Так в этом дело? Но я ем в школьной столовой бесплатно. По социальной программе. Ужинаю дома, да. Постойте, я что, много ем? Буду есть поменьше. Могу обойтись недорогой овсяной кашей, на худой конец.
– Не может быть и речи, – отрезал отец.
Я поплелся в комнату, сел на кровать и… проронил пару слезинок (постыдно разрыдался). И не успел я докраснеть и распухнуть лицом до уровня помидора, как в комнату заглянула мама. Я отвернулся, схватил валявшуюся на тумбочке маску героя новенького комикса «Человек-койот спасает планету» (не спрашивайте) и натянул на голову, чтобы мама не увидела мой недоделанный помидор.
– Костя, с тобой все в порядке?
Странные она вопросы задает для человека, который одной ногой стоит на пороге написания объявления: «Отдам сына даром. Неприхотлив в еде. Миска и коврик прилагаются».
Хотя вряд ли они отдадут меня другим родителям. Значит, в интернат.
Случайно я всхлипнул, а прозвучало, как будто хрюкнул. Мама села рядом со мной, посидела. Толкнула меня плечом.
– Что-то случилось?
Она часто толкает меня вот так плечом, а не обнимает, как другие матери (хотя откуда мне знать про других матерей?). Такой жест – словно мы друзья, а не мать и сын. Хотя какие теперь уж…
Я снова хрюкнул. Неподобающий звук для Человека-койота.
– Рассказывай, – попросила мама. – Мне ты можешь рассказать все, что бы ни случилось.
Ага.
– Я просто супергерой. Не самый удачный, правда.
В доказательство я дернул койотовую маску за треугольные уши, но они обмякли и опустились на койотовый лоб. Мама улыбнулась и тоже дернула меня за ухо. Оно постояло несколько секунд и поникло.
Так я стал супергероем. Кстати, это был четверг. А на следующий день, в пятницу, мама привела-таки домой большого черного с проседью пса – дедушкиного. В прошлую среду ему исполнилось пятнадцать лет.
Оказалось, дедушка лег в больницу на обследование: у него отказала нога. Врач сказал, что нужна замена сустава. Когда обследование закончится, дедушка будет ждать операцию здесь, у нас. После операции он останется с нами минимум на полгода, ведь первое время он даже ходить самостоятельно не сможет. По такому случаю и дедушкин пес переехал к нам. А гулять с ним поручено мне (с псом, не с дедушкой).
Я глупо заулыбался, когда все это узнал, хотя улыбаться-то особо нечему: все-таки предстоит операция. Да, но ведь дедушке поставят свеженький сустав, правда? И еще – дедушка будет жить с нами!
Отец молча глядел на меня, а когда моя улыбка иссякла, так же молча выдал поводок.
Я поинтересовался, откуда пес? У дедушки же не было пса. Отец нахмурил брови – опять же молча, а мама ответила, что пес достался дедушке от чужой бабушки, которая переехала в дом престарелых.
Переходящий приз, то есть переходящий пес, значит.
Глава третья
Не предполагал, что пса могут звать Г. Печорин (прошлая хозяйка работала в школе учительницей литературы, назвала в честь любимого героя). Нельзя было как-то предупредить, подготовить меня? Но я помалкивал на этот счет. Я был рад, что не в интернате, и был рад, что меня не посадили на водянистую овсяную кашу на ужин. И тому, что дедушка переедет к нам. Я всему был рад.
А еще с тех пор, как я напялил маску Койота, на плодотворную почву моей фантазии упало семечко идеи и активно прорастало. Я вдруг решил, что стану супергероем. Настоящим. А что? Этому городу нужен герой! Тем более никто, кроме меня, до этого почему-то не додумался. Еще живы были воспоминания о моем смелом всадничестве, спасшем жизнь и честь бедной селянки.
Гуляя по парку с Г. Печориным, я размышлял так: теоретическая база у меня в порядке. Как любитель комиксов, я забил ими все свободное место в книжном шкафу. Обклеил постерами стены.
Рисовал на полях тетрадей остроухую мордочку Бэтмена с облачком, в которое вписал: «Скоро твоя улыбочка поникнет, эх ты, бедолага Джокер, ай-ай-ай». Эту фразу я сам придумал. Мне кажется, знаковая получилась. Я даже проговаривал ее шепотом прям на уроке географии, пока рисовал. Получил двойку за поведение, но не пал духом. Трудности закаляют. Все, что не убивает, делает нас сильнее. (Эти мысли очень пригодятся, когда я стану супергероем.)
Но оставим меня с Г. Печориным гуляющими в парке и вернемся к Татьяне Андреевне, прилипшей к стулу. Помните? Я же не дорассказал.
Случилось это после переезда престарелого пса к нам домой. Я заглянул в девятнадцатый кабинет, чтобы забрать забытую тетрадь. И увидел ее – дергающую юбкой Татьяну Андреевну, нашего социального педагога. Минутка лирики: Татьяна Андреевна – воплощение Татьяны Лариной и Наташи Ростовой в одном человеке. У нее распахнутые голубые глаза, фигура подростка, волосы-одуванчик, одежда а-ля библиотекарь.
На прошлом уроке она провела с нами тест на профориентацию. Прозвенел звонок, все ускакали на перемену. А она, значит, приклеилась.
Я встал в дверях, а Татьяна Андреевна подперла подбородок рукой, как будто она просто радостно отдыхает на перемене. Но раздражение в голосе ей скрыть не удалось:
– Грачёв, что-то забыл?
Я удивился, что она запомнила мою фамилию – почти ведь не пересекаемся, и ответил:
– Вам нужна помощь, Татьяна Андреевна?
В моем воображении супергеройский костюм едва не лопался от рельефных мускулов моего мощного торса.
А она даже не взглянула на меня.
– Нет, – говорит, – помощь не нужна.
Мускулы сразу сдулись, как воздушный шарик.
– Но я же вижу, вы приклеились, Татьяна.
Почему-то «Андреевна» отвалилась, как скорлупа от вареного яйца.
Она повернулась, поглядела на меня пристально, вздохнула и махнула рукой:
– Иди на перемену, Грачёв.
– Я помогу.
Лицо Татьяны выражало скепсис. Я подошел ближе, попросил подняться со стула – она попыталась. Обследовал место, где ткань соединялась со стулом.
– Не снимать же мне юбку? Без юбки позорно и стыдно.
Голубые доверчивые глаза Наташи Ростовой перед первым балом.
– Татьяна, – сказал я строго, – как вы относитесь к мини-юбкам? Нет, я вижу, ваш стиль не позволяет…
– Что ты несешь, Грачёв?
Вот так прям и сказала – «Что ты несешь?». Нет, ну кто из нас учитель? Хотя она же социальный педагог, а не учитель.
Я взял ножницы и показал ей как редкий экспонат, покрутил так и сяк перед лицом.
– Ты не мог бы выражаться яснее, Грачёв? – раздраженно сказала Татьяна.
– Татьяна, я предлагаю…
– И прекрати называть меня Татьяной, у меня и отчество есть.
– Андреевна, я предлагаю обрезать вам юбку до состояния мини.
Мы долго смотрели друг на друга. Пока не прозвенел звонок и Татьяна не дернулась и не прикрикнула:
– Режь, Грачёв! Дверь только закрой и режь! Сейчас восьмиклассники придут.
Я запер дверь, пока никто не успел ввалиться. Восьмиклассники – они такие, им только волю дай, они гурьбой в класс завалятся, стоит только звонку отзвучать. Никакого воспитания. Сам таким был. В прошлом году.
– Режь давай, Грачёв! Только ровно режь, как будто крой такой.
– Кроль?
– Не отвлекайся, делай дело, Грачёв.
Пока я резал, я размышлял (вы уже поняли, что я много размышляю). Мысль возникла такая: никогда не думал, что буду подрезать юбку учительницы. Как-то даже в голову не приходило. Крылатая фраза «Ни одной юбки не пропускает» заиграла новыми красками.
– Это Вилкин меня приклеил, совершенно точно! – вскинула на меня мстительный взор Татьяна Андреевна. Теперь она напоминала Скарлетт О'Хару из «Унесенных ветром» (любимый фильм мамы). Я чуть не брякнул: «Подумайте об этом завтра» – так меня впечатлил ее воинственный взгляд. – Ты что-нибудь заметил, Грачёв? Вилкин ведь выходил в туалет, а потом терся возле учительского стола, когда вернулся? Пока я прохаживалась между рядами.
– Я ничего не заметил, Татьяна, – честно ответил я, потому что так оно и было. Тест на профориентацию поглотил меня.
Я отвечал на вопросы и размышлял: вдруг мне выпадет быть офтальмологом или, скажем, сталелитейщиком. Или микробиологом. Я не выдержу. Да и кто бы выдержал – нахлобучить на лоб блестящее металлическое блюдце (или что это у них такое, у офтальмологов?) и выписывать людям очки, когда тянет вытянуть мускулистую руку перед собой и лететь спасать мир? А плащ на ветру развевается так: фьить, фьить, фьить.
– Всё, иди, Грачёв, – махнула на меня рукой Татьяна Андреевна.
– Только спиной к классу на всякий случай не поворачивайтесь, – заметил я вскользь.
– Иди. Дверь открой восьмиклассникам и иди. Сочтемся.
– Сочтемся? – удивился я.
Она мне собралась заплатить за то, что я отрезал громадный кусок ткани от ее одежды? Особенно сзади. Так получилось. Слишком много клея – большая площадь поражения. Но неполадка устранена. Не будь я К. А. Грачёв Великолепный…
– Что значит – не поворачиваться к классу спиной, Грачёв? – Учительница схватилась за юбку сзади, стараясь нащупать ее длину.
– Я пошел, Татьяна. Все-таки я тоже человек занятой, у меня геометрия уже началась.
– Татьяна Андреевна, – поправила она рассеянно и попыталась заглянуть себе за спину.
Но я уже запустил гудящую вакханалию в кабинет, а сам юркнул в коридор.
Глава четвертая
Чтобы стать настоящим супергероем, важно иметь что? Не слышу ваших вариантов?
Суперспособности? Необязательно.
Вылетающие из ладоней нити паутины? Нет, конечно. Не каждый супергерой оснащен паутиной, знаете ли. Это удел лишь немногих членистоногих.
Сдаетесь?
А я скажу. Не обойтись без костюма! А костюма с надписью на груди «К. А. Грачёв – лучший супергерой на свете» у меня как раз и не было. А было у меня следующее: маска Человека-койота (это вы уже знаете, видели ее в деле), костюм Бэтмена тридцать четвертого размера (я слегка вырос из него), костюм-тройка, купленный специально для школьного бала в конце седьмого класса (не спрашивайте). Вот и всё. Искомое не найдено. Придется выкручиваться.