Трапп поднял голову, задумчиво разглядывая горгону.
У неё действительно был озадаченный вид.
— Терпеть не могу бороться за женщин, — признался он. — Совершенно не вижу в этом никакого смысла.
— Нельзя быть таким лентяем, — осудила его гематома. — Или это старческое?
— Да нет, — подумав, ответил Трапп, — я и в юности не сильно боролся. Что вообще под этим подразумевается? Надо истреблять соперников физически или петь объекту страсти серенады? В твоем случае — забрасывать объект бриллиантами.
— Вот именно, — пригорюнилась гербицида, — ни одного даже самого крохотного бриллианта. Я перестаю себя уважать просто. Но неужели тебе все равно, что будет дальше?
— Дальше я планировал жениться на Ните Бронкс, но великодушно уступил эту честь королю Джону. Хочешь, я женюсь на тебе?
— Старый дурак, — сказала Гиацинта с чувством.
Он засмеялся и лизнул её впалый живот, очень стараясь не думать о том, почему горгоньи брови так сосредоточенно сложились домиком.
— По всему выходит, что это волчья зараза расползается со стороны Девичьего леса.
Лесники разложили перед Траппом карту, но он и не думал смотреть на неё.
Как будто он не помнил местность назубок.
— Мы, конечно, уничтожаем больных зверей, но они появляются заново. Скоро в наших лесах вообще никого не останется.
— Вы уже прочесали Девичий лес? — спросил Варке.
— По окраинам. В глубь сунуться не получилось. Потеряли пятерых егерей… Вы же знаете, что люди, заболевшие волчьим бешенством, не выживают.
— Нам понадобятся еще охотники, — сказал генерал Варксу.
— Нужны — значит будут, — спокойно ответил тот.
— Как поживает ваш младший брат Джереми? — поинтересовался Трапп, когда они снова тронулись в путь.
Небо прояснилось, и жить стало куда приятнее.
— Что это вы вдруг о нем вспомнили? — удивилась Гиацинта.
— Уж очень меня потрясла эта история, — признался генерал. — Ребенок, который украл себе ребенка. Вы писали ему, чтобы он взял хлыст или револьвер для противостояния кому-то. Ему угрожает опасность?
Горгона помолчала, помаялась.
— Понятия не имею, — наконец неохотно протянула она. — По правде говоря, он ни разу не ответил мне ни на одно письмо.
— Что? — изумился Трапп.
— Я пишу ему уже пять лет, и сама придумываю ответы на свои письма. Но с чего эти вопросы, Бенедикт?
— Вы понятия не имеете, что Девичий лес находится под самым Пьорком, да? И мы остановимся в этом городе. Можем навестить ваших Бригсов.
Вместо ответа Гиацинта подстегнула лошадь и попыталась уехать вперед, но возглавлявший отряд Варке преградил ей дорогу:
— Не стоит — резко сказал он.
Гиацинта фыркнула и вернулась в хвост отряда.
Трапп нагнал Варкса.
— И с чего это вам вообще в голову взбрело брать её с собой? — спросил он его.
— О, не перекладывайте с больной головы, — ехидно отозвался Варке. — Если на вашу спутницу нападут бешеные волки, то так им и надо.
— Она действительно была вашим шпионом?
— Лучшим! Эта женщина способна заменить собой маленькую армию. Не знаю, для чего вы затребовали подкрепление.
Трапп хмыкнул, оглянувшись назад. Горгона так низко надвинула капюшон, что её лица было совсем не видать.
К счастью, до Пьорка вел относительно безопасный королевский тракт, а в Девичий лес даже горгона не сунется.
Трапп почесал затылок, пытаясь понять, отчего ему так беспокойно.
— Но ведь если он не отвечает на письма, значит злится?
— Вы действительно напуганы, правда? — засмеялся Трапп.
Гиацинта забилась в угол кареты.
— Я туда не пойду, — сказала она.
— Оставайтесь здесь. Я сам посмотрю, что к чему.
Он покинул экипаж, толкнул ажурную калитку особняка и прошел по аккуратно подметенной дорожке.
Дверь открыла пожилая служанка.
— Джереми Бригс? — спросила она. — Кто это?
Генерал рассмеялся. И как только он поверил в эту нелепую историю про Бригсов! У горгоны таких сказок были полные карманы.
— Десять лет назад Бригсы жили в этом доме, — предпринял он последнюю попытку, крутя в пальцах золотую монетку.
— Не знаю, о чем вы говорите, — ответила служанка ровным голосом и прошептала, прежде, чем закрыть дверь: — через полчаса на соседней улице.
Эти полчаса они провели в экипаже, горгона молчала, стискивая руки, и на лице её не было ни кровинки.
— Вы кажетесь взволнованной, — заметил Трапп, выглядывая на улицу, чтобы не пропустить служанку, — значит, единственный человек в этом мире, которого вы действительно любили?
— Я была еще ребенком. Мое сердце было мягче теплого масла.
— А ваш отец?
— Настоящего я не знаю, а приемного мы называли Стариком Мо. Он был хозяином труппы, чересчур добрым, как по мне, поэтому мы вечно бедствовали. Однажды он пришел в бордель, и моя мать вручила ему пятилетнюю меня. Какой нормальный человек согласился бы забрать незнакомого ребенка? Я плакала и требовала отнести меня обратно, а Отец Мо учил меня ходить по канату. Это не очень утешает маленьких девочек.
— Вот она, — Трапп открыл дверь экипажа, предлагая служанке сесть внутрь. Она забралась на сиденье, в руках у неё был объемный пакет
Молча протянула вперед руку, и Трапп вложил в неё золотой.
— Бригсы правда жили здесь давным-давно, — затараторила она. — Да только сгинули все.
— Как это — сгинули? — спросил генерал, крепко сжимая ледяную руку Гиацинты.
— Проклял их кто-то, — охотно пояснила пожилая женщина. — Сначала умерла госпожа Бригс, потом похитили её мальчика, а уж такой ангел был, ну чисто голубь. Говорят, девчонка- приемыш украла дитя, — и служанка цепким взглядом уставилась на Гиацинту. — Ответила, значит, злодейством на доброту. Ну господин Бригс и скончался с горя, сердце не выдержало.
— А их сын, Джереми? Про него ничего не слышно?
Перед ним снова появилась раскрытая ладонь, куда упал еще один золотой.
— Объявился спустя пять лет, — торжественно сообщила служанка. — Ну, а что толку? Дом ушел с молотка, другие люди теперь здесь живут. Не любят они разговоров о Бригсах, все боятся, что мальчонка заявит права на наследство.
— Что стало с Джереми? — резко спросила Гиацинта.
— Да кто же его знает. Побрел куда-то, ветром гонимый… Тут пачка писем, которые за пять лет накопились, — служанка положила на сиденье свой пакет. — Вы уж передайте ангелочку нашему, если найдете его.
И она снова вытянула вперед руку.
Распрощавшись со служанкой, Трапп повернулся к гематоме.
— Гиацинта…
Она посмотрела на него сухими, ясными глазами.
— Джереми наверняка отправился искать труппу, куда ему было деваться? — легкомысленно воскликнула она. — Мне надо расспросить старика Мо. Я помню его маршрут, сейчас труппа должна быть в нескольких днях езды к югу.
— Хорошо, — осторожно проговорил Трапп, потрясенный её беззаботностью. — Дайте мне немного времени, и мы отправимся на юг.
— Ладно, — легко согласилась горгона и улыбнулась. — Прогуляемся вечером по городу или у вас очередное совещание с этими бородатыми лесниками?
И от этой веселой улыбки Траппа пробрал мороз.
28
Один из гвардейцев Варкса ворвался прямо на «совещание с бородатыми лесниками», хотя Трапп бы назвал это военным советом.
— Ваша спутница, — выпалил гвардеец, смятенно взглянув на генерала, — забрала коня и уехала.
Трапп кивнул, поскольку чего-то такого и ожидал.
Горгона была не из тех, кто станет ждать.
Однако Варкс неожиданно отреагировал иначе.
— Отправьте за ней пару человек, — велел он.
— Стоять, — скомандовал Трапп. — Нам здесь нужен каждый.
— Но волки… — начал было Варкс.
— Пф-ф! Вы же сами говорили, что эта женщина стоит маленькой армии. Я ценю ваше стремление проследить за Гиацинтой, однако заверяю вас, что это излишне.
Варкс кисло кивнул, явно недовольный.
Он бы никогда не упустил случая сунуть свой длинный нос в сомнительное прошлое гематомы, однако она тщательно берегла свои маленькие секретики.
Генерал был даже рад, что Гиацинта отправилась на юг.
Кто знает, что ожидало их под Пьорком.
Под Пьорком его ожидало предательство.
Трапп и сам удивился тому, каким сюрпризом для него оно стало.
И когда он решил, что уже можно доверять Варксу?
Горгона вернулась спустя девять дней после своего отъезда.
Плавающий в температурном бреду Трапп не сразу поверил, услышав её голос за дверью комнаты на постоялом дворе.
— Сюда никому нельзя входить! — воскликнул мальчик-посыльный, единственная защита, которая теперь была у Траппа.
— Ну разумеется мне можно, — гневно возразила гематома.
С трудом встав с постели, генерал доковылял до двери.
— Впусти её, — слабым голосом попросил он у мальчика-посыльного, который неумело наставлял на Гиацинту генеральскую саблю.
— Это еще что за призрак? — изумилась горгона и на всякий случай пребольно ткнула Траппа пальцем под ребра.
— Держитесь от меня подальше, — прохрипел он, снова падая на кровать. — Возможно, я подцепил волчье бешенство.
— А ты собираешься меня кусать? — уточнила Гиацинта, без всякой опаски растягиваясь рядом. От неё пахло потом и лошадьми. — Я совершенно без сил, — пожаловалась она сонно. — Не умирай до тех пор, пока я не высплюсь.
— Хоть сапоги сними, — вяло возмутился Трапп, закрывая глаза и отодвигаясь от неё как можно дальше.
Но гематома уже спала, крепко стиснув в кулаке его рубашку.
Когда Трапп пришел в себя, было уже далеко за полдень, и яркое солнце из распахнутых окон заливало комнату. Прислушавшись к своему состоянию, генерал с удовлетворением отметил, что от царапин не исходит боли и жжения, что его конечности не онемели, слюноотделение не повышено, а жар спал.
Кажется, это все-таки была обычная простуда, ничего смертельного.
Гематома, в его шелковой рубашке на обнаженное влажное тело, оглянулась.
— Очнулся? — спросила она и села в его ногах, подтянув колени к груди. — Приходил доктор, он сказал, что нет у тебя никакого бешенства. Ничего другого не мог придумать?