Анни стояла посредине комнаты словно оглушенная, она не могла понять, о чем говорит Карл.
– Вы женитесь? – повторила она вслух, не веря своим словам. – Но на ком? Так быстро? Со смерти мадам Катрин не прошло и двух месяцев…
– Это не важно, – отмахнулся от ее вопросов Карл, – я познакомился с чудесной женщиной в деловой поездке, ее зовут Мишель и…
– Мишель? – Анни была буквально раздавлена этой новостью, жгучая волна ревности едва не накрыла ее с головой. – Но как? Так быстро? Кто она? Сколько ей лет?
– К чему такие вопросы? – Карл был словно лед. – Решение принято, невеста, вернее, моя будущая жена, скоро сюда приедет. Я не хочу, чтобы ты с ней ссорилась, как с мадам Катрин, тем более что Мишель твоя ровесница и ей…
– Моя ровесница? – в ужасе закричала Анни, прервав Карла на полуслове. – Но как? Как вы могли? Вы мне сами запрещали выходить замуж за Жана, а теперь женитесь на первой встречной девке!
Месье Карл едва сдержался, чтобы не ответить Анни грубо, он немного помолчал, а затем вздохнул и произнес:
– Теперь ты можешь выходить замуж за Жана.
– Но!.. Но уже поздно! – разрыдалась Анни и, оттолкнув Карла, стоящего в дверях, бросилась прочь. Она бежала по ночному Парижу, и слезы застилали ей глаза. Узенькие улочки были похожи одна на другую, и Анни остановилась лишь тогда, когда испугалась, что заблудилась. Здесь было очень темно, старые покосившиеся дома, тяжелый запах конского навоза и черные конюшни, до которых было рукой подать. Девушка поняла, она находится где-то на окраине города, рядом с полуразрушенным зданием бывшей городской тюрьмы, а на задворках этого мрачного строения обычно располагались конюшни городских стрелков.
Анни отпрянула. За городскими стрелками закрепилась дурная слава, они были грубы и жестоки, не щадили ни стариков, ни женщин, а уж что касается молодых девушек, то им и близко подходить к этим людям не следовало бы. Анни в который раз вспомнила предостережения цыганки и быстро пошла назад. В этой части Парижа фонарей не было совсем, и только тусклый лунный свет помогал девушке ориентироваться на месте. Она замерзла, ночи в Париже уже были холодными, температура держалась на отметке ноль, а Анни выскочила из дома в одном домашнем платье, даже не захватив накидку.
Ее пробирала дрожь. Девушка обхватила себя руками, но холод уже окончательно добрался до ее тела. Она попыталась идти еще быстрее, чтобы согреться, когда услышала за собой тяжелые шаги и прерывистое дыхание, ее кто-то догонял, но человек это или животное, она понять не могла. Но и обернуться назад не решилась, не хватало смелости. Тогда Анни резко завернула в первый попавшийся переулок и, оглядевшись, спряталась за большие бочки, от которых за версту несло рыбой. Она все еще дрожала от холода, но теперь ее еще и обуял страх, нет, скорее даже ужас. Девушка прижалась к бочке и осторожно выглянула, в переулке было темно и тихо, даже если кто-то ее действительно преследовал, то сейчас его рядом нет.
Анни вышла из укрытия и огляделась. Небольшой дворик, частично заставленный бочками со свежей рыбой, здесь же закрытая на ночь торговая лавочка и тусклый фонарь, висящий на входе. Девушка подошла к двери, а затем прильнула к окну, она хотела посмотреть, есть ли кто в доме, и попросить у них теплую одежду, потому что совершенно замерзла. Вглядываясь внутрь дома, Анни заметила в отражении темного стекла какое-то движение и резко повернулась: в нескольких шагах от нее стоял тот самый нищий, она его не сразу, но все-таки узнала. Теперь его лицо было совершенно распухшее от тяжелых ударов месье Карла, а волосы превратились в кокон, застывший от крови. Борода тоже была вся слипшаяся и торчала в разные стороны, но вот глаза, глаза оставались прежними, холодными и мертвецки безразличными. Анни перекрестилась, она понимала, что это невозможно, потому что сама видела, как месье Карл убил бродягу, а затем, скорее всего, увез его тело на одну из свалок за пределами Парижа.
Она еще успела подумать, что это какой-то другой бродяга, они все похожи, грязные, оборванные и вонючие, а ее больное воображение просто сыграло с ней злую шутку, и она увидела именно того, кого боялась больше всего на свете, когда бродяга заговорил. Его голос звучал как бы отдельно от тела, словно за трупом (а он был мертв?) находился неизвестный источник звука, который и разговаривал с Анни. Девушка прижалась спиной к двери дома, тусклый фонарь висел прямо у ее лица и поэтому слепил ее, она никак не могла увидеть, шевелились ли губы нищего, когда он произнес:
– Амагкн…
Анни отрицательно замотала головой:
– Я не понимаю тебя, чего ты хочешь? У меня ничего нет, уходи…
– Амагкн! – повторил бродяга, а затем тяжело и медленно повернулся и пошел прочь. Когда он вышел из дворика, Анни бросилась бежать, ужас от пережитого подгонял ее намного быстрее ледяного ветра и холодной ночи. Когда девушка наконец-то оказалась на пороге своего дома, она расплакалась от облегчения.
– Где ты была? – Месье Карл выбежал ей навстречу. – Я обошел несколько улиц, я волновался!
– Я видела его! – Анни бросилась на шею к мужчине, а он завел ее домой.
– Кого, милая? – Месье Карл выглядел действительно напуганным, было видно, что он действительно переживал из-за ее долгого отсутствия ночью.
– Нищего, – выдохнула девушка, продолжая дрожать всем телом. Она прижалась к Карлу, а он обнял ее, чтобы согреть.
– Это невозможно. – Мужчина обнял ее еще сильнее и поцеловал в затылок. – Он мертв, моя милая, и я его увез на свалку в мешке.
– Но я видела его… – не очень уверенно продолжила Анни, – он сказал мне какое-то странное слово, мне кажется я его уже где-то слышала, но не могу вспомнить.
Месье Карл повел девушку в свою комнату, так как в ее кровати уснула малышка Рози.
– Тебе это показалось, – Карл посадил девушку на постель, – все бродяги похожи, тем более ночью, тебе показалось, а бормотал он, скорее всего, бессвязные и ничего не значащие слова.
– Нет-нет, нет, – Анни трясло от страха, – я запомнила его запах, я не могу перепутать, я хорошо знаю его запах, он тогда был в чулочной, и он меня… – Она недоговорила и разрыдалась.
– Упокойся, прошу, успокойся. – Месье Карл целовал ее волосы, а она прижималась к нему все теснее и теснее. Наконец ее рыдания стихли, и Анни подняла голову, их глаза встретились, и Карл поцеловал ее в губы. Девушка на мгновение замерла, а потом и сама начала целовать его так страстно и неистово, словно это были последние поцелуи в ее жизни. Ситуация совершенно вышла из-под контроля, мужчина тоже словно обезумел, он начал срывать с Анни одежду и повалил ее на кровать. Через пару минут они занялись любовью, которая больше походила на помешательство. Чувство вины, стыда, горечи и счастья – все смешалось в голове Анни, в какой-то момент ей показалось, что еще немного – и у нее помутится рассудок. Карл громко вздохнул и отпрянул от нее, какое-то время мужчина лежал неподвижно, и Анни лишь слышала его прерывистое дыхание, так как боялась повернуть голову и встретиться с ним взглядом. Месье Карл пришел в себя первым, он встал с кровати и поправил на себе одежду:
– Это надо забыть, – тихо произнес он, не глядя на Анни, – забыть и никогда не вспоминать. Когда сюда приедет моя жена, я не хочу, Анни, чтобы ты даже случайно намекнула ей про то, что здесь произошло.
Анни судорожно натянула на себя платье.
– Но… как? – Она не могла поверить своим ушам, неужели он приведет жену в дом после того, что сейчас произошло. – Но ведь вы любите меня? – шепотом произнесла Анни. – Вы любите меня, а я вас…
– Это неправильно! – Месье Карл поспешил к двери. – Я виноват, я не сдержался, но это неправильно! Это греховно! Так не должно быть!
– Вы куда? – Анни смотрела на него с ужасом, неужели он сейчас уйдет? Вот так просто возьмет и уйдет к своей жене, и это после всего, что между ними было.
– Я ухожу и постараюсь, чтобы мы больше с тобой не оставались наедине. – И месье Карл выбежал из комнаты. Еще мгновение – и хлопнула входная дверь, мужчина ушел.
Анни осталась сидеть на кровати, обхватив голову руками, у нее было такое чувство, что еще немного, еще совсем чуть-чуть, и она просто сойдет с ума. Все происходящее с ней в последнее время было невозможно ни понять, ни объяснить простыми человеческими словами, словно над ней навис злой рок и…
«Проклятия будут преследовать тебя…» – вспомнила Анни слова бродяги.
Девушка больше не могла находиться дома, ей не хватало воздуха, она накинула на себя теплый плащ и выбежала из дома следом за месье Карлом. Была глухая, темная, непроглядная ночь. Ночь, которая, как казалось Анни, уже никогда не закончится. Девушка стояла на мостовой, и холодный ветер раздувал ее растрепанные волосы. Она еще ощущала поцелуи Карла, горячие, страстные, изматывающие, и не представляла, как она будет без них жить дальше.
Анни оглянулась по сторонам, узкая улочка была пуста, но она сейчас не испугалась бы встречи ни с нищим, ни с самим дьяволом, в какой-то момент она перестала испытывать все эмоции, в том числе и страх. И только боль потери Карла, огромная и пульсирующая, словно живой организм, заполнила собой всю ее душу. Анни поморщилась, нещадно болело в груди, хотелось вырвать этот горящий комок из сердца голыми руками, а быть может, и сердце вырвать вместе с любовью. Зачем любовь, если она приносит столько страданий?
Анни подняла голову и на фоне мрачного, черного неба увидела шпиль собора Нотр-Дам-де-Пари, он был настолько огромный и величественный, что возвышался над всем Парижем как знак, и девушка его поняла. Ей надо идти в храм, и она просто пошла вперед, автоматически переставляя ноги, а затем побежала, задыхаясь и едва не падая, но она продолжала бежать вперед, к собору, где, быть может, Бог простит ее и наставит на путь истинный.
У собора было довольно людно, какие-то люди жгли костры прямо у входа в храм и грелись, другие сидели небольшими группами и негромко переговаривались. Добежав до храма, Анни сильно запыхалась и остановилась, чтобы перевести дыхание. Она была в таком состоянии, что даже не удивилась, почему глубокой ночью возле собора столько людей и почему это были только мужчины. Не глядя ни на кого вокруг, Анни вошла внутрь и пошла к алтарю. Она не знала, что вчера с вечера Нотр-Дам-де-Пари захватили мятежники, которые были против правления кардинала Бурбонского, они крушили все на своем пути, но к ночи устали и решили перевести дух, поджидая королевских стрелков, которые должны были появиться с минуты на минуту.