— Ну, — сказала она. — Немного поздно для этого, но я ценю эту мысль. Знаешь? Я больше не могу предсказывать будущее. Это как если бы я оставила силы в другом месте, — она указала вниз на себя. — В этом.
Это… имело какой-то загадочный смысл, подумала Клэр, что у Миранды были мощные психические способности — те самые, что привели ее к смерти в Стеклянном Доме, сохранив жизнь Клэр — которые стали своего рода жизнеобеспечением для нее после смерти.
— Но это значит, что я больше ничего не знаю, — сказала Миранда. Теперь ее голос был слабее, почти как шепот. — Я не знаю, что произойдет. Мне страшно.
— Тебе и не нужно, — сказала Клэр и протянула ей руку.
Миранда заколебалась, а потом протянула свою.
Но в момент, когда они соприкоснулись, кожа Миранды пошла трещинами, как тонкий лед, и выплеснулся морозный туман, обжигая пальцы Клэр холодом. Она с криком отодвинулась, и теперь трещины были по всему телу Миранды, прорываясь под тонкие черные кружева, а затем она просто…
Она просто сломалась.
В течение нескольких секунд туман держался в смутной форме девушки, и Клэр услышала крик, по-настоящему удивленный и испуганный крик…
А потом все пропало. Просто полностью исчезло, за исключением пустой одежды, лежащей на улице.
— Мир! — Клэр почувствовала исчезнувшее давление руки и рванула вперед, разрезав воздух, надеясь на что-то, ничего…. не было ничего, просто пустое пространство.
Миранда полностью исчезла, и ее последние слова, казалось бы, снова и снова повторялись в уме Клэр.
Страшно.
— О, Господи, — сказала она шепотом и ощутила, как слезы жгут глаза. Миранда всю жизнь имела дело с опасными вещами, вплоть до ее смерти в Стеклянном Доме от лап драугов, но она чувствовала, что Миранда наконец-то пошла своим путем. Жизнь в безопасном месте, однако она едва ли могла назвать ее своей.
Это было… очень грустно, так грустно, что Клэр почувствовала душащие слезы, и она упала в объятия Шейна, цепляясь за его ощутимое тепло в течение нескольких долгих мгновений прежде, чем он прошептал ей на ухо:
— Мы должны вернуться. Здесь небезопасно.
Она не хотела идти, но не было никакой причины рисковать своей жизнью ради того, кого уже не существовало. Так что она позволила ему увести себя обратно в Стеклянный Дом. Майкл и Ева были уже там. Ева, как ни странно, не проронила ни слезинки, тушь была в безупречном состоянии; как правило, именно она склонна к рыданиям, но не на сей раз. Она просто выглядела опустошенной и шокированной.
— Может, она в порядке, — сказала Ева. Майкл обвил ее рукой. — Может… о, Господи, Майкл, как мы позволили этому случиться? Мы это начали, мы все говорили о переезде. Если бы мы этого не сказали, она бы из-за нас не беспокоилась, может быть, она бы не… не…
— Это не твоя вина, — сказал Шейн тихо. — Она должна была попробовать это рано или поздно; однажды она решила бы, что сможет выйти за дверь, и собралась бы испытать удачу. В любом случае, ты можешь быть права. Она все еще может быть в порядке. Может, она больше не привязана. Может, ей трудно вернуться назад или дать нам знать, что она все еще тут. Может, она вернется завтра.
Он попытался показать свое лучшее лицо, но, несмотря ни на что, все еще оставался мрачным. Они потеряли кое-кого здесь, в темноте — испуганную девочку, которая ушла самостоятельно. Возможно, навсегда.
И судя по его взгляду, даже Шейн знал, что все они виноваты.
Клэр с нетерпением ожидала провести эту ночь в компании Шейна, во всех смыслах, но исчезновение Миранды лишило этой радости их обоих. Майклу и Еве, казалось, было все равно. Все они закончили тем, что вместе смотрели фильм на DVD, но никого особо не заботило, про что он — что-то о путешествиях и динозаврах — смотрели только потому, что Ева отметила, будто это любимый фильм Миранды из их маленького магазина домашнего видео. Большинство времени глаза Клэр были закрыты, она склонила голову на грудь Шейна, слушая его медленное, сильное сердцебиение, позволяя его устойчивым ударам в своих волосах немного успокоить горе. Когда фильм закончился и настала тишина, Майкл, наконец, спросил, не хочет ли кто-нибудь поиграть в игры, но никто, казалось, не был готов взять пульт, даже Шейн, который, насколько помнила Клэр, никогда не отказывался. Это отправило Майкла и Еву наверх в их комнату, оставив Клэр и Шейна сидеть самих по себе.
Ощущался холод. Клэр обнаружила, что дрожит, но не хотела уходить из объятий Шейна; он понял это, взяв вязаное шерстяное одеяло со спинки дивана и обернув вокруг них.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Я полагаю, что вопрос о переезде решен, по крайней мере сейчас.
— Думаю, да, — сказала Клэр. Снова подступили слезы, но Клэр гневно потерла глаза тыльной стороной ладони. Хватит. Она знала, что в данный момент она плачет не из-за Миранды; она просто жалела себя из-за потери еще одного кирпича в стене ее зоны безопасности, что привело к еще большим изменениям, когда она хотела, чтобы все оставалось как прежде. — Но проблема не ушла. Мы не можем позволить нашим друзьям просто… уйти, Шейн. Это не правильно. Это не безопасно.
— Это Морганвилль, — сказал он и нежно поцеловал ее. — Безопасность не то, что мы гарантированно получаем.
— Они получают, — На самом деле она имела ввиду ОН получает, потому что Майкл был единственным, кто освобожден от человеческих правил, но, конечно, это теперь распространялось и на Еву, она ведь была его женой. Жена — странное слово, которое до сих пор не звучало реальным для внутреннего слуха Клэр. Ева была женой. И Шейн указал на еще одну странную возможность — становление Евы матерью. Может, это не было таким уж странным, но у нее не было других друзей, которые уже поженились; это все еще было иностранным понятием для людей, и она не совсем понимала, зачем Майклу и Еве, которые так легко делили дом, когда были "единственными и преданными", делать такую странность, как фактически церковная церемония.
— Ну, возможно, ты права. Семье Глассов уделяли особое внимание в течение долгого времени, — согласился Шейн. — Вероятно, потому что, как правило, они не унижались. Но семья Евы… — он колебался, будто бы обдумывал, стоит ли говорить то, чем он собирался поделиться. Затем он, должно быть, все таки решил, что стоит, и сказал: — У семьи Евы была плохая репутация, даже несколько поколений назад.
— Почему?
— Некоторые люди подхалимничают и катятся вниз, если ты понимаешь, о чем я. С семьей Евы было заведено так: подлизываться к вампирам при каждом удобном случае, они наступали на головы всем, кто, по их мнению, находился под ними. Грубияны. Вроде Морреллов, только в гораздо меньших масштабах. Это не помогло им добиться уважения от вампов или людей; у них не было денег, чтобы подкупить людей или власть, чтобы заставить их бояться. Так что я не сказал бы, что Ева родилась с иммунитетом кумира или что-то в этом роде. Не так, как Майкл, когда он был человеком. Все любили семью Глассов.
Клэр знала, что отец Евы был плохим человеком и ее мама в значительной степени тоже, но знание того, что это длилось на протяжении поколений, было ужасным. Поколение за поколением потворствовать милости вампиров, отказываться от своих детей, когда вампиры в этом заинтересованны — как Брэндон, Покровитель Россеров приказал отдать ему Еву. Ева не играла в игры, не была частью этого, поэтому она оказалась в Стеклянном Доме с Майклом по началу. Она настолько была готова восстать, что рисковала умереть из-за этого.
— Итак, ты говоришь, что Еву могут ударить с обеих сторон, если она покинет этот дом.
— Говорю, я думаю, что в значительной степени уверен в этом. Кроме Майкла нет никого, чтобы приглядеть за ней, а он не сможет быть рядом все время. Она бы не хотела, чтобы он был. Это просто… заставляет меня волноваться, — Шейн улыбнулся и косо взглянул на нее. — Не ревновать. Ты все еще моя девушка номер один.
— Не сомневаюсь, — сказала она. Это действительно было так. — Я тоже боюсь. Что случится, когда Майкла и Евы не будет здесь с нами? Потому что мы находимся в одной лодке, верно? У меня есть уважение вампиров, но твоя семья…
— Да, семья Коллинз сделала все возможное, чтобы быть здесь нежеланными. И вампиры не забывают. Никогда, — он вздохнул и прижал ее ближе к себе. — Знаешь, мы действительно должны немного поспать. Почти три утра, а у тебя есть занятия сегодня, верно?
Верно. Ее сердце было не на месте, но она не могла больше пропускать лекции; времена профессорской снисходительности были закончены. Ее недавней четверки было достаточно, чтобы доказать это.
— Только еще немного, — сказала она. — Пожалуйста?
— Не могу сказать "нет".
И они заснули, лежа в обнимку на диване, завернутые в шерстяное одеяло, пока не раздался внезапный, отвратительно громкий шум, Клэр дернулась, проснувшись.
Она не могла отдышаться, чтобы спросить, но Шейн перепрыгнул через нее, приземлившись на деревянный пол как кошка, и побежал в прихожую. С его ухода прошло лишь мгновение, после чего он бегом вернулся.
— Огонь! — закричал он и захлопнул дверь, побежав на кухню, в это время Клэр нащупала свою обувь. Он вернулся через пару секунд, таща большой красный огнетушитель. — Разбуди Майкла и Еву, и выбирайтесь из дома через заднюю дверь!
— Что случилось?
Ответа не последовало; он уже ушел, бросившись обратно в коридор. Взлетев по лестнице, она услышала, как он открыл переднюю дверь, запахло едким дымом.
Майкл, одетый и готовый, уже был у двери в спальню, а Ева завязывала красное шелковое кимоно. Она бросила взгляд на лицо Клэр и засунула ноги в развязанные Doc Martens (ботинки).
— Пойдем, — сказала она и направилась вниз по ступенькам. Майкл ушел вниз, двигаясь в сторону передней двери; он схватил тяжелый коврик, как фокусник, прямо из под кушетки и побежал, чтобы присоединиться к Шейну в борьбе с огнем.
Клэр и Ева пошли обратно.
— Что случилось? — спросила Ева, щелкнув открывшимся замком. — Мы что-то слышали, но…