Около трех часов дня на полковом плацу был отслужен торжественный молебен, а затем от города было предложено всему полку роскошное угощение.
В память о минувшей войне все участники ее награждены были особой светло бронзовой медалью с надписью на ней — «Не нам, не нам, а Имени Твоему», для ношения на груди на ленте двух цветов: наполовину Андреевской и наполовину Георгиевской.
Все это было СТО ЛЕТ тому назад, когда была великая РОССИЯ и ее Христолюбивое воинство.
«Санкт-Петербургские Ведомости» от 14 марта 1878 года в рубрике «Московская Летопись» напечатали:
″При счастливых обстоятельствах началась в этом году у нас масленица; утешительная весть о заключении мира, и мира славного, была встречена восторженно; на улицах зажглась трехдневная никем не заказанная иллюминация; дома и магазины украсились флагами; народный гимн открывал все собрания и спектакли. Весть о мире — это весть о возвращении в семью нежно любимых отца, мужа, брата, успокоенную за их участь, за их жизнь.
Масленица прошла очень шумно… на Болотной площади, в балаганах, брали Плевну, жгли Карс, пленяли Османа; воинственный элемент преобладал всюду, даже в стихах, которыми по издавна заведенному обычаю, в трактирах приветствуют масленичных посетителей. Обыкновенно стихи эти воспевают прелесть трактирной кухни, щедрость посетителей и услужливость половых. Такая прозаичная подкладка непригодна теперь для трактирной поэзии; поздравление половых «Эрмитажа» гласило, между прочим:
Так на Шипке стали
Наши турок бить
— Дни теперь настали
Можно и попить!
В Плевне мы Османа
Взяли с силой всей,
— Мало тут стакана,
Ну-ка, брат, налей!
Им заткнули глотку —
Лихо мы дрались!
На тебе на водку
За царя молись!″
Корреспондент «Голоса» г. Зотов, писал, между прочим из Сан-Стефано следующее:
«Мы, было, уже попривыкли к Адрианополю, который нам казался раем после того, что пришлось вытерпеть в дороге от Шипки до сюда. Грязь хуже донимала, чем шипкинские снега… артиллерию на себе тащили: разберем на части, да и тащим по партиям — кто колесо, кто передок. Натерпелись, зато и встреча же нам была! Всё, что было женского полу, бросилось нас целовать, от девушек до старух… Иная и смотреть противно — а что делать? — целуй хорошее, целуй и худое; всё от доброго сердца, так брезговать грех. И рады же они нам были!»
Русскому народу всегда был присущ здоровый юмор…
В сентябре 1944 года Красная Армия освободила Болгарию, согласно советскому жаргону, от «фашистов», осчастливив болгарский народ введением системы управления марксизма-ленинизма. Оккупация продолжается уже 34-й год. Можно объяснить лишь казенным мошенничеством советской пропаганды и деятельностью политруков «освободительной» Красной Армии, что некоторые ее части поставили свои памятники, с серпами и молотами, на местах сражений 1877–1878 гг. с соответствующими высокопарными надписями. Красуется также бронзовый бюст советского маршала Толбухина[195] и советский танк 34. Нынешние посетители мавзолея в Плевне могут прочитать выгравированные на мраморных досках имена славных русских полков, которые Ленин уничтожил в 1917 году. Его огромный памятник оскорбляет русские могилы[196].
По марксизму-ленинизму дело освобождения балканских христиан является всего лишь буржуазной бойней, раз она не была «справедливой» войной во имя торжества коммунизма в мире.
«Генерал А. П. Кутепов на полковом празднике у Московцев 21 ноября 1928 г.» На фото: генерал А. А. Посохов, генерал А. П. Кутепов, капитан П. Ф. Артемьев, графиня А. И. Шувалова, генерал Д. И. Ознобишин, полковник Б. Л. Нелидов, Н. А. Дзюбенко, Е. В. Скобельцына, Л. Н. Кутуков, полковник Н. Н. Дуброва, С. С. Кутукова, О. Б. Сборомирская, Л. А. Дуброва, капитан Б. П. Кукловский, полковник Б. В. де Витт
«26 августа 1937. 125 лет Бородина. Годовщина Тарнавки. 50 лет службы генерала В. П. Гальфтера (1887–1937)». Верхний ряд: архиепископ Никон (де Греве), жена генерала A. А. Посохова, полковник Г. Ф. Климович, М. В. Лаек, генерал B. П. Гальфтер, С. С. Кутукова, В. В. Кукловская, сын генерала А. А. Посохова, Л. А. Дуброва, Л. Н. Кутуков. Нижний ряд: капитан Б. П. Кукловский, подпоручик Л. Е. Кононов, полковник Б. В. де Витт, старший унтер-офицер В. С. Барбашев, полковник Н. П. Лаек, капитан П. Ф. Артемьев, полковник Н. Н. Дуброва, Л. Г. Федоров
ПриложениеОбъединение Лейб-Гвардии Московского полка
Список лиц, принявших участие во взаимных поздравлениях, вместо визитов по случаю праздников Святой Пасхи, а также приславших поздравления
Бендж Мария Ивановна
Де-Витт Кира Александровна
Гальфтер Клавдия Михайловна
Гаусман Зоя Григорьевна
Демьянович Виктория Николаевна
Димитриева Мария Николаевна
Дуброва Алла Иосифовна
Дуброва Анна Александровна
Дуброва Лидия Алексеевна
Елачич Надежда Львовна
Ендржеевская Анастасия Васильевна
Забелина Мария Васильевна
Андерс Павел Карлович
Артемьев Петр Федорович
Фон-Бекер Альфред Альфредович
Де-Витт Борис Владимирович
Гальфтер Виктор Петрович
Гальфтер Николай Александрович
Гаусман Тимофей Платонович
Архимандрит о. Никон (Греве)
Демьянович Николай Иванович
Дзюбенко Михаил Николаевич
Дуброва Алексей Николаевич
Дуброва Николай Николаевич
Елачич Гавриил Александрович
Ендржеевский Адольф Адольфович
Зборомирский Лев Иванович
Барбашев Василий Силич
Лазебный Всеволод Васильевич
Зборомирская Екатерина Львовна
Зборомирская Ольга Беренсовна
Кононова Анастасия Григорьевна
Кутукова София Сергеевна
Лаек Мария Владимировна
Лехович Людмила Борисовна
Княгиня Мещерская Мария Валериановна
Пантелеймонова Елена Николаевна
Петченко Рената Августовна
Скобельцина Евгения Васильевна
Тарбеева Мария Петровна
Климович Анатолий Феликсович
Климович Георгий Феликсович
Кононов Леонид Евгеньевич
Кукловский Борис Петрович
Кутуков Леонид Николаевич
Лаек Николай Платонович
Лехович Владимир Андреевич
Модрах Василий Карлович
Петченко Константин Иванович
Пржилуцкий Митрофан Емельянович
Рыков Георгий Павлович
Салатко-Петрище Владимир Александрович
Скобельцин Владимир Степанович
Князь Ширинский-Шихматов Кирилл Алексеевич
Федоров Лев Григорьевич
Яковлев Виктор Николаевич
Заутреня на Волге
Прослушав Двенадцать Евангелий в моей с детства любимой церкви, я выехал из Петербурга с вечерним поездом и, приложившись на другой день к Плащанице в Ярославле, сел на пароход компании «Кавказ и Меркурий», который, после открытия навигации, спускался вниз по Волге до Астрахани одним из первых своих рейсов.
В тот год, незадолго до войны 1914 г., весна была ранняя, а Пасха поздняя. Стояла слишком уж жаркая для весны погода, почти что лето, — ни облачка, ни ветерка.
Пароход, глухо стуча машинами, плавно шел среди необъятного простора разлившейся величественной реки, придерживаясь ее правого крутого берега, который заставлял могучую водную стихию нехотя повиноваться своим изгибам и, казалось, с трудом выдерживал яростные напоры полного разлива. Слева воды было так много, а берег был столь далеким, пологим и, едва заметным, что, казалось, и конца нет широкому раздолью.
Усевшись в удобном плетеном кресле на передней палубе парохода, я, как зачарованный, с наслаждением, потеряв счет времени, смотрел на постоянно меняющийся перед моими глазами незабываемый пейзаж, освещаемый ярким весенним солнцем. Всматриваясь в даль, иногда, почти что на горизонте, замечал я вдруг белую колокольню еще невидимого села и наблюдал, как медленно мы к ней приближаемся. Время от времени она вдруг исчезала где-то за поворотом реки, а потом вновь показывалась и опять исчезала; проходили часы и, казалось, что достичь ее вовсе невозможно.
Холмистый берег, как бы гранями, был покрыт разноцветными полосами свежеобработанной пахотной земли — черными, красноватыми, серыми, местами уже подернутыми всеми оттенками зелени молодых всходов озимых хлебов. Кое-где, в лощинах, еще лежали остатки побуревшего снега, а в оврагах бурлили последние потоки вешних вод. Иногда, как на ладони, неожиданно появлялись вдруг живописно расположенные села и деревни, утопающие в цветущих фруктовых деревьях, с неизменно белою церковкой. После долгих месяцев зимних стуж и метелей, природа сбрасывала с себя снежный саван и под жгучими лучами весеннего солнца возвращалась к животворящей жизни.
Я ясно представлял себе то шумное славословие Создателю, которое возносила всякая живущая тварь, хотя до меня и не доносились с берега все радостные клики обитателей этих холмов, ни любовное пение птиц, ни приветливые крики женщин и девушек, машущих нам разноцветными платками, ни песня пахаря, идущего за сохой или бросающего зерна в распаханную землю движением вечным, как мир… Раз совсем близко от нашего парохода пролетела небольшая птичка с прутиком в своем клюве; она, как бы недоуменно оглядела нас и полетела дальше строить свое гнездо. Жизнь властно вступала в свои права и никакие силы не смогли бы остановить ее вечного движения. И радовалась всякая невинная тварь и даже человек, вкусивший от древа познания добра и зла, и тот чувствовал себя ближе к природе, немного лучшим и, подобно снегу, таяла его душа и веселилось его сердце.