как возле облупившегося заборчика дома напротив, бредет полицейский, волоча за собой понурого служебного пса.
— Говорят, жертва — девушка. Ей кастетом голову разбили, — аптекарь понизил голос до приватной гнусавости. — Там, между домом Кролей и пустым по соседству…
Ян невольно впился взглядом в черную, заросшую шиповником, тень между строениями. Издалека она казалась абсолютно непроходимой, но кому, как не ему, знать, что тропа там тоже есть. И кто знает, почему сегодня он воспользовался другой дорогой к набережной.
— …вроде бы бедняжка лежала там не один день, но ее заметили, только когда…м-м… запах и мухи! Тело уже увезли, но они все еще надеются что-нибудь найти…
Возле синей машины переговаривались двое — один в форменном облачении, другой в коричневом плаще, мятом настолько, что казался скроенным из древесной коры. Зеваки держались на почтительном расстоянии, за лентой ограждения. Но можно поклясться, что все уши были навострены в сторону этой угрюмой парочки. Будь они заячьи — вышло бы эффектнее.
— Скорее всего, тот же псих, что нападает на женщин, — последняя реплика аптекаря вползла в сознание словно холодная, скользкая змея.
Ян пробормотал нечто невнятно-сожалеющее, огибая общительного фармацевта.
— …лекарство готово, заходите забрать! — слегка разочарованно крикнул тот ему вслед. Второй мятый комок салфетки выпал из пакета и невесомо поскакал по камням.
Пройти мимо. Ни на что больше не глазеть. Чтобы добраться до своего дома, придется миновать это столпотворение, но это не значит, что нужно таращиться… И двух недель не прошло со злополучного дня, проведенного на Колокольне. И пусть сейчас здесь тела уже нет, все равно не хочется смотреть.
Он мог пройти той же тропой и наткнуться на труп. Он должен был там пройти, как обычно. Как и на Колокольне… Да ну, брось! Совпадение!
— Простите, пожалуйста, вы живете на этой улице? — стройная и медно-рыжая девушка, заступила путь и смотрела вопросительно.
Везет сегодня на рыжих. И незнакомых. Среди соседей даже необщительный Ян такую эффектную зеленоглазку точно заметил бы.
— Судя по вашему виду, вы местный, — утвердительно заявила девушка.
— А в чем, по-вашему, проявилось мое сходство с местными? — поразился Ян невольно, оглядываясь на прочих обитателей Ольховой, высыпавших наружу из нор. Преимущественно пожилых, раздобревших и одетых по-домашнему, то есть вразнобой и наспех. Воскресное утро, знаете ли…
Девушка улыбнулась:
— Обычно ценители утренних тренировок не отлучаются слишком далеко от дома.
— Просто бежал мимо. Здесь экологически чистая зона, тут все бегают.
— А он тоже с вами бегает? Прямо в костюме и с ребенком?
— Кто? — Ян с недоумением обернулся и обнаружил забытого Пьетра. Тот топтался поодаль, держа за руку дочку. Заискивающе улыбнулся, но выглядел озабоченным. Видно, беседа с сержантом прошла нелегко. И когда только успел нагнать?
— Знаете, — доверительно произнесла рыжая, слегка подавшись к Яну, — сознаться, что вы местный — вовсе не преступление, — она лукаво щурилась.
Солнце золотило растрепавшиеся пряди у лица, подчеркивая молочного оттенка чистую кожу. Остальные волосы были собраны в высокий хвост, качавшийся каждый раз, когда девушка склоняла голову. В голубых ярких глазах незнакомки плавали искорки-рыбки. И вырез шелковой блузки был в меру смел.
Как тут пройти мимо?
— А у вас симпатия именно к местным жителям? — Ян невольно потянулся навстречу, усмехнувшись краем рта. — Тогда да, сознаюсь, я живу на этой улице.
— Отлично! — собеседница деловито выставила вперед кулачок с диктофоном. — Я корреспондент газеты «Городские часы». Позвольте несколько вопросов?
Ну вот… А уж он было подумал…
— Да задавайте сколько угодно. Главное, чтобы вы не ждали ответов.
Рыжая огорчилась. Или сделала вид, что огорчилась. Почему-то поверить, что такая девушка легко сдается, было невозможно. Но все равно в качестве утешения Ян посоветовал:
— Лучше расспросите во-он тех людей. Они гораздо охотнее поделятся наболевшим.
— Я отлично знаю, чем они поделятся, — девушка даже не повернула головы в указанную сторону. — Боюсь, сплетни, это не то, что мне хотелось бы знать. Именно поэтому я обратилась к вам…
Ну, немножко лести и проникновенный взгляд в сени длиннющих ресниц, конечно, способен разъесть даже черствый панцирь. Как и умелое движение плечом, позволяющее шелковой блузке чуть плотнее облечь высокую грудь. Немного дешево, но всегда работает.
— Хорошо, — уступил Ян. — Что вы хотели узнать?
— Например, отчего жизнь на околицах стала не в пример опаснее, чем раньше?
— Хм… С этим вопросом вам бы лучше к ребятам в форме обратиться, — Ян кивнул на полицейских. — Это, вроде, в их компетенции.
Журналистка отрицательно покачала головой:
— Речь идет не об обычных преступлениях. Что-то странное происходит на окраинах и возле Замка.
— Про Замок ничего не скажу, а что у нас тут странного?
— По слухам, в заповеднике завелся монстр. Люди болтают, что его видели чуть ли не на здешних улицах.
Ян сделал мысленную заметку. С Евой надо поговорить, а то мало ли… А вслух нейтрально возразил:
— Из леса может выбраться всякое. На то есть егерская служба. Пусть жалуются.
— Мост недалеко рухнул.
— Да, я видел. Печально. Но ему от роду не один век, так что неудивительно.
— А еще у людей зеркала потрескались.
— Хм-м…. Бывает.