Проклятье!
С силой оттолкнувшись от завала, Ян поплыл обратно. Видно разочарование послужило катализатором, и неприятности хлынули валом. Повернувшись, Ян зацепился за что-то криво торчащее, перепугался и забился, вздымая горы гнили. А отцепившись, понял, что сил плыть быстро не хватает. Воздух в легких уже горел, а ледяная вода сковывала движения.
Ну, уж нет…
Чернота багровела. Огонь в груди превращался в соляную кислоту, разъедая плоть. Каждая мышца, казалось, звенела… А блеклое мерцание сверху приближалось невыносимо медленно… Когда напряжение стало нестерпимым, мелькнула малодушная мыслишка: а кто заплачет там наверху по тебе, горелом? Может, провались оно все?
А потом опалесцирующее зеркало разбилось…
Кашляя и жадно захлебываясь таким вкусным воздухом, Ян вцепился в скользкие, черные корни и осоку.
— Какое счастье! — послышался знакомый голос, как ему померещилось, с недосягаемой высоты. — Неужели ты, наконец, решил покончить с собой?
Протерев лицо, Ян увидел прямо перед своим носом изрядно поношенные кроссовки, пристроившиеся на клубке древесных корней. А задрав голову, различил и обладательницу кроссовок, которая, уперев руки в бока, насмешливо рассматривала его сверху.
— Р-руку дай! — простучал Ян зубами.
Евина рука показалась страшно горячей. Зато сил ей было не занимать.
— Спятил? — осведомилась она, глядя, как Ян прыгает на месте, пытаясь хотя бы слегка разогнать по жилам застывшую кровь.
— К-как ты сюда поп-пала?
— Пришла по твоему следу.
— З-зачем?
— З-затем, что мне велено тебя разыскать. Телефон бросил, и думаешь, избавился от всех забот?.. — она задумчиво посмотрела на озеро. — Хотя, конечно, я недооценила твою изобретательность. Если хочешь умереть, то есть способы поэффективнее.
— Н-не сомневаюсь, что ты гот-това предложить мне их все поочер-редно.
— Заманчиво, — согласилась Ева, отступая, чтобы брызги не попадали на нее, — но не сегодня.
— Ид-ди д-домой.
— Без тебя я не вернусь. Это у тебя иммунитет, а меня порядком за шиворот потрясут, если ты тут сдохнешь.
— Твоя забота трогает меня прямо до слез.
— Взаимно. Поверь, это всего лишь осознанная необходимость.
Заниматься обычной пикировкой Яну в данный момент совершенно не хотелось. Устал слишком, раздражен неудачей, да к тому же сильно рискует лишиться языка, дрожа до самых пяток.
— Иди к черту, Ева.
— Так домой или к черту?
— Для тебя есть разница?
Даже в своем нынешнем неадекватном состоянии Ян заметил, как она напрягалась, изменилась в лице и шевельнула губами, едва успев сдержать рвущуюся наружу ответную реплику. Затем отвернулась, косо стиснув рот.
Только близкие знают наши уязвимые места. И попадают прямо туда, даже не желая зла. По привычке.
— Что ты тут делал? — другим тоном поинтересовалась она после паузы. — Искал дорогу в Замок?
Ян даже прыгать перестал, уставившись на нее:
— А ты откуда знаешь?
— Тоже мне секрет. Все знают, что тут есть ход. Только его завалило в прошлом году. И тебе, конечно, не пришло в голову спросить осведомленных людей?
— Я тут рыбу ловил, — ледяным тоном возразил Ян, принявшись одеваться. — Поутру клев хороший.
— Ну-ну. А себя вместо наживки пользовал? Так тут не то, что рыба — водяной едва ли польстится…
Про полотенце и прочие полезные вещи Ян, разумеется, не подумал. И потому одежда охотно липла к мокрой коже и крайне неохотно выполняла свою прямую функцию — согревать.
— Заболеешь, — злорадно пообещала Ева. — И умрешь.
— И не мечтай.
Она усмехнулась, но как-то неуверенно. В желто-зеленых глазах заметно «дышал» зрачок, то расширяясь, то сужаясь до точки, а иногда вытягиваясь в щель. Ева близоруко щурилась из-под челки и старалась не поворачиваться лицом к свету. Приближалось полнолуние, время неприятное для оборотня и для тех, кто рядом с ним. Тогда Евина трансформация будет непредсказуемой и неуправляемой. Обычно в такие ночи она убегала в лес.
— Ты когда… отлучишься?
Она смутилась. Она всегда смущалась, будто ее спрашивали о критических днях.
— Скоро. А что?
— Не знаю пока… — Просто предчувствие, что ты можешь понадобиться. Но по предчувствиям у них спец Пьетр, так что упоминать об этом, наверное, не стоит.
Они зашагали обратно, с хрустом ступая по листве. Усердно золотящийся, но все еще в основном зеленый, лес ожил и зашевелился. В кронах путался ветер, оббивая ветви и осыпая землю ослабевшей листвой.
— Ян… Я тут подумала… Может, ну его, этот город?
Ян споткнулся от неожиданности, остановился и снова во все глаза уставился на нее. И зубами клацать перестал.
— А кто ныл на пару с Пьетром, что жизнь налаживается?
— Ты слишком близко к сердцу принял наше пожелание. Но в последнее время ты стал таким нервным, и ведешь себя странно. Лучше уехать, а то мало ли что.
— Угу. Не выйдет. Я знаю, в чем причины твоего добросердечия. Дома нелады?
— Да какая разница… — она недовольно наморщила переносицу и непоследовательно созналась: — Дома как всегда.
— То-то ты такая взвинченная.
— Это от общения с психом, вроде тебя.
— Свекровь, что ли нагрянула с инспекцией?
Ева пренебрежительно дернула плечом. Вышло неубедительно.
— Подумаешь свекровь…
— Забеги к ней в гости в полнолуние.
— Очень смешно.
— Поверь, смешно. Оборотень, переживающий о своих неудачных отношениях со свекровью!
Спутница промолчала, засопела негодующе, но расстроено, а потому без обычного накала. Теребила пальцами кончик наспех заплетенной косы, пока не лопнула резинка.
— Хочешь, я нанесу визит твоей свекрови? — в порыве человеколюбия предложил Ян.
Она покачала головой, рассеянно перебросив распускающуюся косу за спину.
— Я хочу уехать. Немедленно. Я боюсь причинить им вред… — Ева повернулась к нему. Черты ее неуловимо менялись каждую секунду, словно под кожей некто активно мял мышцы, как пластилин, меняя контуры лица. — Мне все тяжелее сражаться с луной, она сводит меня с ума! И однажды… Я могу убить… их, — выдохнула она еле слышно, но с такой тоской, какую выразить можно разве что волчьим воем.
Ян отвел глаза. Смотреть на Еву было жутковато, хотя он наблюдал ее метаморфозы неоднократно. Да и неловко было видеть, как дает слабину обычно крепкая партнерша.
— Тоже мне удивила, — Ян поддал ногой высунувшуюся из листвы поганку. Промахнулся. — Я живу так не от луны к луне, а каждый день. И ничего… пока.
— Во-первых, ты давно сумасшедший. А во-вторых, ты не понимаешь… У тебя же нет близких.
Теперь настала Янова очередь делать каменное лицо. Конечно. Где уж ему понять. У него нет близких.
— …я думаю, им будет лучше без меня, — Ева, поглощенная своими заботами, ничего не заметила. — И муж поймет. И сын. Он пока маленький, но со временем… Я знаю, он, к счастью, не подцепил от меня эту заразу и сможет жить нормально. От меня им только несчастья, а так они вздохнут свободно.
— Дура! — с удовольствием заявил Ян.
Она остановилась, вспыхнув, и свирепо уставилась на него. Зрачок перестал пульсировать, обратившись в крошечную точку в яростно сузившихся глазах.
— Что ты сказал?
— Что слышала. Идем быстрее. Холодно…
И не дожидаясь спутницы, Ян припустил со всех ног, надеясь согреться. В итоге до дома он добрался, еле передвигая ноги, выжатым и все равно замерзшим, как быстрозамороженный бифштекс из супермаркета. Честно сказать, если бы не Ева, прицепившаяся к нему репейником, он бы и до дома не добрался.
— Ну и бардак здесь у тебя, — брезгливо констатировала Ева, озирая жилище, усыпанное апельсиновыми корками.
— Так приберись, — Ян, не задерживаясь, прошлепал в ванную.
Какое счастье, что вода бывает не только ледяной озерной, но еще и горячей, ржавой водопроводной. Теперь бы завалиться спать часов на сто. И плевать на кошмары. Сквозь шум душа он услышал, как хлопнула дверь. Ну, вот и славно. Одиночество — это его естественное состояние. И в нем комфортно, как в разношенных тапках. Впрочем, тапок у Яна сроду не было…
На пороге ванной он столкнулся с Евой, которая как раз занесла руку, чтобы постучать.
— Я думал, ты ушла, — с досадой проворчал Ян.
— Я привела тебе гостью, — хладнокровно сообщила Ева.
— Да ты садистка, — Ян ужаснулся, увидев, что она не шутит и возле дверей стоит невысокая девушка, в светлом легком плаще. В следующий момент он ужаснулся еще больше, узнав эту девушку.
— Здравствуйте, — произнесла Амилия Стах негромко и с некоторым напряжением.
Убью Еву, — мельком подумал Ян. И неприязненно отозвался вслух:
— Чем могу быть полезен?
— Простите, я не знала, что вы нездоровы.
— Это имеет отношение к тому, зачем вы явились?
— Я… Я пришла сказать, что действительно сожалею о том, что наговорила вам в прошлый раз.
Ян озадаченно моргнул. Меньше всего он ожидал такого признания. Он и встречать-то ее больше не планировал даже случайно.
— Думаю, у меня не было права говорить подобные вещи. К тому же я стала опасаться, что вы сгоряча решите опровергнуть мои слова и пойдете в Замок… — она тревожно поджала губы, и после заминки продолжила: — Я должна вас предупредить — там опаснее, чем все думают. Особенно сейчас.
— Почему? — сунулась Ева.
— Послушайте, — отодвинув Еву, Ян приблизился к гостье, — я ценю ваше участие, но не помню, чтобы давал вам повод сомневаться в моих умственных способностях. Я сам решу, куда и когда мне ходить.
Амилия слегка нахмурилась. Тоненькая вертикальная складка прорезалась между бровей, взгляд потемнел. Но обида так и не выплеснулась.
— Хорошо. Тогда мне не о чем беспокоиться. Сожалею, что напрасно вас побеспокоила, — она застегнула пуговицу на плаще и развернулась, чтобы уйти.
— А как вы меня нашли? — спохватился Ян.
Она замерла и отозвалась после паузы, явно придумывая правдоподобный ответ. Но так ничего и не сочинила, потому что призналась просто: