– Может быть, тем, что, пока я тушил огонь, они стояли в стороне и снимали занимательное видео?
– Такое поколение. «Поколение зет» называется. Слышали о таком, Пётр Семёнович? «Зет» означает это… зумеры. Про них говорится в научных источниках, что они родились с телефоном в руках.
– Это поколение мармеладных мишек, а никаких не зумеров. Ничего своими желеобразными руками сделать не могут, кроме как в экран телефона тыкать. В общем, ни перед кем извиняться я не стану. Сами виноваты.
– Послушайте, Пётр Семёнович, вы уже очень давно у нас работаете, целых двадцать пять лет, – проговорила Лидия Леонидовна и поднялась с места, словно собираясь пройтись по кабинету. Но передумала и снова села. – Да и возраст, сами понимаете, почти преклонный.
Пётр Семёнович напрягся. При чем тут возраст? Еще и «почти преклонный». Он поерзал на стуле – пресловутый жилет был ему явно мал. А тут еще и разговоры о возрасте.
– К чему вы ведете, Лидия Леонидовна?
– Вы знаете, у моей старшей сестры огород. Помидорчики там разные, огурчики, кабачки. Любочка сейчас на пенсии и так рада, что появилось время ухаживать за грядками. А какие она делает потрясающие тушеные кабачки в чесночном соусе! Вы не представляете. Ну просто объедение, скажу я вам!
– К чему эти разговоры о помидорчиках и кабачках?
– Может, Пётр Семёнович, вам хотелось бы завести огород? Знаете, вся эта работа с землей завораживает.
– Завораживает?.. – не понял Пётр Семёнович.
– Будем честны: возраст у вас пенсионный. На пятки наступает новое, молодое поколение учителей, вот и нам пороги уже обивают, на будущий учебный год просятся. Молодые и красивые, только после института. Свежая кровь, так сказать. И они, спешу вас заверить, гораздо лучше понимают сегодняшних учеников, чем мы с вами, Пётр Семёнович. Вот я и подумала: вдруг вы подустали бороться с шалостями разгильдяев вроде Машина и хотите отдохнуть? Все-таки возраст…
– Что вы заладили, Лидия Леонидовна, – «возраст», «возраст»? Если вам хочется отдохнуть – отдыхайте. А я полон сил.
Лидия Леонидовна помрачнела от такого поворота разговора, набрала воздуха в легкие, чтобы ответить, но в дверь постучали. И сразу же заглянули.
– Можно?
– Заходи, Машин.
– О, а вот и поджигатель! – буркнул Пётр Семёнович.
– Сейчас мы во всем разберемся, кто есть кто, – вставила Лидия Леонидовна.
– Не поджигатель, а иллюзионист, – сказал Машин и сел на стул рядом с Петром Семёновичем. – И вообще, я поджег валявшийся там мусор. Практически помог убрать.
– Помог он! Пламя перекинулось на сухостой. Начался бы пожар, если бы я не потушил, – сказал Пётр Семёнович. И добавил скорбно: – Собственным пиджаком.
– Машин, – вмешалась Лидия Леонидовна, – за эту неуважительную выходку тебе придется весь июнь работать в школе.
– Что?! – Машин буквально подпрыгнул на стуле, тряхнув белокурой шевелюрой. – Я не могу, уезжаю в июне в…
– Значит, поездка отменяется, – отрезала Лидия Леонидовна. – Подойдешь завтра после уроков к завхозу, она выдаст тебе список дел. Приступишь первого числа.
– Еще чего! – себе под нос буркнул Машин.
– Поджог – дело нешуточное, даже если тебе кажется, что это невинная шалость. Если откажешься от отработки, Машин, то будем решать этот вопрос с родителями.
Машин помрачнел.
– Хорошо, как скажете, Лидия Леонидовна. Это всё, я могу идти?
– Можешь, Машин, можешь. А вы, Пётр Семёнович, подумайте над моим предложением.
– Еще чего! – буркнул себе под нос Пётр Семёнович. Он, как и Машин, поднялся со стула, намереваясь уйти.
– Что вы сказали? – не расслышала Лидия Леонидовна.
– Я сказал, что уже подумал над вашим предложением.
– Не спешите, поразмыслите дома, в спокойной обстановке.
– Поколение мармеладных мишек не вытурит меня из школы ни за какие коврижки.
Машин застыл в дверях и с интересом следил за разворачивающейся беседой.
– Вот как вы заговорили, Пётр Семёнович? – сузила глаза Лидия Леонидовна.
– Да, я вот как заговорил.
– Тогда знаете что?
– Что?
– Машин, выйди.
Машин сделал символический шаг через порог директорского кабинета, то есть формально вышел. А неформально остался стоять и наблюдать, что будет дальше.
– Тогда, Пётр Семёнович, тоже будете отрабатывать летом.
– Ой ли, Лидия Леонидовна?
– Либо – привет, пенсия! Выйди из кабинета полностью, Машин.
Машин сделал два шага от порога и остановился, продолжая все прекрасно видеть и слышать.
– Так вот, Пётр Семёнович, вы ведь в курсе, что наш краеведческий музей в этом учебном году вошел в десятку лучших по городу. К следующему году нужно крепко постараться и войти в пятерку. А для этого необходимо освежить наш фольклорный архив, так сказать. Вы когда-нибудь бывали в фольклорных экспедициях, Пётр Семёнович?
– Конечно, я ведь историк, но к чему вы?..
– Вот и славно! Этот опыт очень пригодится вам. Фольклорная экспедиция, длительность – всего неделя, не больше. Съездите, проветритесь, природой насладитесь.
– Проветрюсь?
– А заодно соберете песни и сказки – ну, что найдете – в Кизильском районе. На самом деле можно бы и в Верхнеуральский заехать, но его объездила вдоль и поперек шестидесятая школа, у них там с фольклором налажено. А у нас вот – нет. Такие грамотные сотрудники, как вы, Пётр Семёнович, – большая редкость. Ведь не всякий молодой историк, который только-только окончил институт, справится с такой ответственной миссией, как фольклорная экспедиция.
– Конечно, куда тут молодым! – сварливо согласился Пётр Семёнович.
– А у вас – опыт. Вы историю края знаете как свои пять пальцев. Вы большой молодец, Пётр Семёнович. Так что поезжайте. Школа на вас рассчитывает.
Лидия Леонидовна ободряюще улыбнулась.
– Можно, я тоже поеду с Петром Семёновичем? Вместо отработки. – Машин, стоя за порогом, всунул голову в кабинет. – Люблю экспедиции.
– Вот и молодежь интересуется, – довольно подметила Лидия Леонидовна. – Но увы. Тебя, Машин, ждет генеральная уборка в здании школы. Весь июнь.
– Но я хочу поехать! Петру Семёновичу нужен же помощник. Записывать эти… песни и пляски. Буду с тетрадью и шариковой ручкой везде за ним ходить.
Пётр Семёнович внутренне содрогнулся от такой перспективы.
– А родители тебя отпустят? – заинтересовалась Лидия Леонидовна.
– Отпустят! – легкомысленно махнул рукой Машин.
– Я не хочу с ним ехать, – вставил Пётр Семёнович.
– Принеси заявление от родителей в свободной форме, что они тебя отпускают, Машин.
– Я не поеду с ним.
– Хорошо, принесу. Завтра?
– Да, завтра. Вот видите, Пётр Семёнович, у вас помощник объявился. А ведь и правда, в фольклорные экспедиции в одиночку-то не ездят. Да и инициативу молодежи надо поддерживать!
– Вы что, Лидия Леонидовна, не слышите меня? Я с поджигателем не поеду.
– Могу идти, Лидия Леонидовна?
– Иди, Машин, иди. Завтра – заявление от родителей, не забудь!
– Не забуду!
Машин скрылся за дверью, а Пётр Семёнович поднял усталый взгляд на директора.
– Выше нос, Пётр Семёнович. Фольклорная экспедиция – лучшее решение в нашей с вами ситуации. Сами посудите: и школе поможете, и новые впечатления от путешествия получите. Давно ведь никуда не выбирались, правда? У нас, педагогов, один маршрут: дом – школа, школа – дом. Посмотрите на это со светлой стороны: не только принесете пользу школьному музею, так еще и Машина перевоспитаете. Он вот чуть пожар не устроил, а теперь вину искупит – поучаствует в сборе фольклорного достояния нашей малой родины! Ну здорово же!
– Просто невероятно.
Пётр Семёнович поднялся со стула, размял плечи, утомленные тесным жилетом.
– Как там было в фильме нашей с вами юности, Лидия Леонидовна?.. «Где бы добыть двадцать рублей до получки?»
– Вам именно двадцать рублей надо?
– Это цитата. Двадцать рублей – это по старому стилю, – сказал Пётр Семёнович и показал на свой жилет: – Да вот, свой лучший пиджак потерял в борьбе со стихией.
– О! – воскликнула Лидия Леонидовна, словно ей пришла на ум блестящая идея. – Я вам командировочные выпишу на фольклорную экспедицию.
– Было бы неплохо.
– Только они небольшие, сразу предупреждаю. Сто рублей в день. Прекрасно, правда? Свяжусь с бухгалтерией сегодня же.
Пётр Семёнович тяжело вздохнул.
– Просто супер.
Глава третья«Я вспомню время-золото, когда знакомились с тобой»
Роман Машин не был осквернителем мест захоронений, но и иллюзионистом он тоже не был. Всего лишь Роман Машин, пытающийся впечатлить Вику Королёву. А что, Вика неплохо струхнула – он заметил, – когда раздался голос «призрака сгоревшего креста». Машин скрутил тетрадь по физике рупором и произнес эту сокрушительную фразу. Вика вздрогнула и приложила красивую ладошку ко рту. «Она даже пугается обаятельно», – подумал тогда Машин…
И вот теперь ему светит эта дурацкая экспедиция по деревням и селам с историком, самым скучным человеком на земле. Вместо заранее оговоренной поездки к Сашке, лучшему другу, который теперь живет в Екатеринбурге. Они не виделись целых полгода, только переписывались. Да ладно Сашка – друг и друг, подумаешь. Но Наташка… Сашина старшая сестра – первая любовь Ромы. А первая любовь, как известно, остается с человеком навсегда. Рома так долго ждал этой встречи – и теперь всё коту под хвост? Ну уж нет! Как у бывалого иллюзиониста, у Машина возник план: провернуть фокус с исчезновением. Он поедет с историком, но в какой-то момент просто сбежит, сядет на поезд и доберется до Екатеринбурга.
И маме даже необязательно знать о никому не нужной фольклорной экспедиции. Пусть думает, что сын едет к лучшему другу в гости, как и планировалось. Только вот на заявлении от родителей придется подделать подпись. Но и это не впервой. Можно, как и в прошлый раз в дневнике, изобразить отцовскую закорючку. Сверять все равно никто не будет, а сам отец очень далеко, чтобы подловить его. Он, конечно, приедет в июне, но Ромы-то здесь уже не будет. На то и расчет. Год не виделись, и еще бы столько же.