Полина была совершенно огорошена, дезориентирована и сбита с толку, она совсем не поняла смысла слов, которые ей только что сказал следователь Синичкин. Она продолжала стоять в дверях в комнату словно вкопанная, в то время как Василий Васильевич деловито прошел мимо, вышел в подъезд и начал звонить в соседские квартиры. Соседи, к которым за один день уже дважды обращаются органы, были, естественно, недовольны, но когда узнали, что пойдут понятыми по делу об убийстве, их недовольство как рукой сняло. Еще бы, у обывателей – и такие эмоции, да еще и не по телевизору в ток-шоу у Андрея Мохнатого, а в настоящей жизни. Бабульки, забыв про давление и радикулит, прибежали в квартиру к Полине.
Синичкин начал обыск, первым делом он конфисковал ноутбук Полины, затем спокойно и неторопливо перевернул все шкафы и тумбочки, но, видимо, ничего интересного для себя не обнаружил. Поэтому он изъял только ноутбук, бабульки подписали документы и, разочарованные, что ничего интересного не произошло, разошлись по своим квартирам. Полина же все еще находилась в шоке.
– Андрея убили? – наконец спросила она, с трудом выговаривая слова.
– Вы хорошая актриса, – усмехнулся Синичкин, – его убили с вашей подачи, верно? Я знаю, и вы знаете, к чему эти театральные жесты? Быть может, просто признаетесь, и суд вынесет вам более мягкий приговор.
Полина посмотрела на Синичкина как на сумасшедшего:
– Вы, вообще, в своем уме? Вы что говорите? Я была в Париже, и зачем мне это делать?
– Наверное, потому, что Андрей Викторович подал на развод, а в случае развода у вас ничего не остается. Или я не прав?
Полина похолодела, откуда, откуда он мог знать, что у нее были такие мысли?
– Это бред! – Не очень уверенно произнесла Полина, она совершенно растерялась.
– Может, и бред, а может, и нет, но сам Андрей Викторович за несколько дней до вашей командировки в Париж отдал моему коллеге Ивану Романову скриншоты с вашей перепиской, где вы прямо говорите своей подруге Монике, что хотите убить мужа и получить все его имущество. Завещание-то готово? Где оно?
Полина похолодела. Как Андрей мог знать, о чем она переписывается с Моникой, ноутбук у нее был запаролен, значит, муж не мог прочитать переписку без нее. Если только сам Андрей и не был этой Моникой…
– Это Андрей, да? – Полина потерла виски, у нее начала кружиться голова. – Эта Моника и есть сам Андрей, верно? Он что, меня проверял? Не верил?
– Да, ваш муж переписывался с вами от имени некой Моники, и вы ему сами все и рассказали, что хотите его смерти и готовы даже заранее сделать завещание. После первого нападения на него Андрей Викторович сказал Романову, что никого не подозревает, разве что вас…
– Меня??? – вскрикнула Полина. – Но почему?
– Если мне не изменяет память, пять лет назад вы уже были на грани развода, и тогда вас больше всего волновало, что в случае чего вы останетесь и без денег, и без квартиры. Андрей Викторович после нападения на него начал сомневаться, не вы ли приложили к этому руку…
– Тогда напала тоже я?
– Тогда нет, потому что на тот момент у вас еще не было подписано завещание, а вот когда сегодня мы обнаружили тело Андрея Викторовича, его убили где-то в районе 11 часов дня, все пазлы сошлись. Это же сделали с вашей подачи, верно?
Полина отрицательно замотала головой:
– Нет! Нет! Это не я…
– А откуда тогда свежее, с недавними датами, завещание? – ухмыльнулся следователь. Василий Васильевич нашел его во время обыска среди документов Полины. Когда она улетала в Париж, то достала его из сумочки и спрятала дома.
– Вы что, экстрасенс и предвидели смерть мужа? Тело сейчас на экспертизе, и пока вы остаетесь здесь, под домашним арестом, и обязуетесь появиться у меня по первому требованию.
Синичкин собрался на выход.
– А… – Полина собралась с силами. – А как его убили? – спросила она, хотя и не хотела этого знать.
– Как будто вы не знаете, – усмехнулся Василий Васильевич.
Когда за следователем захлопнулась дверь, Полина начала метаться по квартире, она бесцельно ходила из одной комнаты в другую и пыталась переварить все, что с ней произошло. Она понимала, что в ноутбуке, который у нее изъял следователь, где-то сохранилась ее переписка с Моникой-Андреем, где она опять же грозится убить мужа, вернее, споить его до смерти. Но до этого составить все то же завещание! А это значит, что, как только Синичкин дойдет до ноутбука, подозрения Андрея еще раз подтвердятся и ее, скорее всего, заключат под стражу в СИЗО. А вот этого она допустить никак не могла.
– Мне нельзя в тюрьму! – пискнула Полина и обязательно бы разревелась, будь в этом хоть какой-то смысл. Андрея кто-то убил, и если на его теле не найдут отпечатков настоящего преступника, то это дело повесят на нее, тем более что и мотивы есть, и завещание, и угрозы.
Единственное место, где она могла сейчас появиться, была ее работа, поэтому Полина быстро собрала с собой смену одежды, выгребла все деньги, которые нашла, прикрыла двери (замок-то был выломан), и, если честно, ей уже было все равно, если из квартиры все вынесут воры. Она прекрасно понимала, что, как только ее свекрови и сестре Андрея станет известно о том, что она первая подозреваемая в деле об убийстве мужа, они ее выкинут из квартиры в тот же момент.
Полина села в свою машину, хорошо, что до Парижа она заправила полный бак, и поехала на работу.
– Ты вернулась? – Аллочка уже закрывала офис. – Что-то случилось?
– Петр попросил поработать с его проектом, причем ему результат нужен прямо завтра. – Эту легенду Полина придумала по дороге на работу. Ей надо было остаться в офисе на ночь, чтобы воспользоваться компьютером и Интернетом, и еще у нее была одна задумка, правда, неизвестно, решится она ее осуществить или нет.
– Хорошо. – Услышав имя денежного мешка, Аллочка сразу успокоилась. – Вот тебе ключи, когда будешь уходить, поставь дверь на охрану, назовешь адрес и мою фамилию, и они все сами сделают. Ты долго собираешься работать?
– Я думаю, до утра. – Вот сейчас Полина не лгала, она действительно хотела остаться здесь до утра.
– Ну, тогда всего хорошего! – Аллочка наконец-то ушла, и Полина, глубоко вздохнув, закрыла за ней двери.
У нее было где-то 12 часов, чтобы успокоиться и решить, как ей поступить дальше. Совершенно ясно, что в городе оставаться нельзя. Полина сварила себе крепкий кофе, села за рабочий компьютер и… в этот момент зазвонил городской телефон. Она посмотрела на часы, полвосьмого вечера, в принципе еще не поздно, и этот звонок мог быть от клиента, но надо ли ей брать трубку? Пока Полина размышляла, кто бы это мог быть, звонить перестали, и девушка с облегчением выдохнула: нет звонка – нет проблем.
Она уже почти допила кофе, когда в двери офиса постучали, Полина вздрогнула, первая мысль была, что ее выследил Синичкин.
Когда до часа икс оставалось полтора часа, Артема начала бить нервная дрожь, уже не помогали ни сигареты, ни собственная электронная книга. Чем больше он размышлял о том, что должен будет сделать через полтора часа, тем хуже ему становилось. Теперь ему все это начало казаться самым настоящим бредом, ну о чем он только раньше думал?
Артем знал, о чем он думал, ему стало настолько скучно жить, он всем пресытился, ничего не хотелось. Может быть, это и есть кризис среднего возраста, но лучше бы он закрутил роман со своей студенткой, честное слово! Но ведь даже не скука его так зацепила, а сама только мысль о том, что он может стать первым ученым-историком, которому удалось раскрыть самую страшную загадку Нотр-Дам-де-Пари. Гордыня, чувство собственной значимости, быть лучше всех, утереть всем нос – вот, что им двигало на самом деле, когда он согласился на предложение Жана.
Артем оставил деньги на столике в кафе и пошел по улице прогуляться. Конечно, он шел прямо к собору, потому что в 18.50 он должен сотворить такое, о чем сейчас и подумать боится. А что, если ненароком пострадают мирные люди? И хотя Жан уверял его, что тот прибор, который сейчас у него в сумке, вызывает лишь точечное воспламенение, но кто же знает… вдруг что-то пойдет не так, и как тогда ему жить, зная, что по его вине погибли туристы?
Артем сейчас совсем не выглядел тем самым Индианой Джонсом, по которому сохли все студентки в его группах, он казался себе полным идиотом, который явно переоценил свои силы.
«Неужели, для того чтобы доказать себе, что я такой крутой парень, я готов пойти на это?» – который раз спрашивал себя Артем и не находил ответа. Ведь он был далеко не дурак, он понимал, что вокруг собора все пространство буквально утыкано камерами видеонаблюдения, что сейчас, в век «развитого терроризма», объект, который посещают тысячи туристов ежедневно, находится под пристальным контролем спецслужб, и просто так выполнить задуманное им и Жаном не получится. Но Жан его уверил, что все будет хорошо, что ему надо просто подойти к собору в 18.20, зайти в один из биотуалетов, который находится поблизости к храму, а именно к пятому слева, потому что именно на него не направлена камера видеонаблюдения. Там переодеться в черную рясу, одежду священнослужителей древнего аббатства Жюмьеж, затем достать из портфеля книгу с молитвами и подойти к собору Парижской Богоматери, как раз там находится скульптурная композиция, портал Страшного суда. Спокойно положить книгу на нижнюю часть скульптуры и отойти в сторону, в 18.50 все должно случиться, а Жан будет неподалеку снимать все на камеру.
Артем дошел до биотуалета и огляделся, перед собором, как обычно, было много туристов, погода стояла просто отличная, и большинство людей прогуливались вдоль Нотр-Дама, делали селфи и радовались жизни. «Я не могу это сделать», – отчетливо понял Артем, и ни признание, ни большие деньги, ни кризис среднего возраста не способны заставить его совершить такой поступок. «Да, я слабак», – с тоской признался себе Артем. Он все-таки зашел в биотуалет, но лишь затем, чтобы выбросить и одежду, и книгу со взрывным устройством в унитаз, да и сам портфель он оставил там же.