– Андрей! – радостно воскликнула Полина и побежала открывать мужу. На пороге стоял угрюмый мужчина предпенсионного возраста.
– Вам кого? – опешила Полина и невольно сделала шаг назад.
– Следователь Синичкин Василий Васильевич, можно пройти в квартиру?
– Конечно. – Полина отшатнулась, но все-таки мельком взглянула на корочки, которые показал ей мужчина. – А где Иван Романов? – Девушка зашла в комнату и обернулась: – Мы в последнее время с ним общались.
Синичкин без разрешения сел в кресло.
– Вы когда его видели в последний раз? – спросил мужчина.
– Кого? – не поняла Полина. – Мужа или Романова?
Синичкин громко хмыкнул:
– Ну да, хороший вопрос, и того, и другого.
– А что? – У Полины оборвалось сердце. – Вы пришли, потому что что-то случилось, да?
– Ну, можно сказать и так. – Василий Васильевич оглядывал комнату тяжелым и острым взглядом, и Полине стало не по себе. – Так когда вы в последний раз видели следователя Романова? И да, как вы с ним познакомились?
– Он вел дело о нападении на моего мужа, в феврале на Андрея напали на стройке, ударили по голове, но так никого и не нашли. Не было причины его убивать, так как все дорогие вещи оставались при нем. Вот с того самого момента мы с Романовым и общались. А потом он меня вызвал к себе накануне моей командировки в Париж, хотел сказать что-то важное.
– И? – Полина прямо почувствовала, как следователь напрягся. – И что он сказал?
– Когда я приехала в следственный комитет, его там не было, пропуск на меня он тоже не выписал, ну и сотовый его вне зоны доступа был. Тогда. Сейчас я не знаю, у меня мой телефон утерян, так что ничего сейчас сказать не могу.
– Когда он вас вызывал на разговор? Число помните?
– 13 апреля в 19.00. Я приехала, но меня там никто не ждал. – Полина пожала плечами. – Я ему звонила несколько раз… так что все-таки произошло?
– А где ваш муж? – Следователь уклонился от ответа, и Полине стало по-настоящему нехорошо. Что произошло за то время, пока она была в Париже?
– Я не знаю, – уже чуть не плача, ответила Полина, – я сегодня утром вернулась из Франции, сразу же поехала на работу, оттуда позвонила мужу. Сначала он не брал телефон, а потом он стал недоступен. Так что случилось???
– Когда вы прилетели? – Синичкин был совершенно, абсолютно спокоен, и это напускное безразличие напугало Полину еще больше.
– Самолет приземлился в 10.15, где-то в 12 я была на работе.
– А где вы были с 10.15 до 12 часов?
– Я? – Полина вытаращила глаза. – Я? Я? Я… я добиралась на автобусе до офиса. Да что происходит, в конце-то концов?
– У вас есть свидетели, которые могут подтвердить, что вы с 10.15 до 12.00 действительно были в автобусе?
Полина схватилась за голову:
– Свидетели чего? Вы с ума сошли? Что происходит? Где Романов? Почему вы пришли? Я хочу говорить только с Романовым!
– Прекратите истерить, дамочка. – Синичкин усмехнулся. – И отвечайте на мои вопросы.
– Я больше не скажу ни слова, – Полину колотило, – пока вы мне не объясните, что произошло.
Василий Васильевич тяжело поднялся из кресла и медленно прошелся по квартире, Полина мрачно за ним наблюдала, стояла гнетущая тишина.
– Я позову ваших соседей, – наконец заговорил следователь, – они будут понятыми, пока я провожу обыск.
– Что???
– У меня есть постановление на ваш арест и обыск в квартире! – Следователь протянул ей бумаги. – Вы подозреваемая в деле об убийстве вашего мужа, Васильева Андрея Викторовича.
Артем закурил и по привычке огляделся, сейчас должны были прибежать сторонники здорового образа жизни и оштрафовать его за то, что он мешает честным гражданам тупо напиться и умереть от цирроза печени, потому что он закурил в ресторане. Затем про себя рассмеялся. Он был в Париже, а здесь курят все, и поэтому к нему нет никаких претензий.
– Месье? – Улыбчивый официант предложил ему еще наполнить бокал, и Артем согласился. Почему бы и нет. Он сидит в ресторане на острове Сите и наблюдает в огромные панорамные окна, как величественный и, пожалуй, один из самых красивых соборов мира, Нотр-Дам-де-Пари, погружается в темноту. Еще мгновение – и зажглась подсветка, теперь храм выглядел еще величественнее и еще более мистическим, так и казалось, что прямо сейчас горгульи сорвутся с его крыши и полетят над ночным Парижем.
Артем усмехнулся и глубоко затянулся. Плевать он хотел на всех этих тупых зожников, он верил в то, что у каждого человека есть своя судьба, в которой даты его рождения и смерти прописаны точно и не подлежат изменению. «Итак, что мы имеем?» – подумал он. После созерцания католического храма восьмисотлетнего возраста его потянуло на философские темы. «Мне тридцать лет, и у меня уже нет жены (и слава богу), нет детей (без комментариев) и, кажется, уже нет ничего в жизни, что могло бы пробудить мой интерес».
Артем работал в университете на кафедре истории, и для студенток он был едва ли не Индианой Джонсом, таким же крепким, харизматичным, сложным и постоянно где-то там путешествующим. Артем Владимирович на дурех смотрел снисходительно и даже откровенные намеки некоторых особо не стеснительных девушек стойко игнорировал. Переспать со своей студенткой для Артема было неинтересно и непривлекательно. К женщинам своего возраста он тоже тяги не имел, в большинстве своем это уже были грузные, оплывшие от ожирения и наращенных ресниц курицы, которые маниакально хотели «взамуж» и «тихие семейные вечера с борщом и котами». Только при одной мысли о том, что в его холостяцкой квартире могло поселиться такое «нечто», да еще и с претензиями, которых у возрастных теток необоснованная куча, Артему хотелось застрелиться. Поэтому он уже год как жил один и даже не поддерживал «дружеский трах» ни с одной из своих приятельниц, которых было довольно много, так как мужчина он молодой и интересный. Секс из его жизни ушел так же легко и незаметно, как и все прочие вещи, от которых он раньше испытывал наслаждение, разве что вот только сигарета и осталась. «Может, это кризис среднего возраста?» – Артем ухмыльнулся и затушил окурок, затем сделал глоток вина из бокала и снова поднял глаза на собор: не надо забывать, зачем он здесь.
– Привет! – Как только Артем подумал о настоящей цели своего визита в Париж, возле его столика появился Жан, мужчина неопределенного возраста «хорошенько за сорок», в жилах которого была и частичка арабской крови.
Они перешли на французский, которым Артем, как и еще четырьмя языками, владел в совершенстве.
– Вы принесли с собой что обещали? – Артем кивнул Жану, предлагая сесть за столик. Мужчина вольготно расположился и закурил.
– Да, это здесь! – Жан кивнул на сумку, стоявшую у него в ногах. – Надеюсь, ты понимаешь, что делаешь? – начал было Жан, но замолчал, официант увидел за столиком нового гостя и принес ему меню.
Артем снова закурил, у него уже першило в горле, слишком много сигарет сегодня, слишком много, но через силу затянулся.
– Я что, похож на дебила? – со свойственной ему прямотой спросил он у Жана. – Мне не шестнадцать лет, и я не питаю иллюзий относительно того, что мы с вами затеяли. Но и вы, в свою очередь, должны мне обещать выполнение своих обязательств в случае успешного завершения нашего предприятия.
– Конечно, – кивнул Жан, – ты получишь все, о чем мы договаривались. И я тоже. Ну а если ты струсишь и передумаешь, то я все получу один и искать тебя не буду. Это дело добровольное.
– Я? – Артем рассмеялся. – Я точно не струшу.
Мужчины замолчали, так как к столику подошел официант и принес чашечку кофе, которую заказал себе Жан. Артем уже в который раз обратил внимание на странную татуировку на кисти Жана, там была изображена горгулья или химера, странно, что такие «картинки» на себе носит почтенный ученый и мужчина в возрасте. В этот момент к их столику подбежала девушка, довольно симпатичная, с натуральными светлыми волосами, убранными в тугой хвост, худенькая, в простых джинсах и кроссовках, ноль косметики. Артем скользнул по ней взглядом: сто процентов, что это парижанка, и уж точно не его соотечественница. Наши дамы, как только дорываются до Парижа, красят свои силиконовые губищи в алые тона, наносят тонны макияжа и надевают «все лучшее сразу»: меха, «леоперда» и кожу. И все время делают селфи: я и Париж, я в Париже, Париж и я… Мужчина усмехнулся, да, он стал циничным холостяком, именно за такими, успешными и самоуверенными, охотится слабый пол от 18 до 58 лет. Пока Артем Лавров размышлял о «себе любимом», блондиночка подозвала официанта.
Артем усмехнулся и потушил окурок, пепельница уже была полной.
«Зачем тебе все это?» – хотел он спросить у Жана, но осекся, поймав его тяжелый взгляд, и в результате промолчал.
– Ну, тогда прощай? – Жан так и не притронулся к кофе. – Когда все будет готово, напишешь в мессенджере, как договорились. – Мужчина бросил на стол пятьдесят евро и ушел прочь, а сумка осталась, и тогда Артем подтянул ее к себе. «Все, вот теперь действительно все», – промелькнуло у него в голове, если еще до этого момента можно было что-то изменить, то теперь хода назад у него нет. Неожиданно он почувствовал на себе чей-то взгляд и поднял глаза, это была та самая блондинка, которая смотрела на него едва ли не в упор.
– Здравствуйте! – пискнула она на французском и вылетела из ресторанчика.
Артем неторопливо допил вино, расплатился за ужин, взял сумку Жана, которая на удивление оказалась слишком легкой, и, стараясь вести себя естественно, отправился к себе в отель. По дороге в гостиницу он уже по привычному маршруту завернул в книжный магазин и остановился напротив витрины: «Проклятие Бискорне», автор Артем Лавров. Да, его книга, переведенная на французский.
Вся эта история и закрутилась после того, как его первую книгу, сразу же ставшую бестселлером, издали в Париже. Через некоторое время ему на электронную почту издательства написал месье Жан, крупный ученый в области теологии, преподававший историю религий в Сорбонне. Лаврову, конечно, польстило такое внимание, да еще и зарубежных коллег, поэтому общение из электронной переписки плавно перешло к телефонным разговорам, ну а потом и к личным встречам. Пару раз, прилетая в Париж по делам, Артем обязательно пересекался с месье Жаном, они оба были увлечены французской историей XII века, и поэтому тем для разговоров у них было много. Ну а потом, как-то раз сидя за чашечкой кофе в кафе, месье Жан предложил Артему дело, которое может навсегда записать их имена в мировую историю. Тогда эта иде