– Твои родители сейчас озабочены тем, чтобы получить с меня какие-нибудь денежки, – скалился Олег. – Памятник хотят поставить, ангела из белого мрамора, но заняться этим желают лично. Лишь бы я заплатил. Вчера были тут, лили крокодиловы слезы, беспокоились о моей избитой роже. Цена просто заоблачная, судя по прайсу, это будет просто Родина-мать в полный рост. Интересно, сколько они намерены положить себе в карман?.. Видимо, дела совсем плохи, а денег осталось всего два чемодана. Я тебе говорил, что моя драгоценная тещенька и твоя мамашка натянула себе морду так, что глаза не закрываются? Только ей не помогло. Она похожа на укушенного пчелами бульдога. Ее молодой ухажер бросил ее, когда узнал, что она более не платежеспособна. Про папашку и говорить нечего. Он выглядит так, будто вложил все в МММ, а утром поцеловал закрытые двери. Я всегда считал твоих родителей ничтожествами. Думал, как у таких монстров родилась настолько чистая девочка. И ты так меня разочаровала… Понимаешь, что тебе, даже если ты отсюда выйдешь, будет некуда пойти?
Маша не отвечала, и тогда Олег от злости перевернул поднос с едой на пол. Мысль, что она после его ухода будет ползать по полу и собирать с ковра ужин, доставила ему несказанное удовольствие. Чуть меньшее, чем мысль о том, как ловко он захапал деньги Сальникова.
Вечером он, не в силах больше терпеть, поехал к Веронике, посидел перед ее домом пару минут, слушая вежливый голос мобильного оператора о невозможности связаться с абонентом, а затем, не выдержав, поднялся в квартиру. Там, в съемных апартаментах, где в каждом шкафу можно было найти кляпы, плетки и кожаные маски, царила омерзительная пустота, свидетельствующая лишь о том, что эта потаскуха сделала ноги, выключив телефон и вынеся из квартиры самое ценное. И это предательство больно ужалило Олега. Ей-то чего не хватало?
Он вернулся домой, выпустил жену из подвала, потому что сидеть перед телевизором в одиночестве не хотелось. Заказав доставку из ресторана, Олег усадил Машу за стол, в последний момент забрав у нее нож. Новая версия жены ему не нравилась, вполне могла и пырнуть под ребро. Ее распухшее лицо раздражало, как и напряженное молчание, и он раздраженно подумал, что лучше бы завел собаку: здорового ротвейлера или кавказца, а тот бы сидел и пускал слюни, надеясь на подачку со стола. Собака бы глядела на него с обожанием, не так, как эта зеленоглазая сучка, сверлящая его ненавидящим взглядом.
Пережевывая стейк, Олег не сразу обратил внимание, что жена уже несколько секунд глядит куда-то ему за спину, а на ее лице наконец появилась непонятная гримаса, которую было сложно идентифицировать под кровоподтеками. А потом в его затылок ткнулся холодный ствол, а вкрадчивый голос, показавшийся знакомым, произнес:
– Дернешься – башку прострелю.
Олег открыл рот, и недожеванный стейк вывалился обратно на тарелку.
Крымский следак Игорь Попов со скучным, словно припудренным пылью лицом, стоял за Олегом и держал его на мушке, однако его глаза неотрывно буравили лицо молодой женщины, что застыла в напряженной позе на другом конце стола.
– Добрый вечер, Мария Петровна, – вежливо сказал Попов. – Вижу, вы в добром здравии?
Ее вспухшие губы дрогнули, но голос, в котором, несмотря на обстоятельства, было больше уверенности, чем в их последнюю встречу, выплюнул насмешку, как оружие гильзу:
– Вы же меня видите. Это похоже на доброе здравие?
– И тем не менее вы выглядите лучше покойницы, чье лицо объели крабы. Кто же вас так отделал?
– Вы целитесь ему в затылок, – любезно ответила Маша, и на сей раз она точно улыбнулась, хотя наверняка чувствовала боль, и эта злая улыбка не сулила ничего доброго.
– Ну, – сказал Попов, – я не особенно удивлен. Ваш супруг так спешил вас похоронить. Рассказывал интересные истории о самоубийстве подруги, ее любовной связи с Дорониным, которого мы нашли мертвым. Так что он никак не мог что-то сделать ни с вашей фальшивой подружкой, ни с вами. Мы очень сомневались, что у вас хватило бы сил потягаться со взрослым спортивным мужиком. А вот у вашего мужа – запросто. И это кое-кому очень не понравилось.
– Представляю себе, – сочувственно ответила Маша, на этот раз почти без издевки.
– Вы все видели, верно?
Олег, который не мог добиться от жены ответа, в чем причина ее бегства, поднял глаза. Ствол обжигал ему затылок, но в этот момент Олегу было важно получить ответ. Маша ответила на его взгляд и пару мгновений молчала, лишь улыбаясь.
– Видела, – сказала она.
– И поэтому сбежали?
– Как видите, меня нашли, – ответила она и развела руками. – Мои возможности были ограничены, в отличие от связей мужа. Так что меня вернули, хотя я не хотела.
– Я так и понял, – кивнул Попов. – Хаотичные перемещения вашего мужа были очень странными, к тому же он очень грубо и неаккуратно разыскивал покойную Маргариту Захарову. Это и натолкнуло меня на мысль, что вы живы. К тому же выловленная из воды покойница на вас не походила. Рост не тот, вес, комплекция. Опознание было таким явным фарсом, что я почти ржал.
– Чего тебе надо? – грубо сказал Олег, и ствол тут же толкнул его в затылок.
– Я не с тобой разговариваю, – ответил Попов.
– А я разговариваю с тобой! Не хрен вообще говорить, будто меня тут нет! – взорвался Олег. Попов быстро, без замаха, ударил его рукоятью пистолета по затылку, содрав кожу. Маша даже не дрогнула, а Олег взвыл от боли.
– Сука!
– Ты вилочку-то положи и ножичек тоже, – попросил Попов. – А то у меня не ровен час палец соскользнет, а я еще не все до тебя донес.
– Чего тебе надо? – прохрипел Олег, отшвырнув звякнувшие приборы. – Денег? Сколько?
– Деньги? – мечтательно произнес Попов. – Деньги – это хорошо. Сколько ты дашь?
– У меня дома есть тысяч десять баксов, ну и наших еще немного, но в банке полно. Я отдам, сколько скажешь. Говори номер счета, я переведу…
– Переводы оставляют следы, тебе ли не знать? – усмехнулся Попов. – Так что я за добрый старый нал. И во сколько ты оценишь свою жизнь?
– Я поеду в банк и сниму, сколько скажешь, – пообещал Олег. – Или попрошу, мне привезут…
– Банки уже не работают, – с сожалением констатировал Попов. – Их даже по вашей просьбе не откроют. С карты можно снять двести косарей. Ты свою жизнь оценил в двести тысяч? И что станет залогом, что ты меня не кинешь? Она? Не боишься, что я ее пришью?
– Меня уже столько раз убивали в этом сезоне, – пробормотала Маша тихо, но Попов услышал и поглядел на нее с интересом.
– Доронин был перспективным молодым человеком, – с сожалением произнес он. – На него делали ставки, он вполне мог стать новым мэром. К тому же у Павла влиятельные родители. Им очень нужно знать, что убийца их сына наказан. Но бабло – это серьезный аргумент. Так сколько ты готов мне отдать прямо сейчас?
– Я же сказал, дома немного! – истерично воскликнул Олег, лихорадочно соображая, что может предложить этому убийце с оловянными глазами. – Но я найду… Я придумаю… Я…
– Он врет, – вмешалась Маша. – Он забрал деньги Маргариты и спрятал в доме. Они в сейфе, в подвале.
– Ты что несешь, идиотка! – заорал Олег, но получил еще один удар.
– Заткнись, а то еще получишь, – рявкнул Попов, с которого слетела вся инфантильность. – И сколько там?
– Я не знаю. Много, их пришлось утрамбовывать в сейф.
Олег снова открыл рот, чтобы заорать, но тут же прикусил язык. До него наконец дошло. Эта бестия, боже мой, просто заговаривала их будущему убийце зубы! Конечно же, в сейфе не было никаких денег, она не могла этого не знать, но там было ружье, и при удачном стечении обстоятельств им можно было завладеть и тогда… Олег посмотрел на жену с восхищением. После всего, что он устроил, она не предала его и сохранила способность мыслить здраво, в то время как он запаниковал и совсем забыл про карабин.
– Как интересно, – протянул Попов и поглядел в сторону открытой подвальной двери. – А ну, подъем. Вы тоже вставайте!
Куприяновы встали. Подталкиваемые Поповым, они двинулись в сторону подвала. Олег, решив показать, что правильно понял замысел жены, слегка коснулся ее горячих пальцев и потер ее мизинец. Маша вздрогнула, но руку не убрала. Неуклюже, как инвалид, она спустилась первой и встала рядом с сейфом. По-прежнему, держа Олега на мушке, Попов с сомнением поглядел на большой несгораемый шкаф, в котором безошибочно угадывался оружейный сейф, и предусмотрительно встал за спину Олега, закрываясь им, как щитом.
– Открывай, – приказал он. Маша развела руками.
– Я не знаю кода. Пусть он откроет.
– Говори код! – приказал Попов.
План летел к черту. Карабин был не заряжен, и, хотя патроны лежали там же, Олег догадывался, что жена окажется бесполезной. Он возил ее на охоту всего пару раз, она даже как-то стреляла по бутылкам, жалуясь на немилосердную отдачу и ни разу не попав, так что ей доверяли разве что заряжать оружие да подносить шашлыки. Вряд ли она смогла бы зарядить оружие быстро. Попов надавил пистолетом на его затылок. Олег сглотнул и произнес сквозь зубы:
– Девять два восемь четыре.
Маша набрала код, дернула ручку, но сейф не открылся. Олег ошарашенно поглядел на нее. Почему? Что случилось?
– Ну, что там? – нетерпеливо спросил Попов. Маша беспомощно развела руками.
– Не знаю. Код неверный.
– Попробуй ее раз, – торопливо сказал Олег. – Девять два восемь четыре. Может, ты просто…
Попов раздраженно сделал шаг вперед, и в этот момент Олег схватил его за руки, задрав пистолет кверху. Попов выстрелил, и от звона у всех присутствующих заложило уши. Олег ударил Попова в пах, и тот, сморщившись, упал на пол, увлекая Олега за собой, так и не выпустив пистолета. Барахтаясь на ковре, они яростно дергали пистолет, стараясь направить его на соперника. Сальников нажал на курок еще раз, и пуля, просвистев мимо щеки Олега, врезалась в стену, разбив по пути лампу. Вертлявый Попов был легче и слабее Олега, но ему удавалось выскальзывать из захвата, и он сумел перекатиться и оказаться сверху.