Мысль Луизы была исключительно проста и авантюрна. На катере добраться до площадки, оттуда по натянутым тросам спуститься снова в море, под водой в скафандрах подплыть к реактору. Там по техническим лестницам подняться в служебное помещение энергетического блока, оттуда — к сердцу установки. Таким образом, решалась самая сложная задача — преодоление мощнейшего минного заграждения, установленного со стороны моря вокруг реактора.
Пытаться прорваться со стороны суши абсолютно безнадежно. Это верная смерть.
Около месяца предложение Луизы детально обсуждалось лидерами организации. Шансов на успех подобная акция имела, что называется, один к ста. Одержимые идеей освобождения человечества, декабристы рвались в бой.
Решение приняли на бюро, «за» проголосовали пять человек, «против» — четыре, двое воздержались. Операцию назвали просто «Штурм». В финансовом плане ограничений не было. Организация без вопросов выделяла достаточно большие средства на экипировку четырех добровольцев. Кстати, Луизу долго не хотели включать в состав группы, но никто кроме неё хорошо не знал внутреннеё устройство установки. В конце концов бюро согласилось.
Кроме бронежилетов из легкого суперпрочного материала для каждого у торговцев оружием были приобретены скафандры русского производства выпуска еще 2000-го года. Они весили не более пяти килограммов, помимо своей основной функции могли защитить человека и от пуль.
Подготовка к штурму длилась две недели. В последний день всё было еще раз проверено, уточнено. Из добровольцев никто не изменил своего решения, хотя такое право имел каждый.
27 октября в 9.00 группа уже была на искусственном плато. Ускользнуть от внимания контрольных катеров удалось легко. Пока везение сопутствовало отважным.
Выстрелами из гарпунных пушек сразу же надежно натянули тросы. Сказались усиленные тренировки. Выбирая моменты, когда часовые на специально сделанных подвесных переходах отворачивались от площадки, всё четверо спустились при помощи надежных блоков в воду. Минные заграждения остались сзади. Спускались уверенно, нагло. Производимого шума можно было не бояться: разбушевавшееся море заглушало любые звуки. Возможно, именно потому, что штурмовики действовали практически в открытую и в таком месте, откуда нападения никто не ожидал, им удалось погрузиться в воду незамеченными.
Дальше всё происходило по плану. Вчетвером почти одновременно вынырнули у самых стен сооружения, поднялись по лестницам. Через пять минут были уже на третьем этаже, откуда вел прямой ход к генераторному залу, где у основания луча были установлены точнейшие датчики всех характеристик тропосферы выше Экрана.
Открывая очередную дверь, Карл Хьютон в спешке неправильно набрал шифр. И хотя он тут же исправился, загремел голос дежурного оператора: «Внимание! Всему персоналу установки «Декабрь» быть наготове».
Ситуация становилась критической. Стараясь больше не делать грубых ошибок, четверо добежали до компьютерного зала № 1. Тут пришлось потерять несколько драгоценных секунд, чтобы обезвредить находившихся в помещении лаборантов. Штурмующие великолепно владели приемами рукопашного боя. Понадобилась пара хороших ударов. Дальше заработали бесшумные электрические пистолеты.
Луиза ничуть не волновалась ни за свою жизнь, ни за жизнь товарищей. Только бы успеть, только бы успеть. Она сняла скафандр и кислородные баллоны, давая свободу своим движениям. Нервный пот заливал глаза.
— Скорее, Луиза, за дело! — прокричал Карл, подбадривая её и себя.
— Вот! Здесь! — проговорила, скореё для себя, Луиза и провела своей электронной пластинкой по шифрованному замку стальной двери. Сердце на мгновение остановилось: «Боже, пусть она откроется!» Шифр с огромным трудом раздобыли через одного сотрудника Корпорации. Стопроцентной гарантии, что шифр на пластинке правильный, не было. Раздался пропускающий сигнал. Женщина открыла дверь, мгновенно забыв про существовавшие до этого проблемы. Два штурмовика остались снаружи для прикрытия, а Луиза и Карл решительно направились в самое главное помещение реактора. Грандиозный светящийся поток энергии устремлялся в небо. Даже в такой экстремальной ситуации вбежавшие на какую-то секунду замерли, пораженные удивительным зрелищем.
Луиза уже бывала здесь прежде. Она знала даже, где находится главный датчик. Женщина быстро достала его и нажала кнопку снятия информации. Звуки, похожие на попискивание обычного компьютера, вывели её из мгновенного оцепенения.
— У нас есть тридцать секунд.
Карл не хуже Луизы знал, что через полминуты на установке начнется боевая тревога.
На экране монитора, расположенного в двух метрах от самого энергетического столба, побежали строчки вводной информации. Затем установилась таблица.
— Это невозможно! Радиация в норме! Солнечное излучение нормальное за экраном!
Больше времени не оставалось, тридцать секунд истекло.
«Тревога, тревога! Синего цвета», — зазвучал уже электронный голос.
В лабораториях началась паника. Тревоги «синего цвета» не было на установке с самого начала работы. всё без исключения компьютеры вдруг забарахлили, чего тоже раньше никогда не было. Сотрудники выбежали из помещений, и хоть каждый четко знал свою задачу, большинство попросту побежали в убежище.
Охрана не растерялась. Самоходные скорострельные пушки, джипы, танки заурчали моторами и стремительно рванулись с места. Подразделения автоматчиков открыли заградительный огонь, пока точно не зная, где находятся нарушители.
Декабристы незамеченными пробежали по огромному нижнему коридору реактора и выскочили наружу, тут же попав под смертоносный огонь. Спасли бронежилеты. Как и было условлено, разбежались в разных направлениях. Выжить должен был хотя бы один.
Луиза бросилась к скалистому побережью и через несколько мгновений скрылась в неосвещенной стационарными фонарями зоне. Пули свистели со всех сторон, то и дело обсыпая женщину каменными брызгами. Спасаясь, она спряталась за скалистый выступ — огненный шквал остался в стороне. Перевести дыхание Луизе не позволил вертолет, нервно прощупывающий мощным прожектором прибрежные скалы. Бледно-желтый луч, злорадствуя, выхватил силуэт женщины из темноты. Почти одновременно красные полосы трассирующих пуль с воем прорезали воздух. Выручила только слишком большая скорость вертолета. Луч проскользил в направлении к морю, потом сверкнул в небе — смертоносная машина разворачивалась. «Если еще раз пройдет — не упустит», мелькнуло в голове у Луизы. Спотыкаясь об острые камни, она побежала к небольшой дорожке, о существовании которой знала еще со времен учебных тревог на Реакторе. Выскочила на неё уже в метрах ста от здания. Пули и снаряды решетили пространство где-то сзади. Сто пятьдесят метров до запасного аварийного КПП мчалась с такой скоростью, что ветер звенел в ушах. Откуда только брались силы! Светящееся электронное табло увидела еще издалека. Подбежав, остановила дыхание и всё равно дрожащими пальцами осторожно набрала шифр. Бронированная махина сдвинулась с места, освободив проход.
Надежда на спасение придала сил. Луиза выбежала на берег и, поискав глазами, заметила наконец-то слабо мигающий огонек. Это была одна из заранеё подготовленных моторных лодок, не очень мощных, но с исключительно тихим ходом.
— Как там остальные? — подумала Луиза, заводя двигатель. Строгая инструкция не давала ей права предпринимать что-либо для спасения других членов группы, не передав в «Центр» добытую информацию.
Через час в накинутом прямо на боевой гидрокостюм плаще Луиза сидела на диване в своей комнате. Все, что нужно, было сделано. Она из обычного городского автомата позвонила представителю «Центра» и сообщила о результатах «Штурма». Сначала её безгранично возмутило требование ни в коем случае не разглашать то, что радиация за Экраном в норме. Мол, такие непроверенные сведения могут привести к непредсказуемым последствиям, породить массовые беспорядки и стихийные действия населения, может пролиться кровь.
Луизе, хоть она и соглашалась с мнением говорившего по телефону, всё равно очень хотелось тогда сказать о своем открытии хоть кому-нибудь. Но привыкшая не нарушать устав, она подавила в себе необдуманное желание. А чуть позже даже радовалась этому: разве можно по одному случайному замеру делать такие глобальные выводы?
«Что-то долго нет Конора, — с тревогой подумала Луиза, и мысли её побежали в другом направлении. — Он единственный, кто сейчас действительно что-то может сделать. Он сильный, умный и, главное, совершенно спокойный и уверенный в себе. Он много знает. Вся надежда на него. Милый мой, дорогой!»
Женщине стало как-то не по себе в огромном кабинете. Сердце взволнованно трепетало. Она не спеша поднялась по длинной в три полных оборота винтовой лестнице и без цели вошла в комнату. Вещи в беспорядке разбросаны по разным углам, но теперь спальня казалась не такой неуютной, как вчера. Несколько минут Луиза посидела в старом кожаном кресле с удобными подлокотниками, потом подошла к столику, на котором стояли серебристо-белый кубок, большая фотография спортивной команды в рамке, а под ней — какой-то красочный вымпел. На рамке золотом блестела надпись: «Лас-Вегас. 1902 г.». Впрочем, запечатленные на снимке были одеты в майки с огромными цифрами «1902». Луиза быстро нашла Мак-Левуда: такой же молодой, симпатичный, только волосы подстрижены совсем коротко. Она улыбнулась.
На пианино, к которому, наверное, ничьи руки не дотрагивались десятки лет, Луиза обнаружила еще одну фотографию, стерла пыль. На неё смотрела молодая симпатичная девушка в платье, знакомом Луизе по фотографиям её матери в семейном альбоме.
Террористка — так, смеясь в душе, теперь называла себя Луиза — взяла в руки старую пожелтевшую тетрадь и открыла первую страницу: «Розмарин, декабрь 1958». Она не спеша переворачивала листы, исписанные крупным размашистым почерком. Это был дневник, дневник влюбленного человека. Луиза прочитала несколько фраз и захлопнула тетрадь. «К мертвым не ревнуют, — почему-то подумала женщина и опустилась на диван. — Господи, я люблю этого человека! А кто он? Сможем ли мы быть счастливы?» Трудноразрешимые вопросы возникали один за другим.