Сели в машину, Максим – пассажиром. Крепко стукнулся головой об проем, когда залезал. По крайней мере, показал привыкшей к механической коробке передач Ларисе, куда надо двигать рычаг, чтобы ехать вперед или назад.
Попрыгав колдобинами проселка, вылетели на трассу. Лариса вела неплохо, хотя по привычке к «механике» хваталась иногда за рычаг. К счастью, вовремя отдергивала руку.
– Думаете, оторвемся? – спросил Максим.
В ответ Лариса протянула очки:
– Поглядывайте. Через каждые пять-десять минут, если станет видна дорога, значит «черти» рядом. Похоже, они дорогу для себя как-то подсвечивают. Как охотничью территорию, понимаете? Правда, только когда передвигаются вдоль дороги, когда останавливаются, то уже не подсвечивают. Но проверяйте.
Максим тут же и проверил, надел очки. Увидел только тьму безо всяких светящихся дорог. Вроде бы это должно было успокоить, однако наоборот страх накатил, что дорога вдруг засветится и «черти» нападут. А когда снял очки, захотелось тут же надеть снова, убедиться, что опасности нет. Должно быть, запоздалая реакция на поединок с невидимым врагом. Чтобы зря не дергаться, настроил в мобильнике таймер на восемь минут.
Постаравшись успокоиться, Максим рассказал, как отбивался от «чертей», как придумал сначала закрыть глаза и уши, а потом делать вид, что видит противника, хотя на самом деле не видел. Многословно получилось и сбивчиво, все отойти не мог. Даже стыдно стало перед Ларисой – она-то не терялась. Наоборот, демонстрировала завидные решительность и хладнокровие.
А Лариса смущенно куснула губу:
– Извините, что… втянула вас. Я не хотела, но оставлять того скутериста без помощи тоже было нельзя, понимаете?
– Что ж тут непонятного, – покивал Максим. – Жизнь спасать надо было, а вы врач, клятва Гиппократа. Хотя, я вам скажу, зря вы с этими «чертями» с самого начала связались, лучше было бы их не трогать. Даже взглядами не прикасаться. Вам любой натуралист скажет, что наблюдать надо так, чтобы тебя самого не заметили, иначе грош цена… Или вообще – вред прямой тем, за кем наблюдаешь.
– Вы правы, – отстраненно согласилась Лариса. – Мы и сами это поняли. Мы как будто увязаем… Сначала из научного любопытства эпидемию аварий вызвали, теперь случайных людей втягиваем. Пытались «чертей» гонять, а они начали нас атаковать. Как правило, если доброволец замечал «черта», то «черт» удирал и все. Так что безопаснее всего нам было все время быть в СЭСах. Одному из пары – мы работали по двое, один в СЭСе, другой за рулем или за проводника. Но потом «черти» начали атаковать. И выслеживали нас, если мы в СЭСах. Теперь безопасно в очках, только пока первого «черта» не спугнешь, а потом уже неизвестно – без СЭСа можно нарваться на одиночного «черта», а в СЭСе тебя выследит стая. Все равно гоняем… И может быть, все зря, может быть, я осталась одна, последняя! Никто не отвечает на звонки…
– Как так вышло? – спросил Максим. – Как вы потеряли проводника?
– Не знаю, – устало покачала головой Лариса. – Моим проводником Федоровна была… та еще грымза. Предпенсионная. Все ныла, что вообще впуталась в нашу историю, что и без нас у нее дела. И бросила меня, когда я спала в мотеле. Вместе с машиной исчезла. Понятия не имею, почему. Но как раз после этого наши перестали отвечать на звонки. И Федоровна тоже. Все вне зоны доступа. Я… я не знаю, что случилось. Подозреваю, что «черти» научились нас по мобильным телефонам выслеживать. А может быть…
Она не договорила. Но подразумевалось: «А может быть они все погибли», – предполагала ведь уже Лариса, что осталась последней.
– Я пробовала позвонить в милицию, – продолжала Лариса, – чтобы они пошли проверили, что в интернате. Но они говорят, что оттуда сигналов не поступало, и что мне надо самой приехать и написать заявление, иначе будет ложный вызов. Возиться им неохота… Я в другие места звонила, директору интерната. Но они в наши дела не вмешиваются. Только говорят, что лаборатория закрыта.
Увидели впереди стоящий посреди дороги джип, а перед ним – аварийный красный треугольник. Водитель возился с домкратом. Ну да, есть здесь неприятная колдобина с острым камнем, хотя видно ее издалека, потому шины рвут редко.
– «Черти»? – предположил Максим и потянул очки к носу.
– Нет, – уверенно качнула головой Лариса. – Вряд ли. Это… естественная авария.
– Почему вы так считаете?
– Она не похожа на спровоцированную «чертями».
Можно было порасспросить насчет отличий, но чего зря занудствовать?
Зазвонил таймер в мобильнике, и Максим, вспомнив про свои обязанности, надел очки, вставил наушники и быстро осмотрелся. «Чертей» не обнаружил, дорога не светилась. Тогда спросил:
– А такое, как сегодня было? Вы говорили, что от одиннадцати до семнадцати…
– Такого не было. Случалось, что спугнешь, и атакует стая… Все чаще случалось. Но чтобы такое… Это же не стая была, орда целая.
– Туча, – зачем-то поправил Максим, хотя какая, в сущности, разница. Тут же ещё раз проверил, не светится ли дорога. Предложил: – Может, мне вообще не снимать очки?
Лариса молчала. Секунд пять. Мелко покачала головой:
– Я не знаю. Проклятье, я бы сейчас закурила. Когда начала участвовать в программе, то бросила – если не видишь дыма, то курить почему-то неинтересно. Как таблетки глотаешь, горечь и никакого удовольствия.
Все-таки она нервничала. Даже она, такая мужественная, с «чертями» давно знакомая, к опасностям привычная. Чего тогда ждать от Максима, он тем более забеспокоился:
– А что нам дальше делать? Какой план?
– Надо постараться сбежать как можно дальше. Понимаете, «черти» двигаются с определенной скоростью, чтобы атаковать стаей, они собираются со всей округи, понимаете? То есть, здесь вокруг их нет, все там, сзади. Если поспешим и попетляем, то скроемся… может быть.
– А потом что?
– Я не знаю. Я собиралась добраться до города, до нашего интерната. Но там тоже никто не отвечает на мои звонки! Наверное, все-таки надо в милицию. Может быть, правильнее всего будет бежать, как можно дальше. Все бросить…
Вот именно. Максим, между прочим, должен был срочно привезти в офис важные бумаги со строительства коттеджного поселка, для того и выехал в шесть утра. А сейчас едет не в город, где офис фирмы, а в противоположную сторону. Непросто будет оправдаться перед начальством.
Однако «черти» страшнее любого втыка, и разворачиваться к ним навстречу нет желания.
Впрочем, если подумать, то можно до кое-чего додуматься:
– Так, говорите, они со всей округи собираются? – начал Максим. – Тогда они там, в лесу уж не знаю, с какой округи собрались, их же туча была! А мы их всех распугали, тогда их за нами нет совсем, можно спокойно возвращаться.
Лариса нахмурилась, сузила глаза. Затормозила и развернулась.
Когда Максим хотел еще раз надеть очки и проверить, не светится ли дорога, остановила его:
– Не стоит. Если здесь нет «чертей», то… то нет их. А их здесь действительно не может быть после того, как вы их разогнали.
– Ну… мы вдвоем разогнали, – проявил скромность Максим.
– Если бы мы вдвоем действовали, как всегда, сосредотачивая взгляд на каждом отдельном «черте», мы бы не справились. Их было слишком много. Но вы сумели им всем внушить, что видите их. Даже не знаю, как вам это удалось. Видимо…
Она не договорила, потому что завибрировал-засигналил ее смартфон. Лариса торопливо его выхватила. Поскольку дорога петляла и нужны были две руки на руле, то включила громкую связь и положила смартфон на панель – там была устроена специальная подставка с углублением.
– Лариса?! – раздался из динамика сильный, уверенный и обрадованный мужской голос.
Она ответила тоже радостно:
– Да! Ты… почему не отвечал?!
– Так в подвале же сидел! А ты почему не спряталась?!
– А нужно прятаться?!
– Да! Тебе сейчас нужен подвал поглубже, «черти» там нас не видят…
– Я сейчас в безопасности, – успокоила Лариса. – Здесь даже безопаснее, чем в подвале.
– Ты уверена?!
– Ну… а почему прятаться нужно?
– Я же обзванивал! А для тех, кто в СЭСах должны были разослать эс-эм-эс «морзой»!
– В какой кодировке? На моем смартфоне новая не устанавливается.
Собеседник Ларисы секунду помолчал, а потом решительно заявил:
– Убью.
Максим слушал, затаив дыхание. Чувство было такое, как будто он на пороге открытия.
– Так что же произошло? – спросила Лариса. – Почему нужно прятаться?
– На Владимировича «черти» целой тучей навалились, – зазвучало из смартфона. – Штук двадцать! И он… выдавил себе глаза. Правда, врачи говорят, что один глаз спасти удастся. Владимирыч в больнице сейчас. Ну, раз на него напало сразу двадцать, то могут и на кого угодно, мы и давай всех обзванивать, чтобы прятались в подвалы или удирали подальше из области, лучше по воздуху. Даже не знаем теперь, почему не отвечают – не то в подвалах нет связи, не то похуже что. Вот, проверяю на всякий случай, все равно не могу найти половины добровольцев. Кстати, Федоровна там?
– Нет, она меня бросила.
Собеседник Ларисы выразился насчет ее напарницы очень неприлично и оскорбительно. И напористо спросил:
– А почему ты так уверена, что в безопасности? Если ты одна не спряталась, то «черти» навалятся на тебя все сразу!
– Уже, – усмехнулась Лариса. – Но мы их отпугнули.
– Мы?
– Да, мы с Максимом, я сейчас на его машине.
– Что за Максим?
– По-моему он настоящий гений. – И Лариса рассказала в общих чертах, как они разогнали целую тучу «чертей». С упором на то, что Максим гонял их без всяких очков и даже не видя.
– И сколько их было? – прозвучало из смартфона на два тона ниже, чем до сих пор.
– Мне кажется, что больше восьмидесяти четырех.
– Та-ак. Похоже, вы их всех распугали. И нас без работы оставили.
– Что?! – удивились в один голос Лариса и Максим. Собеседник отвечал:
– Дело в том, что теория Герасименко подтвердилась. Вторая.