– Доброй вам ночи, Машенька, – весело сказал он. – Вы же не будете отрицать, что вы – не Маргарита?
– Не буду, – прохрипела Маша. Ее вернули в вертикальное положение.
– А вы знаете, кто я? – спросил ее собеседник. – Риточка вам не рассказывала?
Маша покачала головой, а затем, озаренная внезапной догадкой, сказала:
– Кажется, она называла вас Иудушкой.
Мужчина отвратительно хихикнул.
– Да, это я, – сказал он. – Машенька, а вы знаете, где мои денежки?
– Конечно, знаю, – ответила Маша. Ей вдруг стало совсем не страшно, хотя она прекрасно понимала, насколько опасны люди, сидящие с ней в машине. – Они как раз у меня. Я охотно их отдам, потому что с ними как-то неспокойно. Только у меня есть одна маленькая просьба.
– И какая?
– Вы поможете мне уехать, – ответила она. – Все равно куда. Лишь бы никто не нашел.
– А зачем мне вам помогать? – прищурился мужчина. Маша криво усмехнулась:
– Из человеколюбия. И потому, что я сберегла ваш капитал. А еще потому, что лично я у вас ничего не крала.
Глава 8
Сидя в машине у дома, где, вероятно, скрывалась его жена, Олег пристально вглядывался в темные окна квартиры, купленной Маргаритой. Сверяясь с предоставленным отчетом, Олег переводил взгляд с дома на фотографию. Да, вот эти окна, этот балкон, застекленный от пола до потолка, так что скрыть свое присутствие Маше не удалось бы. Однако в окнах не горел свет, и это значило, что его жены либо нет дома, либо она настолько осторожна, что не обнаруживает свое присутствие. Теперь, облапошенный, как младенец, он был готов поверить во что угодно, вплоть до того, что Маша сознательно женила его на себе, после чего сговорилась с Павлом и Маргаритой, и потом эта троица придумала, как оставить его без денег. Но он разгадал хитроумный план, потому что он – ха-ха-ха! – не такой идиот, как они думали.
Гоняя параноидальные мысли в голове, Олег дернулся от телефонного звонка и поморщился, увидев имя звонящего.
– Олег Александрович, а чего ты в Новосибирске делаешь? – озабоченно спросил Джулай.
– Занимаюсь, Август Германович. Дела у меня тут, – бодро ответил Олег.
– Наши общие дела?
– Разумеется.
– А, – сказал Джулай. – Хорошо. А то я хотел тебе о долге напомнить, ребят отправить. Часики-то тикают, Олег, потом проценты капать начнут, мы же на определенные сроки договаривались.
– Август Германович, я тебя услышал. Не переживай.
– Олежа, мне мало, чтоб ты меня услышал, мне надо, чтоб ты бабло вернул, – холодно сказал Джулай. – Сроку тебе – до завтра. Понял ты меня?
– Я послезавтра в Москве, – сухо ответил Олег. – С самолета сразу к вам.
– Ну, добро, – неожиданно покладисто заявил Джулай. – Ты же никуда не собираешься сваливать, Олежа? Это не в твоих интересах, да и не проживешь ты на эти деньги долго. Ты у нас человек широкой натуры, тратить любишь. У тебя с заработком хуже.
– Август Германович, рад был услышать, но мне пора…
– А куда ты спешишь? – вкрадчиво спросил Джулай. – Слыхал, что партнера твоего, Павла Доронина, мертвым нашли? И жена твоя как-то неожиданно утонула. Ничего рассказать мне не хочешь?..
Олег разорвал связь и остервенело отшвырнул от себя замолчавшую трубку. Что он себе позволяет? Как несправедливо, что дела приняли такой оборот – похоже, к нему подкралось невезение. Еще полчаса назад он думал, что все будет хорошо, воображение услужливо рисовало ему кучу денег и покорно склоненную шею Маши, готовую на все, чтобы он только ее пощадил. Сейчас, после этого мерзкого, выворачивающего наизнанку звонка, мысль убить жену собственными руками, голая, ничем не украшенная, поднялась из глубин его подсознания, как рассерженная гадюка, заполнив пересохший рот слюной, а все естество – страстным желанием схватить ее, испуганную, ничего не подозревающую, бросить на пол и сжать пальцы на ее тонком горле, вцепившись в него, как в тонкую березку, а после вздернуть голову кверху и ударить о пол, изо всех сил, несколько раз, до хруста и багровых брызг. О, сегодня он заставит ее получить по заслугам! Сегодня она получит все! Сейчас ему еще больше казалось, что она все-таки дома, затаилась там и, возможно, даже видит, как он поджидает ее на стоянке.
Не в силах сдерживаться, Олег выскочил из машины и пошел к дому. Подъезд здесь был всего один, подобные строительные проекты он сам возводил, общажный тип домов, длинный коридор и десяток дверей. Больше шансов, что его заметят, тем более – лето, люди шастают туда-сюда, вдоль берега реки с дешевыми мангалами до сих пор сидели отдыхающие. Куча свидетелей в сотне метров. Но на данный момент его это нисколько не волновало. Он не собирался выводить или выносить Машу из подъезда силой. О нет, сегодня она останется там…
Он подождал, пока из подъезда не выйдет ватага подростков, и, придержав, дверь, юркнул внутрь, прокрался на лестнице на третий этаж. Часть дверей все еще была затянута строительной пленкой и не снабжена номерами, отчего Олег немного растерялся, а потом сообразил, что нужная ему находится как раз посередине. Затаив дыхание, он подошел к ней и изумленно дернул бровями.
Дверь была приоткрыта.
В щель он видел, что по квартире мечется субтильная фигурка, копаясь в шкафчиках, дергая раскладной диван и шаря в ящике с нервными всхлипываниями. Сквозняк от приоткрытого балкона колыхал развевающуюся тюлевую занавеску. Затаившись у двери, Олег разглядывал мечущуюся по квартире женщину, впитывая каждое ее движение. Нет, это не Маша, слишком маленькая, угловатая и, кажется, лысая…
Черт побери, это же Маргарита! Чертова Маргарита, которая должна быть мертвой, из-за которой, собственно, и началась вся эта непонятная заваруха! Как она может носиться тут по квартире, когда ей положено лежать в крымском морге? Вся теория Олега пошатнулась и рассыпалась. Если Маргарита жива и носится тут по своей квартире, где же Маша, и ее ли фото он видел в докладах Николая? Была ли эта незнакомая брюнетка ею или просто очень похожей, двойником, который также играл против Олега?
Не в силах сдерживаться, он распахнул дверь. Занавески взметнулись кверху, и Маргарита, не издав ни звука, резко обернулась, хищно выставила перед собой растопыренные скрюченные пальцы. В молниеносном броске Олег пересек крохотную прихожую, влетел в гостиную и вцепился в горло женщины, испоганившей ему жизнь в столь короткое время. Они боролись с невероятным грохотом. Женщина молотила ногами по его спине, пыталась оторвать сжимающие ее горло руки, впивалась ногтями в лицо, но он, совершенно обезумев, сжимал ее тонкое горло и бил, бил, бил лысым затылком по полу, пока она не обмякла после хруста и булькающего звука в мягком горле, а ее ноги не дернулись несколько раз в последней конвульсии. Не веря, что она мертва, он все сжимал ее шею, чувствуя восхитительную злобную радость, пока наконец до него не дошло, что его мучительница безнадежно мертва и лежит в луже собственной мочи. Брезгливо вытерев руки о штанины, Олег встал и поглядел на темный силуэт мертвой. Соседи, если они и слышали звуки борьбы, не бросились на подмогу, вот она прелесть современного общества, где каждый сам за себя. Олега даже не взволновало, что кто-то сейчас сюда заявится.
Он равнодушно перешагнул через тело, нажал на кнопку дешевого торшера, озарившего комнату тусклым желтоватым светом, и приготовился бесстрастно поглядеть в мертвые глаза Маргариты. Однако то, что он увидел, заставило его застыть от ужаса.
Это была не Маргарита. Девица с ужасным, вздувшимся лицом, вывалившимся изо рта языком, с коротким ежиком волос была слишком молода для той невротичной истерички, что встретилась ему в Крыму. Олег попятился. Кто эта девка и почему она оказалась тут, в квартире Маргариты, да еще и рыскала по всем углам? Глядя в ее жуткое лицо, Олег вдруг понял, что уже видел его раньше, на фото с Машей, на том самом пикнике у речки. Значит, жена не рискнула приехать сама и послала подружку забрать самое необходимое. А что у нас самое необходимое?
Олег обшарил квартиру за пять минут, но быстро понял, что поиски безнадежны. Денег, сколько бы их ни украла Маргарита, в квартире не было, и эта дохлятина, что валялась на полу и дразнила его синим языком, скорее всего, тоже осталась с носом. Он пожалел, что не сдержался. Покойница не могла вывести его на Машу и сказать, где деньги. Вытерев руки о полотенце, Олег наскоро протер места, к которым прикасался и забрал полотенце с собой, чтобы не оставлять лишних следов.
Прикрыв дверь, он пошел к лифту, но потом передумал и открыл дверь на лестничный пролет. Спустившись всего на пару ступеней, Олег увидел, как наверх бесшумно поднимается мужчина. На цыпочках, Олег вернулся обратно и потом поднялся еще на один пролет. Незнакомца, чье лицо с резкими чертами удалось разглядеть в лестничном пролете, он уже видел в компании Сальникова еще там, в Крыму. Мужчина поднялся на третий этаж и уверенно свернул налево. Олег торопливо спустился и прильнул к окну двери, отделяющей подъезд от лестничной клетки, успев заметить, как закрывается дверь квартиры Маргариты, где лежал труп неизвестной девицы.
Опрометью скатившись вниз, Олег проигнорировал парадный вход и вышел с черного, пробежал по двору и сел в машину, надеясь, что остался незамеченным. Спустя всего пару минут из подъезда торопливо вышел незнакомец, сел в припаркованный джип и рванул с места. Не зная, что предпринять, Олег последовал за ним.
Джип, естественно, вернулся к «Мариотту». Олег не последовал за незнакомцем, убежденный, что эта ужасная ночь еще не закончилась. Адреналин все еще бушевал в его крови и требовал выхода. Появление человека Сальникова подтверждало, что Олег на верном пути и, возможно, тот знал, где Маша. Оставалось только ждать. Припарковавшись неподалеку от дверей отеля, Олег откинулся на спинку кресла. Ждать оказалось скучно.
Когда Олег открыл глаза, оказалось, что его голова лежит на скрещенных на руле руках. Он заснул. Беглый взгляд на часы показал, что он спал почти два часа. Покрутив затекшей шеей, Олег охнул от боли, потер уставшие глаза. То, что он увидел, мгновенно заставило его собраться. Из отеля, сопровождаемый своими бугаями, вышел Сальников и торопливо сел в джип. Машина рванула с места. Стараясь оставаться незамеченным, Олег поехал следом, ориентируясь на слепящий свет красных фонарей. Двигаясь по Бердскому шоссе достаточно долго, Олег чувствовал, что этот путь приведет его к цели, и потому совершенно не удивился, когда машина, проскочив Академгородок, углубилась в частный сектор, притормозила на темной улочке, откуда в свет фар вышла его подлая женушка, так поднаторевшая в искусстве обмана.