— Так на кой ляд ты подбил огонь пойти к воде?! — жахнул кулаком о стол Макс.
Хорошо, я успел допить первую порцию глинтвейна и взял в руки вторую кружку. Иначе мое вино плеснулось бы через край, как и Максово.
— Угомонись, — обратился я к Шпале. — От Джо поступило предложение. Я на него согласился. Это было мое решение.
Кровопийца, имей он на то желание, мог прикончить меня в другом заведении общепита, где стаканы скалят зубы, а графины выполнены в форме черепов. И не нужно было подвергать себя риску, идя на поле с водными духами, говорить за меня.
Со вчерашнего дня Лена вряд ли раскопала что-то настолько ценное в библиотеке, чтобы Джо повел меня к кончине таким сложным путем.
— Нахера? — лаконично уточнил Находько.
— Это. Мой. Город, — отпечатал я каждое слово. — Никто и ничто не выселит меня из него. Никто и ничто не заставит меня бояться: подворотен, полей или каналов Питера. Я должен знать, что приму любой вызов. Откуда бы этот вызов не пришел.
С минуту мы со Шпалой молча сверлили друг друга взглядами. Джо изучал потолок: белые фигурно-выпуклые квадратики, кажется, несли в себе глубокий смысл.
— Как был без башни, так и есть, — хмыкнул Макс. — А красноглазище наш на вопрос не ответил, на клыки крючок повесил.
— Мне было любопытно, — Джо отвлекся от потолка, показательно зевнул. — Год назад я заметил за нашим простаком-попутчиком занятное свойство: он не воспринимал мое внушение.
Чего я сильно не люблю, так это когда говорят при мне и обо мне в третьем лице.
— Едри же пассатижи, Джо! — столику снова досталось от Находько. — Ты слово давал, что не причинишь вреда АБ!
Это утро било все рекорды по изменению моего отношения к этим двоим.
— П-ф-ф, — отмахнулся Женька. — Никакого вреда, сплошная польза. Мы наговорили лишнего при человеке. Я всего лишь попросил бы его забыть об услышанном.
— Когда Макс назвал тебя дохлым конем в пальто? — полюбопытствовал.
Заметим: я держал себя в руках. И коня огнегривого тоже. Чтобы он не вспылил, не устроил бучу в общественном месте, я подогревал ладонями глинтвейн. Очень полезное упражнение, одно из двух, изученных на первом занятии с Чеславом. Правда, планетник учил меня не на стеклянной кружке жар выпускать, а на куске гранита.
— Именно, — подтвердил Джо. — Видишь, АБ нормально реагирует.
Нормально. Только теперь или пить почти кипяток, или ждать, пока остынет.
Вспомнил то утро, тоже июльское, только годичной давности.
«Усатого прикрыл сегодня кто?» — про опоздание Макса на смену.
«Дохлый конь в пальто!»
Все, что могло вызвать удивление в этом обмене репликами, так это обращение: «Усатый», — от Женьки к Максу. У дилеров не приняты бороды и усы, должностная инструкция включает в себя пункт об аккуратном внешнем виде. В этот пункт включено и бритье.
Я услышал и забыл. Мало ли при каких обстоятельствах Митин видел Находько усатым. Может, еще до начала моей с ними совместной работы. А без подковырок эти двое и дня прожить не в состоянии.
— Я ща тоже норм среагирую: шею тебе сверну тощую, — дружелюбно оскалился Макс. — Тебе ж пофиг, куда таращиться.
— Ты не слушаешь, рассадник блох. АБ помнит дохлого коня, и мое внушение на него не действовало уже тогда. Недавно я убедился: не только мое. За одним исключением: духи вод.
Стекло в руках треснуло. Я поспешил отбросить кружку с недопитым глинтвейном, чтобы не обжечься и не изгваздаться еще сильнее. Это огонь меня не берет, а кипяток — вода. Вино в данном случае.
— Простите, пожалуйста, — повинился перед официантом. — Рука дернулась. Мы оплатим.
Тот шустро подбежал к живописным осколкам в луже цвета крови.
Не все Шпале посуду в кафешках бить.
Я не рассказывал никому, кроме домашних нечистиков, о том случае с чугунными русалками с Литейного моста. Ни Джо, ни жене его, ни Шпале. Так откуда Митин об этом «исключении» узнал?
И откуда у меня устойчивость к внушению, работавшая, по словам кровопийцы, задолго до обретения огня?
— Хорошая новость в том, что и их воздействие на тебя ослабло, — почему-то с укоризной глянул на меня Джо. — Практически сошло на нет. Откуда мне знать? Специфика моей чувствительности. АБ, скажи, у тебя есть какой-то оберег?
Я покачал головой.
«Сошло на нет», — хоть одна хорошая новость за утро, если мой немертвый коллега не солгал.
— Не находишь это странным? — обратился не ко мне, а к оборотню вурдалак. — Обычный человек, стойкий к внушению. Не задает вопросов при упоминании мира Ночи. То, что другому показалось бы странным — для него в порядке вещей.
— Я нахожу тебя говнистым жмуриком, — скривился Макс. — АБ, как насчет свалить отсюда в тихий переулок и подрихтовать один черепок?
— Он все еще не ответил на мой вопрос, — напомнил я про способ искупления вины, озвученный ранее. — С разбитым черепом, наверное, сложно будет говорить?
Митин показательно вздохнул.
— Дети! — он всплеснул руками. — АБ, я говорил сегодня за тебя, и скажу завтра, если понадобится. У нас нет конфликтов. Ты был занятным человеком, стал не менее занятным обитателем подлунного мира. Я дал волю своему любопытству в изучении твоей устойчивости к воздействию на разум, потому что был уверен в дневной слабости тех, с кем мы столкнулись.
— Это мы уже слышали, — скрежетнул зубами Находько.
— Дослушай, — велел Джо. — Когда мы слышали вопросы, они давили на тебя, АБ: страхом, беспомощностью. Позже наоборот ярили, чтобы ты полыхнул огнем, дал им повод тебя растерзать. Ты даже не почесался.
— Голосую за то, чтобы счесть эксперимент успешным, — я выставил руку вверх. — И перейти к моему вопросу.
Не стал выказывать облегчение и, тем более, благодарность. Вурдалак заслужил бы ее, если бы поставил меня в известность. Заранее. А не ставил опыты на мышке.
— Перейдем, — пообещал коллега. — Ты уверен, что не носишь оберег? Может, ты сам того не знаешь? Есть ли такая вещь, с которой ты не расстаешься с давних пор, носишь ежедневно?
— Нет, — ответил с уверенностью.
Соврал.
Женька недоверчиво сощурился.
«Щурься, клыкастый, не я тебе должен, а ты мне», — подумал и скрестил руки на груди.
— По поводу казино, — Джо понял, что ничего от меня не дождется. — У моей семьи есть прямой финансовый интерес. Я... скажем так, в меру сил присматриваю за тем, чтобы сей интерес соблюдался.
— Из дилерской? — приподнял бровь я. — Из-за стола?
— А какая разница, откуда присматривать? — вопросом на вопрос ответил кровосос. — Мой... образ жизни не позволяет присутствовать в зале постоянно. Как на майском розыгрыше выдала девица из бара: «Работаем круглосуточно и в любое другое время».
Я упрямо тряхнул головой.
— Все равно непонятно.
Джо побарабанил пальцами по столу.
— Попытаюсь объяснить на примере. Помните кореянку на рулетке? Хвостатый стоял инспектором, ты крутил, а азиатка ставила по шансам?
Мы со Шпалой покивали. Карнавал с латиносами и «везучей» азиаткой было сложно забыть.
— Драгана тогда вызвал я. Вызвал, так как заметил воздействие, непрямое, через повязанного духа. К нам заявилась мудан — шаманка из Кореи.
— Из Северной или Южной? — не в тему встрял с ерундовым вопросом Макс.
«Какая, ежика тебе под хвост, разница, из какой Кореи та мадам?» — полыхнул я мысленно.
— Из Южной, — терпеливо разъяснил Митин. — Шаманка настоящая, не из тех, что за плату воют и гримасничают. У нее дух к ветви сосновой был привязан и в зарок взят. Дух воздействовал на шарик, на мелкие предметы сильные духи могут влиять. Дух незаметен для людских глаз и камер. Он и мне незаметен, зато заметно воздействие.
— Джо, все из твоей семьи... или подобные тебе — видят такое? — теперь уже я не удержался от вопроса, на ходу путано формулируя мысль.
— Это персональное свойство, — ровно ответил вурдалак. — И я делюсь с тобой сведениями, потому что...
— Потому что не далее, как полчаса назад по твоей милости я дрался за жизнь? — спросил я с вежливой улыбкой и сверился с часами. — Двадцать пять минут назад, если быть точным.
Митин махнул пробегающему официанту, затребовал счет.
— Настоящая причина состоит в том, что я умею видеть возможности, — понизил голос вурдалак. — И не разбрасываюсь потенциальной выгодой, даже неочевидной. Неприменимой в текущем периоде.
— Эй! — рявкнул Шпала. — Ты же не удумал его тяпнуть? Только посмей пасть открыть, в бараний рог скручу!
Оборотень клацнул зубами, видимо, в попытке демонстрации процесса «тяпания».
— Зачем бы мне тогда разглагольствовать? — покачал головой Джо. — Знай я наверняка, что хотя бы одна особенность АБ сохранится при обращении: огонь или устойчивость к внушению... Утрата вероятнее сохранения. Так что угомонись и не добавляй к счету еще боя посуды.
Последнее уточнение пришлось ко времени. Находько уже замахнулся кружкой в сторону немертвого коллеги.
На денежной ноте — оплата счета, чаевые парню — завершились наши посиделки.
Домой я пришел, полный дум.
Определенно, ответы Женькины полнотой не блистали.
Чтобы не говорить правды, далеко не всегда нужно лгать. Правда — абсолютная правда — она как яблоко. Можно подать ее целиком. Можно нарезать на дольки, убрать сердцевину. Есть вариация с яблочным пюре, растертым, «разжеванным» для упрощения усвоения. И с пирогом-шарлоткой, где кусочки яблока-правды утоплены в тесте лжи. С компотом, где толика истины утопает в подслащенной воде бесполезных слов. Словом, масса вариантов.
А еще можно снять кожуру, отдариться той кожурой и оставить себе мякоть с косточками.
Очень похоже, нам с Максом скормили ведро яблочной кожуры. И выбора не предоставили: жуйте, что подано, и скажите спасибо, что вообще кормят.
Уйдя с головой в кулинарные сравнения, я имел глупость рассказать Кошару о прогулке через поле Потешное. Чуть не оглох.