Достав небольшие напольные весы из багажного отсека, я начал по одной ставить на них сумки Эвелин, которые уже подтаскивал к самолету водитель, и записывать вес каждой. Нет, кажется, все нормально, остается запас еще в полторы сотни килограмм…
Не успел я закончить подсчеты и убрать весы, как к нам буквально подлетел тот самый велосипедист. Ну точно, запыхавшийся и взмокший Джон Смит собственной персоной.
– Здравствуйте! Я уже думал, что не успею…
– Здравствуй! Как видишь, вполне успел. Что-то случилось?
– Нет, просто я хотел отдать готовые плакаты, приходил вчера, но меня не пустили, сказали что Эва Стар завтра утром вылетает на гастроли, вот я и решил на аэродроме…
– Спасибо! А что у тебя там получилось?
– Вот, смотрите – в этой пачке плакаты… – он передал мне увесистый сверток форматом примерно А2, причем неслабой толщины, – а здесь наклейка, которую меня Эва попросила сделать…
– Мы с ним по дороге со съемок в город это обсудили, – вмешалась в наш диалог Эвелин. – Хотела экипажу того самолета сюрприз сделать. Ну что, вы идете со мной?
Взяв из рук Джона обернутый бумагой рулон, она красивой походкой двинулась в сторону «Бивера», из-за которого на нас все это время глазели техники и экипаж, пытаясь сделать вид, что заняты осмотром самолета.
– Ребята, у нас что-то есть вам в подарок! – громко заявила она в утренней тишине. – Кому из вас его вручить?
Через секунду-другую все стояли рядом с ней, протягивая руки к свертку.
– Подождите, – притормозила она страждущих. – У кого из вас самые чистые руки?
Большинство посмотрели на свои ладони и смущенно спрятали руки за спину, один из пилотов сделал шаг вперед:
– Наверное, у меня.
– Тогда держите вот это на память! – Эва протянула ему рулон, который был тут же развернут, и среди зрителей раздался дружный вздох восхищения.
На плакате была изображена Эва, одетая в желтый непромокаемый плащ пожарного, в пожарной же каске. Естественно, что под распахнутым плащом был только «сценический костюм», и поза возле шеста была очень даже непринужденная. В левом верхнем углу «пылающими» буквами написано «Играющие с огнем», а в нижнем правом стоял автограф нашей танцовщицы. Мало того, плакат был изготовлен в виде наклейки, или как там это называется.
– Если нравится, можете прилепить на свой самолет, – сообщила зрителям Эвелин.
Тут же среди них начался спор, где на фюзеляже лучше разместить данное изображение, а мы потихоньку вернулись к «Сессне».
– Надпись сама придумала? – спросил я у «звездочки».
– Когда-то видела, а сейчас вот вспомнила. Они ведь тоже не на воздушные прогулки летают. А тут игра слов получилась, но им понравилось, как я вижу. Смотри, к нам идет! – показала она на техника.
– Оцените работу, пожалуйста, – обратился тот к ней. – Мы уже приклеили ваше фото.
Ну что ж, пойдем смотреть, если приглашают, хе-хе!
Наклейку закрепили на фюзеляже позади кабины, чтобы не закоптилась от выхлопных газов и брызг масла. Разумно, конечно…
– Большое вам спасибо от всех нас! – обратился к Эве пилот. – А можно посмотреть на плакаты, для которых вы здесь делали фотографии?
– Насчет плакатов обращайтесь к нашему художнику, – показал я на Джона. – Он их будет печатать в нужном количестве и требуемых размерах.
– Отлично! Тогда давайте обсудим… – И он начал разговор с парнем, к их диалогу тут же присоединились остальные. Смит достал блокнот и начал что-то записывать, потом кивнул в нашу сторону.
– Не могли бы вы продать нам один плакат, только прямо сейчас? – подошел ко мне пилот через пару минут.
– Хорошо, пойдем, сейчас выделю, только упаковку вскрою…
Пришлось более-менее аккуратно расколупать пакет сбоку и осторожно, чтобы не порвать, вытащить один экземпляр. М-да, если бы сам лично не видел, как все это снимали, упал бы на месте… Могу только сказать, что Эва здесь была совершенно неотразима, сверкая белозубой улыбкой и повергая наземь своей красотой, особенно в контрасте с трудягой «Бивером» на заднем плане.
– Милый, – обратилась довольная таким вниманием фотомодель ко мне, – у тебя есть ручка или фломастер?
– Была где-то… – Я вытащил из кармана позади сиденья черный маркер и протянул ей.
– Что вам написать?
– «На память от Эвы Стар», конечно же, – все-таки сообразил летчик.
Когда девушка расписалась, я сказал ему:
– Десять экю отдашь фотографу, с остальными он пусть сам разбирается!..
Когда обладатель автографа ушел, бережно держа плакат перед собой, я уложил пачку в багажный отсек и приказал:
– Все, красавица, занимай место в салоне, скоро полетим! А то они сейчас к нам всей толпой пожалуют…
Провожу осмотр, включаю питание, пора связываться с диспетчером.
– Вышка, я «Редлайн», прошу разрешения на вылет, полет на Виго, дайте метео.
– «Редлайн», я Вышка, вылет разрешаю, взлет курсом девяносто, ветер восемьдесят, скорость три узла, порывы до пяти, давление тысяча пять миллибар.
Пока разговаривал и слушал сводку погоды, завел двигатель. Так, когда стрелки приборов показали, что температура поднялась до нужной отметки, снова вызвал:
– Вышка, я «Редлайн», прошу разрешения на руление.
– «Редлайн», я Вышка, руление разрешаю, полоса свободна.
Эвелин сидит на правом кресле и с интересом наблюдает за моими действиями. Я снова проинструктировал ее на предмет «ничего руками не трогать», но она и сама все прекрасно понимает, ведь ее не покататься на велосипеде пригласили. Впрочем, как-то я уже устраивал ей воздушную экскурсию вокруг Порто-Франко, она об этом часто вспоминает. (Ну, по крайней мере, говорит, что часто вспоминает…)
– Вышка, я «Редлайн», разрешите взлет!
– «Редлайн», я Вышка, взлет разрешаю, метео без изменений.
Ну что, поехали! Короткий разбег, отрыв, и «Сессна» сама начинает проситься вверх, как будто игривая лошадка, застоявшаяся в конюшне. Полегче, крошка, мы не торопимся, давай полетим в экономичном режиме, перелет долгий, успеешь еще порезвиться…
О подробностях этого длинного перелета рассказывать особо нечего, рейс как рейс, разве что лететь целый день с несколькими посадками. Карты у меня были, еще с того памятного «трансконтинентального» перелета до ППД, потребовалось только уточнить работоспособность навигационных маяков вдоль трассы полета и состояние мелких грунтовых полос, обозначенных на карте как запасные на случай аварии. В летний период осадков в глубине материка не бывает, разве что ветер то и дело меняет направление и силу по мере прогрева воздуха. Но это уже дело привычное, горючего хватает с запасом благодаря небольшому весу груза и пассажирки.
В полете Эвелин либо пыталась читать какую-то книгу, взятую «в дорогу», либо дремала, как-то пристроившись на не очень удобном сиденье. Во время посадок в Виго и на аэродроме братьев Леру она, как всякий нормальный турист, с любопытством озиралась по сторонам, разве что не пыталась делать фотографии. А что, я сам такой, только мне сейчас по сторонам глазеть некогда, ветер боковой с полосы чуть-чуть сносит…
– Аламо – Контроль, я «Сессна» – «Редлайн», прошу разрешения на посадку.
– Сессна – «Редлайн», я Аламо – Контроль, посадку разрешаю, заход по обычной схеме, курсом девяносто, ветер шестьдесят, скорость три узла, порывы до семи, давление тысяча миллибар.
– Аламо – Контроль, я «Сессна» – «Редлайн», принял, захожу по схеме, расчетное время посадки пятнадцать минут.
Наконец самолет касается полосы (чуть «смазал» посадку, усталость дает о себе знать, но недостатки могут заметить только знатоки), и не торопясь рулю к стоянке, где мне уже машет флажками местный «заруливающий». Все, на сегодня полеты закончены, сейчас в гостиницу, ужинать и спать!..
– Бери с собой только сумку с необходимыми вещами, можешь пистолет прихватить, в этом городе без оружия не ходят.
– Здесь так опасно? – удивилась Эвелин.
– Нет, просто местные правила приличия, что-то вроде галстуков, без которых не пускают в приличный ресторан, – усмехнулся я.
– Хорошо, тогда подай мне вот эту сумочку… да, синюю.
Мне тоже не нужно было тащить в гостиницу кучу барахла, все необходимое умещалось в небольшой рюкзак.
До гостиницы нас подвезли на аэродромной машине, знакомой мастерицы Джей-Джей я не увидел, жаль, хотелось поздороваться, ну да ладно, может, еще увидимся как-нибудь. В самой же гостинице мы быстро сняли два смежных одноместных номера, закинули сумки в комнаты и пошли ужинать. Нет, ребята, нужно было на предыдущем аэродроме ночевать, в следующий раз так и сделаю… Усталость все сильнее давала о себе знать, и я с трудом доплелся до своего номера, если честно. Так, душ, потом в кровать…
Вымывшись, в буквальном смысле упал на кровать и уже сквозь сон услышал, что кто-то то ли тихонько стучит, то ли скребется в дверь номера. Наверное, показалось… И вообще, включите мне в восемь утра пожарную сирену – от будильника вряд ли проснусь…
13 число 05 месяца 24 года, Аламо – Нью-Рино
Утром я все-таки смог открыть глаза самостоятельно, и подстраховка в виде звонка от дежурной по гостинице не потребовалась.
Постучав в дверь номера Эвелин, услышал «Да, я уже встаю, хорошо…» и пошел умываться. Ну вот и начался очередной день этих непонятных «гастролей»…
Машину с аэродрома обещали прислать в девять часов, поэтому времени на легкий завтрак у нас оставалось не так уж и много. Сидя за столом, я то и дело поглядывал на Эву, выглядевшую как-то задумчиво, что ли.
– Что ты так на меня смотришь? – не выдержала она.
– Хочу спросить – это не ты стучалась ко мне в номер?
– Да, я… но ты не отозвался.
– Думал, что показалось во сне, устал вчера очень. Зато сегодня будем в Нью-Рино уже к обеду, успеем там осмотреться и устроиться, а с завтрашнего дня начнешь подготовку к выступлениям.
После моего неуклюжего объяснения лицо девушки чуть прояснилось, как будто облако разочарования унесло легким ветром слабой надежды. (Во как завернул, да? Но примерно так это все и выглядело со стороны…)