Странно, но лента была полицейская, без восьмиспицевого колеса егерей.
— Это надолго? — поинтересовался Ян на всякий случай.
— Пока неизвестно, — страж сделал непроизвольное движение, словно собирался оглянуться, но передумал. Видно решил не сверяться с командованием.
Ян отступил, запрокинул голову, рассматривая слепой глаз Скрюченной башни и деловито перескочившие на новое деление стрелки Часовой. Ничего особенного с ними не произошло. Замок выглядел обычным. Хотя остаточное напряжение еще висело в воздухе запахом грозы.
Благоразумные туристы, напуганные наверняка преувеличенными рассказами очевидцев, старались держаться от Замка подальше, разбегаясь к краям площади, как пена в бурлящей кастрюле.
* * *
— …А вы знаете последние новости про убитую на нашей улице девушку? — лысоватый аптекарь вдруг оживился, отыскав повод нарушить натянутую паузу, в течении которой он и клиент излишне пристально наблюдали, как помощница аптекаря ищет нужный пакет в ящике готовых заказов. Бедная девица пламенела ушами, нервно копаясь в коробке. Как же его все-таки зовут? — уныло размышлял Ян, тщетно порывшись в памяти, а вслух подтвердил лучшие догадки аптекаря:
— Нет, не слышал.
— Рассказывают, — аптекарь живо потянулся к посетителю, явно намереваясь поделиться секретом, — что оно связано с гореломом, не к ночи будь он помянут.
— Неужели? — тут уместно драматично округлить глаза.
— Я-то особо сплетнями не интересуюсь, — неубедительно отперся аптекарь, — но вот моя супруга знакома с секретаршей в полицейском управлении, а та слышала разговоры… — он красноречиво понизил голос и оборвал фразу, представляя Яну самому возможность домыслить несказанное. На обладателей буйного воображения должно действовать убийственно.
Ян соорудил подходящую гримасу:
— Да что вы?
— Вот не зря в округе говорят, что он где-то поблизости живет.
Ох, придется менять дом… Хотя, если все пойдет по задуманному, то не только дом — жизнь придется менять. Воодушевляет? Пожалуй!
Ян оживился и даже вполне благосклонно выслушал аптекарскую жалобу:
— …Неприятности прямо-таки преследуют! За последние полгода канализация в аптеке три раза выходила из строя. Представляете? Это вас не наводит на мысль? — аптекарь сделал значительное лицо.
— Наводит, — с готовностью признался Ян. — Пора делать капитальный ремонт.
— Шутите, — с укоризненной скорбью констатировал аптекарь. — А я бы не хотел быть соседом горелома.
— Это вы зря. В его присутствии, как известно, возрастает травматизм среди населения. Вам прямая выгода — больше клиентов.
— Вы считаете? — Аптекарь всерьез призадумался. — Может, вы и правы… Вот только бы не хотелось новых… убийств.
Ян мигом перестал ухмыляться.
— Простите, — и буквально выдрал пакет из рук помощницы аптекаря. Девица удивленно распахнула глаза. — Мне пора.
— Господин Хмельн! — круглый аптекарь семенил следом. — Я что хотел сказать-то… Мне, конечно, удобно иметь такого стабильного клиента, как вы, но не могу не заметить, что вы заходите все чаще. Я так предполагаю, что вы увеличили предписанную дозу лекарства?
— Вы ошибетесь, — хмуро бросил Ян на ходу.
— Я… — аптекарь слегка смешался. — Возможно. Но все же я бы настоятельно не рекомендовал вам пить столько обезболивающего. Вам необходимо показаться врачу, я могу дать адрес очень хорошей клиники…
— Спасибо, — стеклянная дверь аптеки захлопнулась прежде, чем угрюмая благодарность скользнула в щель.
Неважно. Ян для аптекаря хороший клиент. Переживет.
Все усиливающийся ветер гонял по улице стайки опавшей листвы. Бурые и янтарные листья трепыхались и кружились, смахивая на рыбешек в водоворотах. Выстуженный воздух гладил щеки. Скоро заморозки… Ян зябко повел плечами. А дома первым делом включил плитку, поставленную возле недействующего камина. Отогревая ладони на ее ребристом металлическом боку, он всматривался в квадратный черный мраморный зев. Оттуда пахло золой и яичницей, которую жарили на кухне Пустецов.
Мог Змей пролезть через дымоход? Отодвинув обогреватель, Ян на всякий случай сунулся в камин. Через пару минут извлекся обратно, чувствуя себя дураком. Во-первых, каминное нутро не трогали лет десять, даже зола в щелях закаменела. Во-вторых, в трубу ничего крупнее кошки не протиснешь. А в-третьих… Ян вообразил Змеиного царя, с пыхтением пробирающегося по дымоходу. Невесело ухмыльнулся. Неубедительная картинка. Но ведь как-то он попал внутрь?
Задумавшись, Ян переместился к дальней части комнаты, окна которой выходили с тыла здания на крошечный лохматый садик на задворках. На двух яблонях колыхался от ветра забытый гамак. Возле куста смородины светлел вихрастый затылок младшего Пустеца.
— Инек! — Ян с треском распахнул раму.
Инек вопросительно обернулся, машинально отводя рукой ветки. В ладони у него была зажата испачканная землей лопатка.
— А когда змеи впадают в спячку?
Инек ничуть не удивился. Поразмыслил, машинально потирая щекой о плечо, и ответил с обстоятельностью:
— Это смотря какие, — (Очень большие и с царским титулом, — захотелось подсказать Яну). — Но вообще обычно змеи теряют активность в сентябре, а в октябре-ноябре впадают в сон. Когда по-настоящему холодно становится.
Ян кивнул, закрывая окно. Про зверей, птиц и всяческую растительность прирожденный натуралист Инек знал побольше, чем его школьная учительница биологии.
В шкафу рядом с окном выстроились разномастные книги. Они уже были здесь, когда Ян прибыл на новое местожительство. В их рядах попадались весьма ценные экземпляры — прежний владелец слыл библиофилом. Обнаружив тогда среди корешков «Песнь о Конраде Сумеречном», Ян обрадовался настолько, что на пару дней вообще выключился из реальности, валяясь на диване и запоем читая. Потом поостыл, откладывая подробное изучение книжного собрания до менее суетного момента. И даже добавил в коллекцию несколько новых экземпляров. Да только они так и ждут этого неосуществимого момента. До того заждались, что позвали для общения призрака…
Прошедшая ночь всплывала в памяти рваными кусками. Кажется, безликий стоял прямо здесь. Но выжженных следов на паркете не оставил. И что он хотел почитать?
Ян прикоснулся ладонью к шершавому тому «Хроники Белополя», по-хозяйски задвинул угол высунувшегося «Маятника эпох». Сразу за «Маятником», в момент Янова приезда, книжный ряд зиял дырой, занятой сейчас купленной по случаю «Летописью камней». Куда подевалась прежняя книга — неизвестно, но отчего-то «Летопись…» все еще выглядит здесь чужеродно. А вот, кстати, путеводитель по достопримечательностям Белополя… Ну и, конечно, вездесущие «Корни Башен».
Поколебавшись, Ян вытянул увесистую книгу. От нее явственно пахло полынью. Темноватые страницы хвалились видами башен с различных ракурсов, башнями в разрезе, башнями в схемах и вольных рисунках.
Чепуха! — Ян с досадой бросил книгу на диван. «Корни Башен» изучены вдоль и поперек, и никаких тайн уже не хранят.
Книга обиженно всплеснула страницами, раскрывшись на середине, где на полном развороте были рассыпаны черно-белые изображения предметов — кубки, статуэтки, оружие. Наклонив голову, Ян с любопытством прочел: «Коллекция изделий из Серебряной башни, датированная началом правления герцога Южного…». Среди черно-белых рисунков не сразу угадывалось зеркало, похожее на то, что висело в Яновой ванной. И кинжал, который вручил ему егерь. Впору сейф заказывать, — оторопело подумал Ян. — Для краденого из замка серебра и бесхозного золотого ожерелья.
Забытый еще вчера мобильник в очередной раз пискнул из-под подушки безнадежно, но стойко. Как брошенный командованием боец, он все равно исправно нес службу, храня в памяти пропущенные звонки. И Ян, наконец, переключился со времен древних на настоящий момент. Так… Эти пусть проваливают. С этими не хочется говорить… Ага!
— Привет!
— Ну, где ты пропадаешь? — мигом возмутилась невидимая Дина, и Ян буквально увидел, как она негодующе морщит нос. — Мало того, что утром не попрощался…
— Не хотел тебя будить.
— Вот бы не подумала, что ты так рано начинаешь трудиться.
— Нам, спасителям человечества, некогда отдыхать.
— А чем спаситель человечества намерен заниматься вечером?
Спать! — захотелось завопить истошно, но вслух Ян нейтрально осведомился:
— Хочешь повторить вчерашнее?
— Непременно. Но пока хочу пригасить тебя на прогулку под землю. Я связалась со своим приятелем, помнишь, я говорила?
— Как романтично. Прогулка под землей втроем…
— Вдесятером, — засмеялась Дина весело. — Их там меньше десятка не собирается. А обычно бывает и больше.
«Жила-была на свете девушка, рыбацкая дочь. Ждала она на причале своего отца с уловом, да приглянулась Царю рыб. И влюбился Царь рыб в рыбацкую дочь. Обратился он прекрасным юношей, позвал за собою девицу, и та не устояла, полюбила Царя рыб больше жизни. Но так страшилась она провести остаток дней в глубинах океана, что решила избавиться от своей гибельной любви. Попросила горелома помочь ей…
…Нашли наутро рыбаки на берегу прекрасного юношу с вырванным сердцем. И еще долгие дни поверхность океана до самого горизонта была тускло-серебряной от дохлой рыбы…»
11.
Серебряна по вечернему мощно и вольно дышала сырым холодом. Мелкие волны, цвета черненого серебра, лениво бились об укрепленный бетоном обрыв. Новый город разлегся на противоположном берегу, сверкая огнями. Даже небо над ним рдело зыбким заревом. Огненная река текла и по скобе большого моста справа.
Так близко от цивилизации, и такой бурьян! Ян сдавленно ругнулся, выковыривая очередной репейник, забившийся под штанину.
— Уже пришли, — пообещала легконогая Дина, перепрыгивая невидимую в лопухах канаву, в которую Ян, разумеется, угодил обеими ногами.
И впрямь пришли… Сумерки утратили лохматую сорняковую однородность, расслоившись на кустарник и изломанные вертикальные поверхности, очерченные по периметру слабым свечением. Развалины очередной башни, в укрытии которых жгли костер. Нет, даже два костра… Возле того, что пониже по склону, мелькали тени и азартно бряцали железом. «Да что ты мне говоришь! — вознегодовал юношеский дискант оттуда. — Да сроду у «невидимых» мечников не было таких приемов!..»