— Я решила, что мне следует прилететь к тебе, поддержать, — не ослышалась? Поддержать? Серьёзно? Да ладно!
— Мам, приезжай к свадьбе в Сочи, какой смысл тебе тут торчать без меня?
— Ты моя дочь, я обязана тебя поддерживать в такой прекрасный день!
— Мам, давай без пафоса. Хорошо, приезжай, где остановишься? Квартиру то продали. К папе пойдёшь?
— С какой стати? Я поживу у вас, твой отец сказал, что вы не бедствуете.
— Мам, может мы тут голышом ходим, наслаждаемся брачным медовым периодом!
— Пока я буду гостить у вас, ограничьте свои брачные игры в пределах спальни.
— Давай, я сниму тебе квартиру?
— Ещё чего, лишь бы деньги выкинуть на ветер, — фыркает мама, а я в панике начинаю швырять вещи на кровать, соображая, что надеть. Надо с Давидом поговорить по этому вопросу.
— У папы есть квартира… — без особой надежды на успех выдвигаю ещё одно предложение.
— Уж уволь, не хочу ничего общего с ним иметь, не дай бог столкнуться с этой курвой. Родила?
— Да, ещё месяц назад. Назвали Алексеем.
— Как созвучно: Алёна и Алексей. Ладно, поговорим об этом потом, я тебе скину дату и время прилёта. Целую тебя крошка, — "крошка" еле сдерживается, чтобы не нагрубить, невнятно бормочет слова на прощание. Мама отключается, я сразу же начинаю звонить Давиду.
— Да, — довольно резко отвечает муж, потом видимо сообразил кто звонит. — Что ты хотела, Алёна?
— Нам надо поговорить!
— Давай дома.
— Когда дома? Ты приходишь, когда я сплю, уходишь, когда я сплю.
— Я ж говорил, что у меня сейчас горячая пора на работе, — ага, и дома напряжение, которое мы никак не можем выпустить. Я даже после его ухода реагирую на запах парфюма, млею от его заботы, стараюсь приготовить самой что-то на ужин. Судя по тому, что ест, значит получается.
— Это срочно? — вздыхает, — Варя, документы на подпись, — я раздражаюсь, услышав задорный женский голос с игривыми нотками. Ему там глазки строят? Может она его любовница, должен здоровый мужик напряжение в ширинке сбрасывать. Раз с женой не спит, значит кто-то есть на стороне. У папы тоже так начиналось. Полина была помощницей руководителя.
— Срочно, — сбрасываю звонок, придирчиво осматриваю свой гардероб. Беру платье лилового цвета с юбкой плиссе, с рукавами до локтя. Распущенные волосы, подкалываю с одной стороны заколкой. Неброский макияж, капелька любимых духов на мочки ушей и запястья. К завершению образа бежевые туфли и небольшая сумочка. Не вульгарно и не монашка. Довольная собой, вызываю такси.
— Добрый день, чем могу вам помочь? — в приёмной меня встречает девушка. Красивая. Очень красивая. Её блестящие чёрные волосы могут вызвать приступ зависти, как и свежее лицо с неброским макияжем. Глаза голубые, в них любой мужик утонет и не всплывёт. Губки пухленькие, притягивают взгляд. Секретарша Варя мне не нравится. Совсем не нравится. Не нравится, что трется возле моего мужа. И как у всех соперниц, прищуривает глаза, понимает, кто перед ней стоит, пристально меня рассматривает. Я холодно улыбаюсь, с превосходством глядя на эту брюнетку. Хрен ты тут что-то получишь, только трудовую, не более. Её глаза опускаются на мои пальцы, кольца ей видимо знакомы, потому что поджимает свои соблазнительные губки.
— Варя, кофе, — раздаётся голос Давида за спиной, от которого у меня мурашки, как в первый день нашего знакомства. — Алёна? — удивлён. Я медленно оборачиваюсь, сокращаю расстояние и по-хозяйски поправлю на нем немного скосившийся галстук.
— Я соскучилась, была рядом, решила зайти, — обнимаю его за руку, глазки Бэмби, сладенькая улыбка, Варя уже не так приветлива. Давид прищуривает глаза, внимательно всматривается в моё лицо, немного приподняв брови.
— Моей жене чай без сахара, — ну, что за золотце он. — Времени у меня не так много, дорогая, — щас зацелую. Давид открывает дверь своего кабинета, пропускает меня первой.
— Мне она не нравится — сразу в лоб заявляю, как только он садится за свой стол, сняв пиджак и повесив его на свое кресло.
— Она хороший специалист, стараюсь не раскидываться кадрами, — на меня ноль внимания, включает компьютер.
— Уверен, что не ласкает себя, глядя на твою фотографию?
— Ты ревнуешь? — мне требуется время, чтобы справиться с эмоциями. Вот жук, вернул же мои слова. В карих глазах смешинки и любопытство.
— Мне не нравится, что она трется возле тебя, ветвистые рожки красивые, но не для меня.
— Она сотрудник. И я, в отличие от некоторых, её не обнимаю и не целую ни при каких обстоятельствах.
— Это камень в мой огород?
— Это факт, — иронично приподнимает бровь, — Так по какому поводу ты решила меня навестить в рабочее время?
— К нам едет моя мама, — присаживаюсь на край рабочего стола, рассматривая его серьёзное лицо. В очередной раз понимаю, что типаж типажом, но он мне нравится, хотя откровенно, никогда бы на него не посмотрела, замуж тоже не вышла. Полное противоречие. Мне импонирует его поведение, ничего ужасного от меня не требует и предельно внимателен, от этого еще больше притягателен и заманчив.
— Я должен испугаться? — трет указательным пальцем бровь, рассматривая фотографии перед собой. Вытягиваю шею. Украшения, некоторые прям себе хочется заполучить.
— На модели они бы лучше смотрелись.
— Ты думаешь? Это для рекламы.
— Блондинка. Обнажённая. И вот это колье на груди. Камень выгодно будет смотреться на коже, а не на бархатной подушечке.
— У меня в офисе нет сейчас моделей.
— У тебя есть я. Блондинка. С фигурой, — встречаемся глазами, я улыбаюсь. Вряд ли он согласится. Наш зрительный контакт нарушает недовольная Варя с подносом.
— Варя, пусть мне принесут вот это колье, — протягивает ей фотографию, секретарша раздраженно на меня бросает взгляд, поджимает губы, хмурится. Эй, детка, так и морщины себе заработаешь на прекрасном лице. Будь проще и смирись, что этот мужчина законно занят.
Я слезаю со стола, иду к переговорному столу, где стоит поднос, беру свою чашку. Давид оказывается рядом, рука начинает дрожать, я слишком сильно на него реагирую.
— Так что там с мамой? — отпивает кофе, вопросительно смотрит.
— Приедет заранее к свадьбе, хочет проявить свои материнские чувства.
— Так это хорошо, наверное.
— Да. Но жить она будет у нас.
— Ммм, почему? В городе полно гостиниц.
— Считает лишней тратой денег, когда мы можем её приютить. Я ей сообщила, что мы все плоскости проверяем на прочность, её это не смутило, сказала, что некоторое время мы можем ограничиться спальней.
— То есть она будет жить у нас? Но свободных комнат нет.
— Ты абсолютно прав. В комнате Хади я жить не могу, это будет выглядеть не логично, учитывая, что мы убеждаем всех и вся в любовь до гроба, я переезжаю в твою комнату.
— Я не согласен, это плохая идея уже в самом обсуждении.
— Твои варианты?
— Отель. Я оплачу.
— Боюсь, не прокатит, мама бывает настойчива.
— Теперь понятно в кого ты, — ставит чашку на стол, как раз появляется Варя с футляром. Видно, что ей не хочется уходить, медлит, но Давид не смотрит на неё, отворачивается. Девушка прикусывает губу и вынуждена нас оставить одних.
— Раздевайся, — если бы не стол рядом, грохнулась в обморок от неожиданности.
— Не поняла.
— Раздевайся. Я надеюсь, что ты в нижнем белье.
— А если нет? — не спешу исполнять просьбу Давида, пытаясь откровенно не показывать ликование от своей победы. Прислушался ко мне, значит слышит меня. И черт, идея к нему переехать в комнату уже не так пугает, как в начале, когда мама выразила свое намерение.
— Я постараюсь держать себя в руках, — под его пристальным взглядом, от которого мне то жарко, то холодно, снимаю с себя платье, аккуратно вешаю его на стул. Его глаза замирают на груди, медленно опускаются вниз, втягиваю живот, сжимаюсь внутренне, когда возникает привычное за последнее время томление между ног от его разглядывания.
Давид заходит за спину, перекидывает мои волосы. Тысяча чертей, какая же это пытка, изнывать от желания и делать вид, что тебе нет дела до его прикосновений.
— Давай к окну, там света больше, — если бы не мой чёртов музыкальный слух, я бы не заметила паузы после каждого слова, не услышала, как украдкой дышит Давид. Я сама еле дышу. Делаю вздох, оборачиваюсь, встречаясь с ним глазами. Лицо напряжённо, а взгляд темнеет, обжигает. Это просто невыносимо. Физически просто невозможно, сгорать от желания и при этом сохранять лицо в равнодушной маске.
— К окну?
— Да, — отходит от меня к шкафу, достаёт оттуда фотоаппарат.
— Ты ещё и фотограф? — блин, меня трясёт, пытаюсь совладеть со своими нервами, но не получается. В голову лезут порочные мысли. Он одет, я раздета, представляю, как он низким голосом сейчас прикажет мне опуститься на колени и отсосать ему член. Я не могу справиться со своими бурными фантазиями, уже присматриваюсь к столу, к дивану, везде я могу и лежать, и стоять, а Давид будет меня брать, с радостью всю себя отдам. Впервые мне хочется именно отдаться, поддаться, кому-то принадлежать, быть "моей малышкой".
— Повернись к окну, — я поворачиваюсь, вздрагиваю, когда его пальцы стягивают с плеч лямки, чуть-чуть тянет вниз бюстгальтер. Оба дышим прерывисто, но держим себя в руках, как всегда.
Он ничего больше не говорит, не просит занять какие-то позы, слушаю затворы, облизываю губы, потом прикрывают глаза, открываю их, смотрю в объектив. Трогаю кулон, играю мочкой ушка, скольжу пальцами по коже, задевая украшение. Это мини-фотосессия длится недолго.
— Твоё творение? — я не в силах молчать, каждый нерв как струна гитары. Давид качает головой, рассматривая снимки.
— Мне одеваться?
— Да.
— А может тебе нравится такой мой образ? — как же его соблазнить? Где эта кнопка контроля, чтобы её сделать не кликабельной. — Неужели я тебе не нравлюсь? — Давид поднимает голову.