– Так она же богема. Вся в брюликах и деньги не считала. Сочувствующие голытьбе так себя не ведут и не одеваются, а у Риты все было навылуп. По-моему, она просто хотела привлечь к себе внимание, ну как всякая одинокая баба.
– Одинокая? – встрепенулся Попов. – Вам что-то известно о ее семье?
– Ничего, – смутился Олег. – Я так подумал. Она с Павлом в койку легла без всяких вопросов, он сам говорил и хвастался, что для покойницы она слишком горячая штучка… Извините. Сами понимаете, мужики всегда обсуждают своих баб.
На самом деле Павел ничего подобного не говорил, но Олегу было на руку внести в жизнь двух мертвых людей, не способных опровергнуть его ложь, новые краски, которые могли направить следствие на ложную дорожку. Смерть Риты была как нельзя кстати. На край убийство Павла можно будет свалить на нее, а потом намекнуть, что она сиганула со скалы после того, как раскроила башку незадачливому ухажеру. Но делать это нужно было очень аккуратно, чтобы ни в коем случае не вызвав подозрений внезапной догадливостью. Да и вообще стоило поменьше болтать.
– Доронин уехал вместе с ней? – спросил Попов.
– Нет. Павел позже уехал. Мы посидели почти до самого закрытия, да, Машуня? А потом разъехались.
Больше всего Олегу не хотелось, чтобы жена сделала какую-нибудь глупость, например, ляпнула о сорванном контракте или сказала, что она уехала следом за Ритой, а потом выпивала в ее номере. Эти лишние подробности могли привлечь к благополучной семье Куприяновых ненужное внимание. Потому Олег вымолвил последнюю фразу со значением, которое было понятно только жене, а та, то ли сообразив, то ли будучи раздавленной смертью подруги, лишь скупо подтвердила: да, мы уехали позже, не вдаваясь в подробности. Неожиданно для себя Олег вдруг понял, что страх улетучился, и от беседы со следователем он начинает получать некое удовольствие. Он облизал пересохшие губы, подавив желание подмигнуть Маше, которая по бабьей глупости все равно не поняла бы, чем вызвано его настроение.
– А не мог он поехать сюда, в отель, к Захаровой? – спросил Попов. – Горничная говорит, что убирала из ее номера следы пиршества. Захарова вернулась в отель и продолжила банкет.
Олег хотел сказать, что такое возможно, но потом вспомнил, что у Риты в гостях была Маша, и она наверняка появится на камерах. Поэтому подтверждать такую вероятность было глупо, как и уверять, что больше с Маргаритой никто из них не виделся. В случае чего можно было сказать полуправду: к Рите приходила Маша.
– Ничем не могу помочь, – развел Олег руками. – Я в тот вечер накидался в сопли. Не помню, как до номера дошел.
– А, простите, ваш ужин был по поводу? Или просто стихийная вечеринка?
– Мы – деловые люди, – уклончиво пояснил Олег. – Обсуждали дальнейшее сотрудничество, но это скучная тема с большим количеством цифр и обязательными ритуальными танцами с бубнами. Приходится устраивать такую игру в поддавки, но что поделать?
– То есть конфликтов на том вечере не было?
– Да ни боже мой! Кроме выпада Риты все было тихо-мирно, как и положено в нашей среде. Не знаю, чего ее так прорвало, но, честно сказать, я все списываю на препараты. Да, забыл рассказать, накануне к Рите и Машеньке на пляже подошла гадалка и предсказала Рите смерть. Может, поэтому у Риты так башню сорвало?
Попов заинтересовался гадалкой, и Маша срывающимся голосом поведала пляжный эпизод. Судя по реакции, следователю пляжная ворожея была хорошо знакома. Он записал данные в блокнот и скучающим тоном поинтересовался, кто еще был на вечере. Эта тема была безопасна. Олег спокойно сообщил данные присутствовавших на мероприятии мужчин, абсолютно убежденный, что те не станут болтать о сорванном договоре. О подобных вещах полиции не сообщали, разве что могли наболтать те силиконовые телки… Но вряд ли у них хватило мозгов разобраться в ситуации. Уточнив все данные и записав телефоны, Попов попрощался.
– Вы еще долго будете здесь?
– О, еще несколько дней, – беззаботно заверил Олег.
– Хорошо. Попробуем связаться с господином Дорониным. Возможно, он сможет пролить свет на это дело. Всего доброго.
Попов вышел. Олег закрыл за ним дверь, уселся в кресло, налил коньяку себе и выпил, не сразу сообразив, что улыбается и облизывает губы. Облапошить этих простофиль из следственного комитета или ментовки… он даже не понял, откуда был этот Попов… оказалось так просто. С другой стороны, они достаточно подробно объяснили, почему Маргарита могла решиться на такой шаг, и эти причины были весьма убедительны. Потягивая коньяк, Олег почувствовал, что его просто распирает от желания расхохотаться.
– Что будет, когда его найдут? – спросила вдруг Маша.
Олег не сразу нашелся что ответить. Он на миг забыл, что она сидит рядом и наблюдает за его расплывающимся от довольства лицом. В голове мелькнула мысль, что жена все узнала и мастерски сыграла спектакль перед следователем, но он не мог даже представить, что ее куриные мозги могли справиться с этой непосильной задачей.
– Что ты имеешь в виду? – осторожно спросил он. Маша ответила ему совершенно пустым, кукольным взглядом.
– Ну, когда он вернется, вы сможете наладить отношения? – спросила она. – Или на это нет надежды?
– Не твоего ума дело, – грубо ответил Олег. – Да и вообще, собирай барахло, завтра мы возвращаемся в Москву.
Она поднялась и направилась к шкафу, как верный покладистый робот, но почему-то на этот раз в молчаливой покорности жены Олегу почудился странный вызов, а может, это был морок, вызванный скачком адреналина, подстегнутый спиртным, или просто всплеск бурного воображения. Не допив, Олег вышел из номера и прихватил плавки. В бассейне с джакузи, под стеклянной крышей, как всегда, не было ни души, постояльцы валялись в шезлонгах под открытым небом. Желающих посидеть в душноватой влажной комнате не оказалось, что было на руку Олегу, желающему подумать. Но не получилось. Телефон разразился бодренькой трелью. На экране высветилось имя Николая. Олег досадливо сдвинул значок трезвонящей трубки на зеленый кружок.
– Добрый день, – замогильным голосом произнес Николай. Судя по тону, для него доброго в этом дне ничего не было. – Доронин так и не нашелся. Мне начинают звонить серьезные люди, Олег Александрович. Отсутствие Павла им не нравится.
– Мне тоже не нравится, – резко прервал Олег. – У меня только что были менты. И ты знаешь, какую историю они рассказали? Наша подружка Маргарита, что киряла на последнем банкете и закатила скандал, нашлась размазанной по скалам. Говорят, что самоубилась.
– Да что вы? – ахнул Николай. Олег добавил суровости в голос и облизнул губы, чувствуя, как ему становится весело.
– Вот я и думаю: Рита самоубилась, а Паша пропал. Не пора ли нам валить обратно в Москву, Коля? Что-то нечисто в этом городе.
– Они настойчиво просили передать вам, чтобы вы не уезжали, – осторожно доложил Николай. – Иначе они примут меры.
– Я никого спрашивать не буду, – зло ответил Олег. – Надо будет – уеду, и тебе советую.
– И все же…
– Коля, не беси меня! Передай нашим общим товарищам, что я крайне обеспокоен происходящим. Но все еще надеюсь на лучшее. Строительство микрорайона всем выгодно, и мы вполне можем договориться.
На деле Олег уже ни на что не надеялся. После исчезновения Павла договариваться придется заново, но делать этого не хотелось. Надо было уезжать. В России хватало и других неохваченных регионов, не говоря уже о столице, что пухла и застраивалась как на дрожжах. Нет, надо было валить отсюда, из этих краев с ласковым морем, жарким солнцем и покойниками, что упрямо лезли в сны, цепляясь за сознание крючковатыми пальцами. Нет, нет, домой, домой, домой…
Он с трудом пережил ночь, ворочаясь и вскакивая, мешая спать Маше, которая не издала ни звука и вообще лежала как мертвая, отвернувшись к окну, и только дыхание выдавало, что она не спит. Олег пожалел, что не забронировал вылет более ранним рейсом, но бизнес-класса не было, а лететь до Москвы, пусть даже около полутора часов в скрюченном состоянии, поджав коленки в эконом, было выше его сил. Утром, разбитый бессонной ночью, он в последний раз сходил на завтрак, запихнул в себя яйца и кофе, собрал оставшиеся вещички и поглядел на часы. Машина должна была приехать через два часа.
– Я, пожалуй, пойду искупаюсь, – сказала Маша. – Попрощаюсь с морем. Ты не пойдешь?
– Не хочу, – буркнул Олег. – Тоже мне море. Потом поедем на настоящее море, куда-нибудь на Мальдивы.
– Хорошо, поедем на Мальдивы. Но пока мы тут, я туда и обратно.
Она была как-то взвинчена, это сразу бросалось в глаза, отчего нервозность передавалась и ему. Олег подумал, что эти час-полтора он может просидеть в номере, совсем один, в полной тишине, полумраке, обволакивающем, как мамины объятия, и таком же спасительном. И потому он разрешил:
– Иди. Не задерживайся, у нас машина через полтора часа в аэропорт. Чтобы к двенадцати была как штык…
К двенадцати Маша не появилась. Не появилась она и к двенадцати тридцати. Водитель дважды звонил и напоминал, что до вылета всего ничего и надо выезжать как можно скорее. Разъяренный Олег побежал на пляж с намерением выбить мозги у глупой куклы, которая совершенно забыла о времени в своем стремлении проститься с морем. Однако на пляже Маши не оказалось. Заметавшись, Олег довольно скоро наткнулся на шезлонг, где на полотенце лежали ее телефон, серое платьице и недочитанная книжка. Под шезлонгом стояли тапки. Рядом загорала какая-то баба с лицом совковой буфетчицы, подарившая Олегу знойный взгляд переспевшей красотки.
– А где девушка, что здесь была? – без всяких церемоний спросил Олег.
– Не знаю. Купаться ушла, – недовольно ответила «буфетчица», осознавшая, что ей ничего не светит.
– Давно?
– Ну, юноша, я же за ней не слежу, – томно ответила красотка. – Я здесь вообще-то не как надзиратель лежу, а как женщина…
– Я спрашиваю – давно? – рявкнул Олег. Женщина ойкнула.
– А что вы на меня орете вообще? – обиженно воскликнула она. – Не знаю я. Полчаса. Час. Вон она, в воде бултыхается…