Лейтенант накинул ей на плечи свой сюртук и вывел. Мы с Клювом переглянулись. Он поднял с пола недокуренную сигарету Мерля.
– Посмотрел на вид из окна, покурил после траха, придурок несчастный… – сказал Клюв. Затем затушил сигарету об ошметок на стене, и мы покинули комнату.
В голове билась только одна мысль. Что кроватей теперь хватает на всех нас. Просто хватает.
Семеро гномов варили обед.
Не было фарша у них для котлет.
«Ты не волнуйся, это не больно…»
Гномов шестерка обедом довольна.
Вечно веселый Кравиц уже успел что-то вспомнить или даже придумать по случаю.
Шестеро гномов пошли на рыбалку.
Самый глазастый увидел русалку.
Бросился в воду за ней ловелас.
Пятеро гномов в рассказе у нас.
Пел он громко, чтобы было слышно не только нам с Никлсоном, но и парням у дверей барона. Да что там, думаю, пол-отеля все отлично слышало.
Пятеро гномов…
В этот момент в комнату зашел лейтенант. Несколько секунд стоял, а потом с размаха, молча, зарядил Кравицу кулаком в зубы. Тот охнул и упал, поперхнувшись, очередным куплетом. Лейтенант мигом очутился рядом. Ударил в лицо – раз, другой – с остервенением. Опомнившись, мы кинулись разнимать дерущихся. Вернее, оттаскивать командира – Кравиц лежал на полу и скулил.
– Ты сам понимаешь, что поешь, сволочь? – наконец прорезался голос у лейтенанта. – Это люди умирают! Твои товарищи! А ты во все горло распеваешь всякое дерьмо?! Отпустите меня!
Мы с Никлсоном отступили, но встали так, чтобы находиться между драчливым офицером и Кравицем. С ненавистью посмотрев на нас, лейтенант выругался и вышел.
– Совсем плох стал, – проговорил Никлсон. Я промолчал. Обсуждать начальство – увольте. Сзади, кряхтя, поднялся и сел Кравиц. Сплюнул кровь, утерся.
– Эх, чем-то девушки в этом отеле прогневили богов, – задумчиво сказал он.
– Чего? – я ожидал от него чего угодно, только не таких слов.
– Ну, сам подумай, была у них радость – сержант. Нету сержанта. Затем Кракен. Где сейчас Кракен? Вот я и говорю, не везет им. Девушкам, в смысле. В храм бы хоть какой сходили, жертву принесли… – терпеливо объяснил мне Кравиц.
Лейтенант бы за такое снова дал ему в морду. Но я расхохотался так, как не смеялся уже давно.
Наконец день протянул мимо нас каждую из своих невыносимо долгих минут, стемнело, и дышать стало немного легче. Я отдежурил, немного постоял в коридоре. Поболтал с милашкой-горничной. Назвалась Софи. И почему я никогда не обращал на нее внимание? Настроение немного наладилось. Однако, зайдя в нашу комнату, я сразу понял – что-то не так. Обычно угрюмый, но спокойный Никлсон был чем-то очень возбужден. Кравиц стоял перед ним и пытался сделать вид хорошую мину при плохой игре.
– Что у нас тут, парни? – осведомился я.
Никлсон метнул в мою сторону злой взгляд и не ответил.
– Давай уже. Скажи ему, – буркнул Кравиц.
Никлсон раздраженно вздохнул, махнул рукой, мол, проходи, садись, и начал рассказывать.
Император помер, новый взгромоздился на его труп и начал править. Очень хорошо. Совет тихо совещается с ним, как быть дальше. Шикарно. Вот только за всеми этими встрясками никто не обратил внимание на еще пару-тройку смертей.
– Это каких же? – Пока было не очень понятно, от чего даже Кравиц расстроился.
Каких-каких. В семье барона Кизхтена произошло страшное горе: старший сын шагнул со стула в вечность. Его висящим под потолком собственной комнаты нашла жена. Никакой записки. Никаких видимых причин. Простая мерзкая смерть.
Затем второй сын барона. Попал под колеса кэба. И, что странно, в свидетелей происшествия толком не нашлось. А те, которые все-таки нашлись, ничего, кроме того, что это был кэб, сказать не смогли.
– И что? Несчастные случаи всего делов. Ну бывает же в жизни любого черная полоса?
А, то, бывает, конечно. Родной брат барона Кизхтена исчез. Как говорят, сбежал с крупной суммой денег. Такой, что хватило бы и на целый остров, где-нибудь в южных колониях. Обстоятельства были как минимум странными: беглец не взял ничего из тех вещей, с которыми по слухам не расставался. И ушел чуть и не в домашнем халате. Однако факты – вещь упрямая.
– Полагаю, господа, ни у кого из нас не вызывает сомнений тот факт, что он уже мертв, – подытожил Никлсон.
– Ну и что? – теряя терпение, спросил я. – Какое отношение вся эта хрень имеет к нам?!
– ДА, ТО! – заорал Никлсон, и в лицо мне пахнуло перегаром. Похоже, кто-то уже успел хорошенько подлечить нервы. – То! Что все это с семейством Кизхтена происходило буквально через пару часов после смертей наших ребят! Теперь дошло, дубина?! Они так ударами обмениваются! Морской, чертов, бой,! Понял?!
Ноги подкосились, хорошо рядом был стул. Это что же получается?
– Отель "Хиллбоун"! Яд! Мимо! – продолжал бушевать Никлсон. – Кизхтен младший! Повешенье! Попал!
Вдруг резко наступила тишина. Я просто был в шоке, Кравиц недовольно хмурился, Никлсон же резко успокоился и перестал орать. Его глаза сузились, он стал похож на змею перед броском.
– И самое интересно. Кравиц, ты тоже слушай, этого я еще не успел рассказать. У меня брат в полиции служит. Весточку мне передал. Так вот. По городу прошел слух, будто как только власть поменялась, все старые банкиры в бега подались. А кто не сбежал, – свои активы припрятали. А кто не припрятал, у того их украли. Кизхтен у нас кем в государстве был? Правильно, казначеем. И по городу ползет слушок, что денег у казначейства нет. Кто их украл?
– Вальдкеп.
Слова вырвались из меня прежде, чем я успел что-либо понять.
– Да какой Вальдкеп, какие повешенный, парни, вы чего? Он же тут все время просидел! – Кравиц поджал губы.
– Больше просто некому, – пробормотал я, а Никлсон хмыкнул:
– Именно. Вальдкеп. Так и говорят. Ползут по городу слухи, ползут. А что из этого следует? Правильно. Все, кто держал деньги у ростовщиков и в банках, сейчас кинутся возвращать свои сбережения. На всякий случай. Дыма ж без огня не бывает, так? Хватит банковских сбережений, конечно, не всем. И к утру у нас тут под отелем, будет целая армия злых людей. Они уже подозревают, что не получат своего обратно, поэтому будут готовы на все. Вот такое покушение, как вам, а?
Никлсон рассмеялся. А вот нам было не до смеха.
– Лейтенант в курсе? – Кравиц выглядел деловито и собранно. Потрясающий парень.
– Нет. Не знаю. Я ему ничего не говорил, – Никлсон снова нахмурился. – Мне плевать, в курсе он или нет. Я иду к барону. Нужно кое-что прояснить.
– К какому барону? Ты с ума сошел?! – Кравиц был серьезен как никогда. – Проспись! Утром подумаем, как быть.
– Иди к черту, Кравиц. Баб и шутов я не бью, но для тебя сделаю исключение.
Я попытался вмешаться:
– Никлсон, держись сегодня подальше от комнаты барона.
– Ага, конечно, – процедил он, – уже держусь.
Резким движением он толкнул меня на Кравица, а затем повернулся и стремительно вышел из комнаты. Мы с Кравицем одновременно встали на ноги, рванулись за ним, но я покинул комнату первым. Как раз вовремя.
– Господа, окажите милость, пропустите. Мне нужно увидеться с господином бароном.
– Пентти, не глупи! – настороженный голос Дэнни. Оказывается, Никлсона зовут Пентти!
– Ты пьян, успокойся! – Клюв пытается воззвать к рассудку сослуживца, но призывы успокоиться еще никого не успокаивали. Шмяк! Как раз успеваю увидеть, как отлетает в сторону Дэнни. Клюв замахивается прикладом, но Никлсон оказывается быстрее. Короткий удар, и ружье выпадает из рук Клюва, а он сам валится на землю. С разбегу неловко бью урода в затылок, но он как-то изворачивается. Я проваливаюсь, налетаю на него, и мы вместе практически высаживаем дверь в комнату барона. Первым вскакивает на ноги Никлсон, и я получаю хороший удар в подбородок. Мир дергается, становится мутным. Ногой что ли ударил? Некоторое время я валяюсь на полу, не в силах даже помыслить о том, чтобы встать.
– Стоять! – Лейтенант уже здесь. – Я буду стрелять!
Щелчок взводимого курка.
– Лейтенант! Уйди! Я должен во всем разобраться! Мы потеряли троих!
– Оружие на пол!
Мне, наконец, удается сфокусировать зрение: лейтенант держит в руках пистолет, а напротив него стоит Никлсон с ружьем Клюва в руках. Они орут друг на друга, как резанные.
– Положи ружье, мразь!
– Заткнись! Заткнись!
– На пол оружие! Быстро!
Мне становится страшно.
– Господа?
Одно единственное слово прорезало воздух, и в комнате повисла тишина.
В глубине комнаты стоял Вальдкеп. В его руках было странного вида ружье, за которое, наверное даже сейчас в нашем районе можно купить дом.
– Уверяю вас, господа, я хорошо стреляю. И на реакцию не жалуюсь, – голос барона сух и спокоен. Но в глазах – гнев. Я ни на миг не усомнился, что он выстрелит, если дело примет скверный оборот.
– Давайте на счет три, дружно опустим оружие. А потом, – Вальдкеп качнул головой, – поговорим.
Раз.
Два.
Три.
Бледный лейтенант опустил пистолет. Никлсон выругался и бросил ружье уже успевшему подняться Клюву. Барон кивнул и опустил оружие последним.
– Прошу всех в мой кабинет. Похоже, мне есть, что рассказать.
Лейтенант молча двинулся за бароном. Никлсон с ненавистью посмотрел им вслед, но пошел. Я с облегчением вздохнул и последовал их примеру. За мной потянулись Дэнни, Клюв и Кравиц. Я был восхищен поступком барона. Тем, как он разобрался с критической ситуацией, как доверил жизнь благоразумию клюва и лейтенанта.
И уже заходя в комнату, я увидел в тени Бэримора. с винтовкой, очень похожей на ту, что держал барон.
Чем отличаются последние годы старого правительства от первых лет нового? Ничем. Прожив почти всю жизнь, я знаю это точно. Когда кто-то доказывает свое право на царство, он осваивается на новом месте. И однажды находит ящик. Открывает его. А что же там?