Тут ее взгляд наткнулся на киллера, то есть Дарби, который мирно дремал в тени клена. Вот вам типичный мужчина! Сначала они испортят вам весь день, а потом как ни в чем не бывало улягутся спать. Все, хватит! Теперь она будет игнорировать и того, и другого!
Глава 4
«Когда человека целуют, у него должно улучшаться настроение, — размышляла Камилла, щелкая секатором. — Особенно если целуют страстно. А именно таким и был поцелуй Боба».
Уже три дня она работала на лавандовом поле. Она ощущала каждый мускул, каждую косточку в своем теле. Ныла спина, слезились глаза, но зато теперь Камилла засыпала сразу и спала как убитая. Эта работа стала спасением. Ничего интеллектуального или творческого ей сейчас не требовалось. Только уставать до изнеможения. Кроме того, Камилла чувствовала себя увереннее, хоть как-то отрабатывая свое нахлебничество. Но и тяжелый монотонный труд не мог избавить ее от мыслей о Бобе.
Когда Камилла добралась до вершины холма, оранжевый диск солнца ослепил ее, и она не сразу заметила двух человек, вернее, двух мальчишек, сидевших на корточках в верхнем ряду зарослей и ловко орудовавших секаторами.
Должно быть, это сыновья Боба. Они были тощими, как все подростки, но в их фигурах уже угадывалось крепкое отцовское сложение. У обоих были обветренные лица и русые, с красноватым отливом, волосы.
Шагая к ним, Камилла разъярялась все сильнее. Ясно, что их прислал Боб. Черт бы его побрал! Что он на себя берет? Может, она за последнее время и превратилась в мегеру, но допустить, чтобы мальчишки понапрасну мучились в этих бесконечных зарослях, не могла.
— Привет, парни! — И двух минут будет достаточно, чтобы отправить их домой.
Оба мгновенно вскочили:
— Привет, мисс Кэмпбелл!
Камилла удивилась, насколько они похожи. Тот, у которого вихор падал на лоб, чуть краснея, подступил к ней на шаг:
— Здравствуйте. Я видел, у вас теперь собака?
Камилла все еще была полна решимости немедленно прогнать их с поля, но пришлось решать вопрос поважнее:
— Надеюсь, вы не пытались подойти поближе к Киллеру?
— Нет, — краснея еще сильнее, ответил парень. — Я просто видел, что вы отгородили ему вольер из снегозащитных щитов. Это круто! Теперь он может бегать без привязи.
Камилла подбоченилась. Еще не хватало, чтобы ее хвалил подросток! Конечно, оказалось нелегко перетащить и закрепить этот плетень, но надо же было как-то обустроить шелудивого, которого она терпеть не могла. А за такое нахальство этот юнец еще схлопочет! Но не успела она как следует задать ему, как вперед выступил другой. У него волосы торчали вверх, и он не краснел от смущения.
— Дурак, сначала надо представиться! Я — Саймон, а это Син. Это он нашел Дарби. Папа говорит, что он волочет в дом всю живность, что увидит.
— А сам-то!
— Я — нет! — Саймон пихнул брата. Что ж, вполне нормальная манера общения. — Когда мы узнали, что мистера Чепмена забрали в дом престарелых, никто и не подумал о его собаке. Только Син. Мы уговорили шерифа пустить нас в дом, и в дальней комнате Син нашел запертого на замок Дарби. Ой, на что он был похож! Совсем одичал. Я думал, он разорвет Сина на куски!
Син поддал брату, тот, не раздумывая, ответил тем же. В голове Камиллы едва успела промелькнуть мысль: как она сможет прогнать их с поля, если до сих пор ей не удалось вставить ни слова? А Саймон уже спешил рассказать дальше:
— В ветеринарке нам дали поводок для агрессивных животных. Он похож на обычный, но со специальным устройством. И собака не может прыгнуть так, чтобы достать человека. Вот, и Син притащил его домой…
— Саймон просто бесится от радости, когда рассказывает, что мне устроил папа. А отец бунтует, когда я привожу кого-нибудь. Но в этот раз он только сказал, что знает, кому можно отдать Дарби.
Камилла открыла рот, да так и забыла его закрыть:
— Что-о-о?
— Вы единственный человек, который может спасти Дарби! — гордо возвестил Син и тут же добавил: — Нет, я, конечно, тоже мог бы его спасти, но у нас в доме уже две собаки, три кошки, енот и голуби. А Дарби пока что ни с кем не может ужиться. И папа сказал, вы — то, что надо. Что во всех Белых Холмах нет никого, кто бы был еще злее Дарби.
— Он так сказал?!
— Классно, да? Я сначала не поверил, что женщина может быть такой крутой. Но папа сказал, что вы не женщина.
— Что-о-о? Он так сказал?! — У Камиллы перехватило дыхание.
Братья обменялись взглядами. На этот раз им показалось, будто что-то в их беседе пошло не так. Саймон, который наловчился улаживать дела со взрослыми, поспешно добавил:
— Папа сказал, что вы классная. Так оно и есть. Вы и одеты по-нашему, и волосы у вас торчат, и вам плевать, что у вас извараканные сапоги, и вообще… вы — не леди. Ну, то есть не волнуйтесь, я хотел сказать, что вы совсем как мы.
Син согласно кивнул:
— С тех пор как мать свалила, мы на дух не переносим женщин. Они у нас вот где, понимаете? Мы еле-еле привели отца в норму. И теперь женщин близко к нему не подпускаем. Только вашу сестру. Но она вроде не опасна.
Саймон дополнил объяснение:
— Теперь усекли? Если бы вы были женщиной, мы бы ни за что не доверили вам Дарби!
Камилле уже было не до ее проблем. Главным оказалось «усечь» логику тринадцатилетних. Значит, если бы она не была угрюмой и неухоженной, то в их глазах превратилась бы в обычную женщину, которой нельзя доверить главный приз — собаку. Так что они сделали ей огромный комплимент.
— Ах, так, ну ладно…
Мальчишки, посчитав проблему решенной, снова взялись за свои инструмент.
— Эй, постойте! Ну-ка, потише!
«Проклятый Боб!» — пронеслось у нее в голове.
— Не волнуйтесь, мисс Кэмпбелл. Мы в курсе, что надо делать. Папа звонил в садоводство и выяснил все про лаванду, — успокоил Син.
— Мы теперь знаем, что это просто цветок. Конечно, мы не стали бы возиться с такой ерундой, но вы ведь не виноваты, что ваша сестра сбрендила.
— Саймон, заткнись! Ты же оскорбляешь члена семьи!
— О, простите. — Голос Саймона был полон раскаяния. — Я не это имел в виду. Мы просто сочувствуем. Вам-то приходится общаться с ней постоянно…
— Мы узнали кучу всего про лаванду, — постарался исправить положение более деликатный Син. — Есть французская, английская и испанская лаванда. А у вас здесь все перемешано. Всю ее надо обрезать на треть сверху и по бокам.
Саймон бросил оценивающий взгляд на секатор Камиллы и неодобрительно покачал головой.
— Ваши ножницы слишком тупые. Вам нужны другие. Надо обрезать ветки за пару сантиметров до одеревенелой части, видите?
Камилле пришлось посмотреть.
— И пройдет еще три года, прежде чем кусты приобретут правильный вид, — продолжал пояснять Саймон. — На следующий год еще треть, и на третий еще. Тогда кустарник будет в полном порядке.
Он увлеченно защелкал секатором. Наконец-то Камилле удалось вставить слово:
— Все это замечательно, парни. Но вы мне здесь не нужны. — Она подтвердила свое замечание решительным жестом.
Щелканье секаторов умолкло, и оба, сидя на корточках, уставились на нее снизу вверх.
— Папа оплачивает нам эту работу, мисс Кэмпбелл, так что вам не придется тратиться, — с надеждой посмотрел на нее Саймон.
— А если мы не будем работать здесь, нам придется стирать и убираться в доме, — жалобно добавил Син. — Мы, правда, справимся. Вы же дадите нам шанс, мисс Кэмпбелл?
Черт подери! Камилла могла послать весь мир в преисподнюю, но не разочаровывать же этих птенцов!
— Вам двоим никогда не облагородить эти заросли, и не пытайтесь, черт подери! Но можете приходить сюда когда угодно и топтаться здесь, но так, чтобы это не мешало ни школе, ни вашим домашним обязанностям, черт подери!
Близнецы энергично закивали.
— И я никогда не говорила «черт подери», ясно, черт подери?
Кивки стали еще энергичнее, так что было непонятно, почему у братьев не поотлетали головы. Камилла едва удержалась, чтобы не пригладить вихор Сина и не помчаться домой за печеньем и кексами.
На обратном пути она подумала, что добром все это не кончится. Если уж Боб заварил всю эту кашу, пусть сам ее и расхлебывает. Однако для того, чтобы все это ему навесить, придется с ним встретиться.
С другой стороны, вряд ли существует опасность, что он снова попытается ее поцеловать. Ее, грязную, неприбранную и вонючую. Ее, которую он и за женщину не считает! Что вообще на него нашло в прошлый раз? Нет уж, лучше примириться с мальчишками.
Еще через три дня температура поднялась до двадцати пяти градусов. Больше Камилла не могла терпеть запах привязанного во дворе Киллера, бывшего Дарби. Она надела старые отцовские шорты и футболку, взяла шампунь от блох, губки, ведро с теплой водой и длинный шланг и решительно направилась к загородке.
В последнее время Киллер милостиво позволял Камилле подносить воду и еду, особенно если она пахла мясным фаршем. Но дотронуться до него — Боже упаси! Тут же ощеривались зубы, а шерсть на загривке вставала дыбом.
Камилла остановилась у входа.
— А теперь послушай меня! Ты воняешь так, что я чувствую через закрытые окна. И не устраивай мне спектаклей. Сегодня я тебя помою — и баста!
Киллер злобно оскалился. Камилла отбросила со лба непослушную прядь, уперла руки в бока и зарычала в ответ. Киллер навострил уши.
— Хочешь разорвать меня на кусочки? Ха, будь ты мужиком, тебе бы не поздоровилось. Но поскольку ты всего лишь драный кобель, я просто вымою тебя.
Она шагнула за загородку. Киллер не двинулся с места и глухо зарычал. Камилла распустила в ведре шампунь, бросила туда губки и привинтила к водопроводу шланг. Все это она проделывала неторопливо, не поворачиваясь к псу спиной.
— Если ты на меня набросишься, я тоже укушу тебя. И посмотрим, кому еще будет больнее! Ты, приблудная паршивая овца, сидишь тут и думаешь, что жизнь жестоко обошлась с тобой? Вот я тебе кое-что скажу…