м дыханием. Давид сразу же отстраняется, аж легче становится дышать. Ух.
— Перегибаешь ты, потом обижаешься, хотя изначально мы договорились, что будем держаться друг от друга подальше, — возвращается к дивану, берет файлик. Я наливаю в стакан воды, меня потряхивает еще, а по Давиду фиг скажешь, что его ситуация выбила из колеи. Смотрит выжидательно, убедившись в моем адекватном состоянии, кивает на стул за обеденным столом. Послушно иду, надо почитать контракт, расставить точки и обозначить границы. А еще надо Дине позвонить и предложить ей охомутать Давида, не фиг такому экземпляру бродить на свободе, провоцировать не нужные порывы. И по хрен, как это будет выглядит со стороны, главное, что я лезть к нему с поцелуями не буду, зная, что он занят.
Брак на год, а дальше на неопределенный срок, расторжение по взаимному согласию без претензий друг к другу, присутствует даже понятие калым. Удивленно смотрю на Давида.
— Это по нашим традициям, за невесту дают плату, чтобы в случае развода, она не осталась ни с чем.
— За первую жену ты тоже платил?
— Да.
— Много?
— Она ни в чем не нуждается.
— А меня во сколько ты оцениваешь?
— Я куплю тебе квартиру, чтобы ты не зависела от родителей, — квартира? Мне с трудом удается не смять бумаги в руках, не заплакать при Давиде. Чужой человек заботится обо мне лучше, чем родители. Дожила.
— И мне всего лишь нужно изображать из себя жену год?
— Пока год, дальше посмотрим.
— Как будем выкручиваться, когда через год у нас на руках не будет агукающего, слюнявого карапуза?
— Хадя тоже получилась не в первый год, так что мои таких вопросов не зададут.
— Сколько вы были в браке, если не секрет? — ответит или нет? Давид поджимает губы, задумывается.
— Мы с ней знакомы давно. Развелись два года назад.
— По обоюдному согласию?
— Можно сказать, что так.
— Так, все как-то красиво получается, а как же угроза по поводу рождения сына? Или это просто твоя манера меня запугивать?
— Судя по тому, как тебе нравится со мной целоваться, мы можем перейти на новую ступень более близкого знакомства.
— Хочешь сказать, что не прочь переспать со мной? — бумаги в сторону, там все понятно, а вот по поводу желаний Давида там ни слова.
— Ты красивая, Алена, и да, вызываешь интерес, но я не сплю с женщинами без их согласия.
— Не принуждаешь?
— Нет.
— Не играешь в ролевые игры?
— Нет, — губы дрожат в сдерживаемой улыбке.
— Даже БСДМ не интересно?
— Тебе нравится, когда тебя шлепают по попе? — приподнимает черную бровь, потирая большим пальцем свои губы. Я слежу за пальцем, непроизвольно облизываю губы, кажется опять отвлекаюсь.
— Меня никогда не били.
— Я тоже не собираюсь, только если в шутку.
— Анал?
— Нет.
— Минет? — сексуальный допрос, Давид открывает рот, закрывает его, брови то взлетают вверх, то сводятся к переносице, глаза то на меня, то к потолку. Скромняжка какой. — Куни?
— Ален, — ставит локти на стол, подается в мою сторону, ловя меня взглядом. — К чему такие вопросы? Давай мы все же останемся в платонических отношениях, это будет более благоразумнее.
— А как же потребности?
— Ты о своих переживаешь?
— О твоих! Не хочу, чтобы за моей спиной шептались о твоих изменах. Кстати, у меня есть подруга и ты в ее вкусе, я не буду против, если между вами, — указательными пальцами потираю друг об дружке. — Потом вы можете пожениться, если совпадете в иной плоскости.
— Ты серьезно? Может сразу тройничок организуем, а там и многоженство, благо вера мне это разрешает.
— Я буду главной женой? По вашим там понятиям, муж обязан одинаково уделять внимание своим женам.
— Ну так что? Шокируем по полной программе наших родственников?
— Это шутка? — недоверчиво смотрю на серьезного Давида, в нем нет и намека на игривость. Стало как-то неприятно от предложения. Делить его? Знать, что сегодня ночью не ночует дома, потому что исполняет супружеский долг с другой женой, мне не нравится ни мысль, ни смысл шутки. Вообще не нравится его представлять с кем-то еще. Как собака на сене, и себе не нужен, и чужим не дам.
— Ну, так что?
— Забудь.
— Тогда в следующий раз думай, что предлагаешь, что говоришь, что хочешь получить, потому что импульсивные порывы не есть хорошо. Завтра в два у нас роспись.
— А фата, платье? Гости?
— Ты хочешь свадьбу?
— Да нет, я просто не ожидала, что так быстро, — пасую, опуская глаза на листы перед собой. Завтра я буду замужем. У меня будет муж. Смотрю на обручальное кольцо и не верю. Как быстро меняет жизнь свое направление, я не успеваю ничего предпринять, изменить, даже просто смириться.
— Ален, — берет мои ладони, заставляя поднять голову. — Все будет хорошо, я тебе обещаю. Завтра поедем к твоему отцу, знакомиться.
— Мне стоит позвонить?
— Как хочешь. Можем и не ехать к нему.
— Нет, поедем, — ага, щас, я не хочу лишать себя радости, увидеть, как вытягивается лицо папы и Полины. Особенно второй, пусть эта…дама молча глотает свои ядовитые слюни, а возле меня будет муж. Смотрю на Давида. Он меня не даст в обиду, в этом я уверена.
13
— А ты уверен, что ей можно доверять? — спроси меня, как избежать неизбежное, и я подскажу. Хотя нет, не подскажу. Я в тихой панике, контролирую эту панику, но она вот-вот вырвется на волю. А еще у меня жутко трясутся ноги, не уверена, что в состоянии продефилировать сегодня модельной походной, вот сломать ногу — это смогу. Еще потные ладошки, очень потные, ничего в руках не держится, боюсь, что казенная ручка выскользнет из руки в самый ответственный момент, хорошо, что кольцо не надо будет надевать. Уронишь, семейная жизнь не заладится, примета такая есть. Сердце. Бедное мое сердце, оно грохочет с самого утра.
— Я доверяю Вере Николаевне, она всегда присматривает за Хадей, когда дочь находится со мной, — Давид поправляет манжеты на рубашке. Приехал недавно, переоделся. Неужели для него поход в ЗАГС что-то значит? Я лично не придаю большого значения росписи, но красивое платье все же достала из шкафа.
— А, так вот чего она на меня неприветливо смотрела! То-то думаю, чего это у нее ко мне неприязнь с перового взгляда, а оказывается я у нее хлеб отбираю, — Давид удивленно приподнимает брови, потом хмурит их, подозрительно на меня косясь. Да, знаю, что звучит не очень, но я жутко волнуюсь. Не каждый день выхожу замуж, пусть и фиктивно.
— Ты драматизируешь.
— Мы могли Хадю взять с собой.
— Зачем?
— Ну… — чтобы не быть наедине с ним, чтобы был повод отвлекаться каждые десять минут. — Мы ж семья, — широко улыбаюсь, черная бровь иронично изгибается. Перегнула палку, но от меня не ждите сейчас умных фраз.
— Все хотела спросить, ты Хадю вернешь своей бабушке?
— Да. Примерно через неделю.
— А может она с нами останется? Это ж твоя дочь, почему она должна жить вдали от тебя?
— Ален, — застегивает единственную пуговицу на пиджаке, строго на меня смотрит. — Во-первых, никто не отменял встречи с матерью. При разводе мы договорились, что Хадя будет периодически с ней встречаться, гостить, иногда оставаться с ночевкой. Во-вторых, через два месяца у тебя учеба, кто за ней будет присматривать? Ты что ли?
— Почему бы и нет? Мне с ней легко, она замечательный ребенок. Если бы мне сразу выдали собственного такого взрослого и умного, стала бы многодетной мамой. У тебя замечательная дочь, отсутствие речи совсем ее не портит. Она очень милая, чуткая, нежная, добрая, заботливая…
— Я тебя услышал и понял, — обрывает мой поток хвалебных слов в адрес Хади. Бросает быстрый взгляд на часы. — Нам пора.
— А можно вопрос?
— Конечно.
— У меня будет твоя фамилия?
— Да. Ты против?
— Совсем не созвучна с моим именем? — Давид усмехается, качнув головой.
— Нормальная у меня фамилия. Дразнить никто не будет.
— Я ничего против не имею, но можно было и мою оставить, все равно фиктивный брак. Почему вечно все девушкам достается: замуж выйди, фамилию поменяй, ребёнка роди, воспитай, еще мужа накорми, ублажи.
— Мужчина обеспечивает статус, стабильность. Испокон веков так было и есть.
— Это среди вашего народа, где девочек с рождения готовят к такой роли, большинство моих сверстниц мечтают построить карьеру, быть востребованными, успешными. Потом уже замуж, кандидат такой же успешный, новый дом, путешествия, ребёнок.
— Алён, мы опоздаем, — жестом указывает на дверь. Ещё минутку, а лучше полчаса, но цепляю лучезарную улыбку и иду на выход, всеми фибрами души, ощущая сзади Давида. Ох, боже мой, если бы я знала твои планы на свою жизнь, сидела бы в прошлую пятницу на своём месте и никуда бы не лезла. Хочешь найти приключения на свою пятую точку и изменить все в своей жизни? Я обязана теперь выпустить книгу, прописать инструкцию, как влипнуть.
Машина. Дорога. Пробки. Все это время я молчу, нервно теребя свои пальцы. Давид тоже хранит молчание. Мы подъезжаем к ЗАГСу. Желающих расписаться в будни хватает. Невесты в платьях, фасоны, цвета — на выбор, женихи более стандартные, Давид в своём стильном сером костюме выглядит презентабельнее. Может быть из-за того, что на губах отсутствует дебильная счастливая улыбка. Некоторые на меня посмотрели с интересом, некоторые с жалостью, у меня ведь нет ни лимузина, ни толпы гостей, ни пышного платья с фатой, даже букета.
Задираю голову, с прямой спиной прохожу мимо ожидающих свое время. Второй раз выйду замуж по любви и забахаю праздник от души.
Нас встречают, ведут не в торжественный зал, а в кабинет. Давид отдает женщине наши паспорта, она подсказывает, где расписаться в журнале, оставляет нас одних. Вот и все. Пять минут, и ты уже жена.
— Так быстро. И совсем не страшно, — глажу край платья, наигранно цокая языком.
— Ты боялась?
— Честно говоря, да. Я переживала.