— Что — неприятности? — поинтересовалась она. Маршалл развел руками.
— Этот парень жалуется мне уже третий день. Его собаку съел сосед-вьетнамец.
Бренда едва сдержала улыбку. Лейтенант хмуро отвернулся. С безразличным видом Бренда взяла лежавшую на столе перед лейтенантом папку с надписью «Аман Фазиль». Сверху в папке лежала большая фотография её вчерашнего знакомого по бару.
Маршалл искоса взглянул на папку, а затем забрал её у девушки.
— Это секретная информация, — буркнул он и положил папку назад, рядом с телефоном.
Бренда с деланным равнодушием пожала плечами и стала копаться в сумочке.
— Как дела в лаборатории? — спросил Маршалл.
— Нормально. Собственно говоря, я хотела поинтересоваться у тебя — как насчет пообедать?
Маршалл, как всякий полицейский, любил поесть.
— Это хорошая идея, — оживился он. — Но весь вопрос в том, кто будет платить.
Бренда улыбнулась.
— Ладно, сегодня плачу я.
Маршалл повеселел. Он встал из-за стола и направился к вешалке, на которой болтался его измятый пиджак.
— Тогда пообедаем, — сказал он, на ходу одевая пиджак.
Бренда вышла из кабинета следом за ним. Они направились по коридору.
— Кстати, Фрэнк, ты помнишь дело Маради? — спросила она.
— Да. А что?
— Так вот, волосы, которые мы обнаружили под воротником убитого, идентичны тем, которые вы принесли для освидетельствования. Джеффри проверил. О, черт!
Маршалл недоуменно посмотрел на девушку.
— Я забыла свою сумочку.
Бренда направилась в кабинет лейтенанта.
— Я подожду тебя внизу, — сказал Маршалл.
Бренда быстро вошла в кабинет и сразу же открыла папку с материалами по делу Фазиля. С фотографии на неё смотрело красивое мужское лицо с черными глазами. Надпись на фотографии гласила: «Расселл Нэш». Бренда положила снимок назад в папку, взяла со стола сумочку и вышла из кабинета…
Горец сидел на диване в своей квартире и под размеренный шум дождя точил немного затупившийся после схватки с Фазилем японский меч. На мгновение он оторвался от своего занятия и отложил меч в сторону. Он поднял лежавшую рядом книгу и улыбнулся. Книга называлась «Металлургическая история производства древних мечей». Горец повернул книгу и стал разглядывать фотографию улыбающейся девушки на задней стороне суперобложки. «Бренда Дж. Уайатт, бакалавр университета Нью-Йорка…»
Горец пробежал глазами по краткой биографии Бренды, еще шире улыбнулся и положил книгу назад. Спустя несколько мгновений он снова точил лезвие клинка, иногда поглядывая на колыхавшиеся в аквариуме с экзотическими рыбками водоросли. Он вспомнил Рамиреса…
— Иногда даже самого острого клинка недостаточно, Мак-Левуд.
Они плыли в лодке, направляясь всё дальше от берега. Рамирес сидел на веслах, Конор стоял в лодке, держа в руках тяжелое весло, словно баланс.
Плыви, моряк,
Под парусом и без,
Держи баланс…
Рамирес пел старую рыбацкую песню на собственные слова. Мак-Левуд устал держать весло и недовольно произнес
— Я не люблю лодки, я не люблю воду! Я — человек, а не рыба!
Рамирес поморщился.
— Вечно ты жалуешься на все.
— А ты похож на женщину в своем дурацком камзоле! — продолжал ругаться Конор.
Рамирес отпустил весла и лодка остановилась посреди реки.
— Тебе не нравится мой камзол? — хмыкнул он. — А что тебе вообще нравится?
— Кузнечики! — невпопад воскликнул Конор.
— Почему? — недоуменно спросил Рамирес.
Он полез в карман и достал маленькую изящную табакерку, усыпанную драгоценными камнями. Засунув в нос небольшую шепотку табаку, он стал морщить нос, слушая ответ Мак-Левуда.
— Потому что мы их жарим и едим! — выкрикнул Конор.
Рамирес посмотрел на Мак-Левуда широко раскрытыми глазами.
— Отвратительно! — с чувством сказал он и громко чихнул.
Лодка качнулась и Конор едва не вывалился за борт
— Прекрати! — испуганно заорал он. — Я сейчас упаду, испанский павлин!
Рамирес гордо сказал:
— Я не испанец, а египтянин!
Конор сварливо набросился на него:
— Ты же сказал, что твоя фамилия Рамирес! Ты лжец!
Рамирес раздраженно вымолвил:
— Перед тобой человек чести! А от тебя пахнет дерьмом осла! Ты сам не знаешь, на что ты способен! Я сейчас покажу тебе!
Он стал раскачивать лодку. Конор заорал благим матом и, выронив тяжелое весло, упал в воду.
— Помогите! Помогите! — истошно вопил он.
Рамирес, налегая на весла, стал удаляться от того места, где барахтался Мак-Левуд.
— Я тону! Спасите!
Рамирес рассмеялся и крикнул:
— Ты не можешь утонуть, болван! Ты бессмертен!
Конор пошел ко дну, мысленно прощаясь с жизнью.
Однако спустя несколько секунд он почувствовал, что не испытывает ни малейших неудобств, связанных с пребыванием под водой. Он с восторгом посмотрел на проплывающую мимо стайку рыб и выпустил из легких пузырьки воздуха. «Я не утонул! Я жив! Ха-ха-ха!» — произнес он.
Конор вытащил из-за пояса меч и стал размахивать им, словно забыв, что находится под водой.
Рамирес сидел на берегу у небольшого костра, терпеливо ожидая появления из-под воды Конора. Вскоре недалеко от берега показалась мокрая голова Мак-Левуда. Хотя Рамирес сидел спиной к воде, он услышал, как Горец, стараясь ничем не выдать себя, подбирается сзади с мечом в руке.
Конор выбрался на берег и, взмахнув мечом, бросился на Рамиреса. Однако его мощный удар пришелся в пустоту. Рамирес вовремя отскочил и выхватил свой меч. Мак-Левуд почувствовал, как холодное лезвие прикоснулось к его затылку.
— Ты обращаешься с мечом, — рассмеялся Рамирес, — словно грудной ребенок.
Ловким движением он подцепил меч Конора и швырнул его вверх. Описав в воздухе высокую дугу, меч воткнулся в землю в полутора десятках метров от костра. Мак-Левуд проводил его взглядом и повернулся к Рамиресу. Вода стекала на землю с его одежды в волосах торчали обрывки водорослей. Непонимающим голосом он произнес:
— Этого не может быть! Это дьявольщина какая-то!
Из-под рубашки у него выпали несколько рыбок. Рамирес рассмеялся и успокаивающе сказал:
— Ты не можешь умереть. Смирись с этим.
Конор нервно захохотал, затем резко умолк.
— Я ненавижу тебя! — с чувством сказал он.
— Прекрасно! Вот с этого и начнем!..
— Но каким же образом всё это началось? Почему?
Мак-Левуд и Рамирес сидели в кузнице рядом с башней. Рамирес задумчиво взглянул на небо и произнес:
— А почему восходит солнце, например? А почему наступает тьма? Что такое звезды? Может быть, это лишь маленькие дырочки в покрывале ночи? Я не знаю… Никто не знает… Ты родился не таким, как все, понимаешь?
Конор вспомнил свою деревню и лица сородичей.
— Тебя будут бояться, — продолжал Рамирес. — Тебя будут изгонять, так же, как тебя изгнали из родной деревни…
Конор словно воочию увидал визжащую толпу, град камней и услышал крики: «Сжечь его! На костер!»…
Воспоминания нахлынули на него с такой силой, что он не выдержал и отошел в сторону.
— Ты должен научиться хранить свою тайну до того момента, как наступит последняя встреча, — сказал Рамирес.
Конор обернулся.
— Какая встреча?
Рамирес подошел к нему и положил руку на плечо Конора.
Нас осталось очень немного. Время от времени ты будешь чувствовать как тебя тянет к другим таким же, как ты сам, пусть даже они живут в других странах. Нас тянет друг к другу, чтобы сразиться…
С этого дня Рамирес стал учить Конора всему, что знал и умел сам. Он заставлял его бегать по берегу моря, лазить по скалам, драться на мечах. Конор почти ничего не умел делать так, как было нужно. На первой тренировке он размахивал мечом, словно дубиной. Рамирес легко парировал его удары. Наконец, Конор бешено взревел и бросился на испанца с яростью разъяренного быка. Рамирес уклонился от удара, и меч Конора со всего размаху воткнулся в землю. Мак-Левуд стоял, тяжело дыша. Рамирес приставил клинок к его шеё и наставительно сказал:
— Во-первых, никогда не теряй рассудка. Во-вторых, если твоя голова будет отделена от шеи, то тебе придет конец.
Постепенно Конор стал овладевать искусством боя на мечах. Его движения уже не были так неуклюжи, как в первый раз, он не бросался на противника очертя голову, мог парировать удары. Но до совершенства было еще далеко. Когда в очередной раз он попытался нанести удар сверху, то чуть было не потерял равновесие и устоял на ногах, только опершись о меч.
— Никогда не нагибайся вперед. Ты подставляешь шею и теряешь равновесие.
В подтверждение своих слов он легонько подтолкнул пальцем Конора и тот упал на землю.
С каждым днем он дрался всё лучше и лучше. Тело его наполнялось силой, ум — знаниями. Однажды Конор спросил Рамиреса:
— А если бы мы с тобой должны были сражаться, ты бы отрубил мне голову?
Рамирес промолчал.
Ранним утром они шли по берегу моря, босыми ногами ступая по мокрому песку.
— Мы должны драться до тех пор, пока на Земле не останется только один из нас. Знай, что ты находишься в безопасности только в своем собственном доме. Это даже не закон. Это традиция, — сказал Рамирес.
Из-за песчаной дюны на берег вышел красавец олень с ветвистыми рогами. Рамирес остановился.
— Ну, вот, наконец, — тихо сказал он, стараясь не спугнуть животное.
Конор недоуменно посмотрел на Рамиреса.
— Доверься мне, — сказал тот и положил руку ему на сердце. — Закрой глаза. Почувствуй, как у него бьется сердце… как в жилах у него течет кровь…
Подражая оленю, Рамирес стал шумно дышать и водить ногой по песку, словно копытом. Конор незаметно для себя погрузился в такое состояние, что смог физически ощутить жизнь, пульсирующую в десяти метрах от него. Он слышал стук сердца, шум крови, которую оно толкало по жилам, увидел раскрывающиеся легкие
— Чувствуешь? — тихо спросил Рамирес.
В висках Конора стала стучать собственная кровь. Энергия дикого животного словно передалась ему.